Шанита планирует спать как минимум часов до трех дня, а потом ещё поваляться в постели, понежиться, как белый человек, когда наконец ложится после ночных приключений на пару с Эмили. Шани никак не рассчитывает на чей-нибудь утренний (когда встал - тогда и утро) визит, но, когда живешь в одном доме с Молли, ожидать тихого и спокойного существования не приходится. Ожидать вообще чего-либо тихого и спокойного ну совсем не приходится. Это ж Фицпатрик.
Особенно когда ты - ослица, забывшая закрыть дверь.
Если стук в дверь (если это можно назвать стуком, конечно) ещё можно игнорировать, сквозь сон отмахиваясь от неведомых полчищ нежданных визитеров, то от грохота Шани моментально просыпается и напряженно таращится в пространство, прислушиваясь и готовясь вскакивать и нестись... да вот хоть за этим тяжелым торшером, да. Но следующий за этим грохотом очень-очень знакомый голос Молли заставляет Шаниту уткнуться рожей в подушку и страдальчески застонать что-то о величайшей несправедливости в этой жизни. Ну да, конечно, кто ещё мог оказаться незванным гостем в - мимолетный взгляд на часы на прикроватной тумбочке - двенадцать-то утра?
«Дверь не закрыла - сама виновата, теперь вот, мучайся», и ведь действительно сама виновата - будь дверь заперта, самая шилозадная девица этого дома провозилась бы с попаданием в квартиру хоть чуть-чуть дольше, и можно было немножко поспать ещё, а в этом деле даже двадцать минут решают многое.
— Что тебе, блин, крокодил души моей? — орать громко неохота, да и в целом совершенно необязательно - с акустикой в этой квартире проблем нет, слышно так, что хоть вешайся — то от неловкости, то от громкости. Молли этого, конечно же, не знает, поэтому орала как оглашенная и полдома на уши наверняка поставила — суббота, у людей законный отдых, между прочим. Шани лениво потягивается, кое-как встает со вздохами и охами, как старая бабка, чесслово, и выползает в коридор, как будто решив косплеить гусеницу из «Алисы в стране Чудес» (которую в фильме очаровательно обозвали Абсолемом) — в коконе из синего одеяла и уже с сигаретой в зубах, правда, ещё не зажженной. — Чё приперлась, в общем, с утра пораньше? Вещать будешь на кухне, пока я завтракаю.
И, не слишком дожидаясь ответа, почти сразу не очень активно продвигается в сторону кухни - Молли вроде не клиническая дура, нехай сообразит, что слушать её какие-нибудь безумные (в очередной раз, потому что у Фицпатрик других, кажется, и не бывает) предложения лучше с чашкой кофе в руках и с меньшим безумием в глазах.
Сварить кофе — целый ритуал, во время которого можно выслушать всё, что моль эта ничерта не бледная решит выложить. Как и всегда, на заднице самой ровно не сидится - надо затащить всех окружающих, потому что в одиночку-то не улыбается, правильно. Что, в целом, Шанита и делает - слушает Молли, пока ссыпает в нагретую на плите турку сахар, кофе, ищет в шкафчиках специи и думает, сегодня - с перцем, ягодами можжевельника, корицей или кардамоном?
— Кстати, кофе будешь? — гостеприимство во всей красе, да.

Шани почти готова обожать Молли за её отношение к жизни: уж кто-кто, а Фитцпатрик умудрится устроить большой бадабум из ничего, и Шанита, по правде сказать, с удовольствием бы этому поучилась. Но увы, в преподавательских способностях Молли Кортасар сильно сомневается. Наверняка не зря, хотя кто знает, кто знает...
Зато в способности сожрать половину (хотя что там половину, половина — это для Фитцпатрик слишком мелко, сразу уж всё надо) содержимого Шанитиного холодильника никто и не думает усомниться — скажете тоже. Кофе сварен и выставлен под нос гостье, причем — в самой большой чашке, которая нашлась в шкафчиках. Это такая мера предосторожности: может, пока Молли тихо-мирно пьет арабику с корицей (хочешь корицу - будет тебе корица, какие вопросы), ничего и не случится, а? Мельком просмотрев сообщение на чужом смартфоне, Кортасар чуть заметно ухмыляется. Ну да, кто бы сомневался — ярмарка, ирландцы, как же не сунуть туда нос, совершенно-решительно никак не возможно.
— Это вот туда я с тобой пойду, когда мы поедим, я схожу в душ и оденусь, Молли, ибо кому мы там сдались в самый разгар дня, коли уж стремления твои ограничиваются в первую очередь высокоградусными напитками? — Шани возводит очи горе, мол, за что мне вот это вот наказание, эй, Вселенная, может, прекратишь издеваться? — Или, если говорить человеческим языком, ну нахрена туда тащиться в половину первого?
На плиту с легким грохотом — а как же иначе — опускается разогреваться блинная сковородка, а Шанита очень аккуратно размешивает блинное тесто, оставленное еще, ужас и кошмар, аж со вчерашнего вечера. Все остальное готовить долго и лениво, кроме, пожалуй, омлета, но, во-первых, каким омлетом накормишь Фитцпатрик, во-вторых, ну его нафиг, этот самый омлет.
Выливая первую порцию теста на сковородку, Шани становится вполоборота к сидящей за столом Молли:
— Молли, душа моя, я верю, что ирландцы — самый клевый вообще народ, и я даже готова пойти туда с тобой, но ответь мне на два вопроса. Во-первых, ты вообще когда-нибудь спишь, с твоим-то шилом в заднице, и, во-вторых, способна ли ты подождать меня целых полчаса? — а вопросы, между прочим, весьма животрепещущие.
«Вообще, кажется, из всех домов Галифакса мне достался дом с самыми чокнутыми обитателями. Я к ним тоже, кажется, отношусь, странно, что про нас ещё в новостях не крутят ролики, как с этой, как её там, Люси?»
В ближайшие десять минут Шани выставляет на стол тарелку с первой порцией блиной и вздыхает (сама она уже есть не хочет совершенно):
— Джемы, мёд, любая начинка на твой вкус — грабь холодильник, но в разумных, блин, пределах, — а то знаем мы тебя, Молли Фитцпатрик, наслышаны, так сказать. В самых разных вариациях, да — ну и к тому же как откажешь человеку с такими грустными прекрасными щенячьими глазами?
Ну ваще никак, понятное дело.
Оставив Молли грабить кухню, Кортасар в срочном порядке двигает в свою комнату и в ванную, прекрасно понимая, чем это всё может ей грозить, и почти в рекордные сроки приводит в порядок человеческие сонные руины в более-менее жизнеспособную особь, которую ещё можно назвать Шанитой. Рекордные сроки - это, между прочим, девять минут двадцать три секунды на душ, легкий макияж и одеться. В таких условиях, кажется, Шани могла бы одеться, пока горит одна спичка. Кортасар возвращается в кухню, застает там пустую тарелку Молли и почти готова умилительно погладить "деточку" по голове - мол, какая умница, всё скушала.
— Куда там идти надо, яаауу... — фраза на середине прерывается зевком, но она находит в себе силы даже её закончить: — Готова я, в общем.

Отредактировано Shanita Cortazar (22.07.2015 02:37:24)