Джером знает, как формируются компании в закрытых сообществах. В первый день он сидит в общем помещении Аркхэма один, в стороне ото всех, просто наблюдая за остальными полосатыми постояльцами.
Джером умеет не отсвечивать. Внимания на него никто не обращает, пока не подходит время кормежки ко второму дню. Пока рядом с ним не опускается похожий на кусок вырезки заключенный. С красной сальной физиономией. Кусок вырезки совершенно невозмутимо забирает с пластикового подноса Джерома похожий на губку, в том числе и на вкус, кусок бисквита.
— Пожалуйста, сэ-ээр, — тянет Джером, расправляя плечи. — Угощайтесь, конечно же!
Вот только больше не отсвечивать Джерома совсем не тянет. Он сжимает крепче пластиковую ложку в руке. Смотрит совершенно беззаботно, без тени страха перед человеком, который его вдвое больше. И который за первый день не был замечен в качестве хоть сколько-нибудь важного звена пищевой цепочки. Звенья-то собрались в одном месте. Отнюдь не рядом с безобидным и незаметным новичком.
Он с шумом пододвигает стул к вторженцу поближе, подается к нему так, чтобы тесно соприкоснуться плечами. Поворачивает голову и исподлобья смотрит уже заинтересованно. Изучающе. Задумчиво поджимает губы, всматривается в чужие глаза.
— Э, — начинает ворочать языком заключенный. — Слы, ты чо ващ...
Джером хмурится, машет перед собой пластиковой ложкой, пытаясь словно от мухи отмахнуться.
— Право? — спрашивает он. — Лево? Лево-право? Отвечай только быстро, бисквит был один, на чем-то одном и надо остановиться. Правильно говорю? О! Значит, право.
Джером быстро разворачивается в пол оборота, выпрямляется совсем, как раз оказываясь спиной к лениво наблюдающему за залом надзирателю и закрывая собой же слегка обзор. Прижимая локоть к боку, он резко выбрасывает руку с ложкой в сторону левого глаза куска вырезки. Так, словно зачерпнуть его собирается. Останавливает движение буквально в сантиметре от глаза.
— Или все-таки лево? — он свободно пожимает плечами и улыбается одними уголками губ, наблюдая за тем, как бледнеет красная физиономия заключенного.
На таком-то расстоянии рука не дрогнет точно. Правда, Джером делать ничего не собирается. Правда, кусок вырезки об этом не знает.
Краем глаза он отмечает, что в их сторону смотрят. Не надзиратель. Один из заключенных, который в принадлежности к важным звеньям пищевой цепочки замечен как раз был.
Джером так же резко отодвигается обратно, разводит руками в стороны.
— Я решу в другой раз, — говорит он. — У вас там не найдется монетки? — спрашивает Джером, повышая голос и глядя прямо на того, который важное звено.
Другого раза не случается, но Джером не больно-то и жалеет. Потому что ужин он встречает уже в компании, а не в одиночестве.
***
Компания... какая есть.
Быть забавной зверушкой не очень-то весело, но не очень умный, зато со связями как там его, который во главе пищевой цепочки, именно так на него и смотрит. Это как-то настолько несерьезно, что всерьез Джером его воспринимать перестает буквально за день-другой. Он бы ресурсы так не тратил. Он бы направлял ресурсы в правильное, по мнению Джерома, конечно, русло.
Занимать себя попытками пробиться к "кормушке" повыше ему не очень-то интересно. Как бы связи, но как бы нет. Слишком стандартный расклад, слишком ожидаемый, слишком-слишком-слишком.
Право-лево.
Джером начинает рассматривать варианты того, как бы самому заделаться в такие "достающие", заранее подозревая, что это тоже будет скучно и просто.
Необходимость соблюдения всех этих правил его только выносит.
***
Медсестры, которые кормят их лекарствами, шлепают еду на подносы и вообще присутствуют — угрюмые, неразговорчивые, опять угрюмые. А вот Джером-то им стабильно улыбается.
***
... стабильно улыбается и стабильно же пытается заговорить. Ну, по крайней мере, с одной. У которой имя на бейджике самое интересное. Джером совершенно серьезно выбирает потенциальных друзей за пределами пищевой цепочки по имени. Девочку с таким сочетанием, наверное, дразнили.
Смотрит-то тоже угрюмо, но оттенок угрюмости несколько отличается.
***
Медсестер в общем зале кроме как во время кормежки уже колесами обычно не случается. Джером не сразу понимает, почему вытягиваются лица некоторых остальных заключенных. Он оборачивается. Видит эту с интересным именем без подноса с колесами и прочей лишней атрибутики.
Джером разворачивается, спиной прислоняется к столу и упирается в столешницу локтями. Здесь настолько редко происходит что-то действительно необычное, что даже такая вот мелочь, как внезапный визит сестры Квинзель внимание цепляет.
И это даже несмотря на то, что только в Аркхэме Джером понял, что если тебе хочется шоу, его придется устраивать себе самостоятельно.
[icon]http://s7.uploads.ru/UukHO.gif[/icon][nick]Jerome Valeska[/nick][charinfo]<b>Джером Валеска</b><div>Пациент лечебницы Аркхэм</div>[/charinfo][status]people killing people for a reason[/status][sign][/sign]

Джером смотрит на направляющуюся к ним Квинзель. Все смотрят. Нет, стоп. На направляющуюся к нему Квинзель. И обращающуюся — тоже к нему.
Он расширяет глаза. Смотрит сначала на заключенных с одной стороны от себя. Затем поворачивает голову и смотрит на тех, что с другой стороны. И, переводя взгляд на Харлин, откровенно дурашливо прикрывает двумя ладонями приоткрывшийся рот. Мол, что, меня? Вау, с чего такая честь? Вау, смотрите, она меня выделила.
— Вау, я — избранный, — выдыхает Джером, едва запрокидывая голову.
Харли он огибает и к указанному столу направляется первым, спиной, буравя медсестру взглядом. Натыкается на стул, взмахивает руками, широко улыбается и опускается за стол.
Он запрокидывает голову снова, чтобы проследить за тем, как Харлин доходит до стола тоже. В его взгляде абсолютная оживленная заинтересованность.
— Давайте поговорим, сестра Квинзель, — говорит Джером, складывая руки перед собой открытыми ладонями вниз. — О чем? Вы расскажете мне о том, какая погода снаружи? Насколько более серым стал Готэм, с тех пор, как я был вынужден его покинуть?
С громким шумом Джером слегка отодвигает стул и наклоняется над столом. Затем он укладывает голову на сложенные руки, одной щекой на тыльные стороны ладоней. И смотрит на Харлин снова снизу вверх. Все с той же живой заинтересованностью.
Она — не безразличная, это сразу видно. Удивительное дело. Наверное, сюда взяли по ошибке.
Готэм — сплошная ошибка.
Аркхэм — сплошная ошибка.
Харлин Квинзель — сплошная ошибка Аркхэма в Готэме. Все бьется.
А по глазам пьяной шлюхи зачастую так и читалось, что большая сплошная ошибка — вот сам Джером. Ну, конечно. Пьяной-то шлюхе, наверное, лучше знать. Ха!
— Только не спрашивайте о том, кто не пьет таблетки, если вы за этим, — добавляет Джером, словно спохватившись. — Мы ведь по правилам живем. Нам без правил тут нельзя. Ну, вы знаете.
Ему, конечно, любопытно. В общем-то и целом. Совершенно не ясно, что происходит в головах таких вот небезразличных людей. И очень интересно — как далеко распространяется это их небезразличие.
[icon]http://s7.uploads.ru/UukHO.gif[/icon][nick]Jerome Valeska[/nick][charinfo]<b>Джером Валеска</b><div>Пациент лечебницы Аркхэм</div>[/charinfo][status]people killing people for a reason[/status][sign][/sign]

— Лучше не бывает, — отвечает Джером и выпрямляется.
Он откидывается на спинку стула и закидывает ногу на ногу. То есть, в Готэме-то ничего не меняется, даже если не спрашивать. Все тоже дерьмо прямиком на поверхности. Стянутое псевдо-моралью и попытками вписать хаос в рамки закона. Если так подумать, Джером любит Готэм, какой бы помойкой он не был. Джерому в Готэме было неплохо. В Аркхэме, опять же — если подумать, не многим хуже, чем в том шапито, где он воспитывался.
Из шапито тоже было не уйти, но то другие рамки.
Харлин говорит о том, что о нем что-то пишут. Джером смотрит еще более заинтересовано.
— Го-оотэм говорит! — протягивает он, раскидывая руки в стороны и широко улыбаясь.
Вслух Джером никогда не признавал того, что его может волновать что-то такое. Вот говорящий Готэм. В шапито же могли услышать лишние уши, несмотря на то, что его никто и не замечал, и не брал в расчет. Акробатам аплодировали. Над клоунами смеялись. Джерома не видели.
Теперь Готэм Джерома увидел. Когда его фотографировали в полиции с табличкой, он именно об этом и думал.
— Так рассказывайте же, сестра Квинзель, — снова обращается к ней Джером с обращением. — Или вам за это от меня потребуется что-то?
Он подается вперед и снова кладет ладони на стол. Только теперь он ими быстро барабанит по поверхности.
— Все тесты я уже прошел, на все картинки посмотрел, — быстро говорит он. — А вон то пятно на потолке напоминает мне облако, которое напоминает лужу, — на момент он поджимает губы, делая короткую паузу, — разлитого соуса.
Ему кажется, что Харлин даже не моргает. Она начинает напоминать ему куклу. Красивую и фарфоровую куклу с единственным выражением лица. Джерому не нравятся фарфоровые: вот марионетки на веревочках, которые могут двигаться и шевелить губами — гораздо лучше. Марионетки могут смеяться. А фарфор очень быстро бьется.
Может и право, может и решка.
Мальчик из цирка, который убил свою маму. Кем, интересно, видит его Готэм? Монстром или бедняжечкой? Газетчики не умеют бить по правильным струнам в любом случае.
— Не томите только, — говорит он. — А то у нас тут прием таблеток близится. Очень. О-оочень важный.
[icon]http://s7.uploads.ru/UukHO.gif[/icon][nick]Jerome Valeska[/nick][charinfo]<b>Джером Валеска</b><div>Пациент лечебницы Аркхэм</div>[/charinfo][status]people killing people for a reason[/status][sign][/sign]