Встреча у библиотеки всё же оказалась неудачной. Мало того, что конкретных ответов на свои вопросы Эрвин так и не услышал, так ещё и жертва от него просто взяла и убежала. Хольма злила такая неудача. Он прекрасно понимал, что проворонил такой шикарный шанс, а больше таких ведь не будет. Блондин не казался таким уж идиотом, и теперь, скорее всего, в инстаграме он тоже будет сидеть осторожнее. Если и вовсе профиль не удалит. Итого: фэйсбук для Эрвина закрыт, инстаграм тоже, а ни в каких соцсетях Микки так активно больше и не зависает. Просто прекрасно. Все доступные шансы упущены, а для того, чтобы всё же выпытать у Майкла причины того, почему Эрвин ещё не обживает уютненькую камеру местной тюряги, нужно было применять фантазию.
Больше на улице мужчине делать было нечего - прямо сейчас вычислять, где живёт Хилл, чтобы потом его оккупировать явно не вышло бы. На сегодня уже и без того достаточно фэйлов, а спалиться со своими коварными планами прямо перед и без того шуганутой за день жертвой ещё раз было уже как-то слишком.
Тяжело вздыхая, Хольм-старший направился обратно домой. Ничего, он ещё придумает, как докопаться до мальчишки. Обязательно придумает. Но уже не сегодня.
По пути, правда, он понял, что было бы неплохо наконец сегодня пообедать. Или поужинать, неважно. Если в Монреале он жил буквально по расписанию под контролем либо родителей, либо шефа, не позволяющего даже малейших опозданий, то здесь же он полностью расслабился. Засыпать, просыпаться, принимать пищу, выходить на улицу - всё это теперь можно было делать абсолютно в любое время, когда только заблагорассудится. Вот и сегодня позавтракал он только ближе к трем часам дня, перед тем, как собраться выслеживать Майкла. Сейчас уже вечерело, и Хольм направился в местную кафешку, не так далеко от библиотеки. Самому готовить сегодня не хотелось, да и, на самом деле, его стряпнёй разве что травить кого-то, да и выглядела она жутко. Интеллект интеллектом, а кулинарного таланта природа ему, увы, не выдала.
За пару часов посиделок в кафе он успел обдумать и отмести несколько вариантов того, что же можно сделать с этим блондином и каким образом можно выжать из него правду. Но, вопреки своим ожиданиям, к решению проблемы он не пришёл - в любом варианте были вероятности того, что всё снова обернётся фэйлом, подобным сегодняшнему. Это злило.
После кафе делать стало уже нечего, и Хольм всё же решил вернуться домой. Эрвин уже примерно представлял, как будет проводить остаток вечера, почти ночи. По крайней мере, сейчас, когда он завалится домой, первым же делом он поставит чайник, включит телевизор, завалится в кресло и будет вникать в какую-нибудь ерунду по телевизору. Возможно, попутно ещё и обдумает, как бы получше подкопаться к Майклу. А потом, скорее всего, спать.
С вылетом с работы дни стали более однообразны и предсказуемы, по крайней мере, те, которые Эрвин решал провести дома, никуда не вылезая. Остаток сегодняшнего, по идее, обещал стать таким же... Но Галифакс, кажется, - это какой-то город чудес. Заскучать здесь было почти нереально, только-только отойдёшь от предыдущей порции веселья - стоит помнить, что не за горами следующая.
Эрвин, вставляя ключ в замок своей квартиры, вдруг застыл. Ключ не поворачивался. Вернее, поворачивался, но совершенно в другом направлении - так, чтобы закрыть дверь, а не открыть её.
"Какого чёрта? Я что, её не закрыл?!" - Хольм был, мягко говоря, удивлен. Он, со всем своим чудо-интеллектом запоминающий и понимающий слёту различные сложные вещи, вдруг взял и забыл элементарно закрыть дверь в квартиру. Ну не смешно ли? Хотя... Учитывая то, что Эрвин до этого момента почти никогда ничего не забывал – это так смешно, что аж страшно.
Выдохнув и понадеявшись на то, что за это довольно продолжительное время его новое жилище, только более-менее обставленное, не обнесли, он нажал на ручку двери и зашёл внутрь. Что ж, выглядело всё примерно так, как он и оставлял, следов чужого присутствия здесь он пока не видел, чему не мог не порадоваться. С облегчением выдохнув, он слегка улыбнулся и уже привычными быстрыми движениями разулся и повесил куртку. Ключи же Эрвин положил в карман джинсов.
"Маразм, что ли, начинается? А если бы реально сюда кто-то припёрся? Хотя... вроде не припёрся. Однако, хоть в чём-то я везуч."
Но совсем скоро ему пришлось окончательно убедиться в том, что его удача решила остаться жить в Монреале. Когда Эрвин прошёл на кухню и включил свет, где-то за спиной вдруг раздался голос. Кому именно он принадлежал, Хольм вспомнил не сразу, но, осознав, вдруг заметно побледнел.
Родерик. Вот уж кого он здесь не ждал, так это его. Он слышал, что эта скотина осталась на свободе и сейчас его ищут в Монреале, но вот того, что его может принести в Галифакс, он точно не ждал. И уж тем более не ожидал увидеть его у себя в гостях. А вёл он себя действительно как в гостях - с совершенным спокойствием, даже улыбаясь и мирно попивая чаёк, он явно не был похож на разыскиваемого убийцу. Скорее, на слишком наглого гостя, который ещё и неплохо так порылся во всех его ящиках.
- Не добрый, - ответил он, сжимая кулаки и зло смотря на мужчину. Ну конечно, какой тут добрый, когда тебя после такого отвратного дня ещё и добивать пришли? При взгляде на Родерика воспоминания стали оживать, всплывая яркими картинками в голове, и на пару секунд Эрвину показалось, что оставшиеся в напоминание о прошлой их встрече шрамы снова начали болеть.
- Не твоё дело. А нечестно, скорее, то, что ты какого-то хрена оказался в моей квартире, ублюдок. Было бы куда честнее, если бы тебя упекли за решётку.
Хольм уже злобно шипел, инстинктивно попятившись. Рука, слегка дрожащая, полезла в карман, в тот, где лежали ключи. На данный момент они могли послужить единственным средством самообороны в случае чего, и Эрвин крепко сжал их, так, чтобы резко вытащить руку из кармана и сразу ударить.
"А теперь надо звать полицию. Срочно звать. И спасаться"
Прокатит ли такой трюк во второй раз, Хольм не знал, но иных выходов сейчас не видел. Родерик мог наблюдать, как Эрвин, неотрывно и со злобой и даже некоторым страхом глядя на него, постепенно пятится к домашнему телефону.

Родерик оказался каким-то слишком... Спокойным. Несмотря на совсем уж не пахнущее дружелюбным приветствие Эрвина, несмотря на нависающую на ним угрозу того, что тот сейчас действительно позвонит в полицию, он оставался абсолютно спокоен и расслаблен. Это было странно, слишком странно. И это даже несколько пугало.
Хольм, насторожившись, уже начал думать о том, что Кэрролл просто либо над ним издевается, либо здесь есть какая-то ловушка и он просто пытается усыпить таким образом бдительность мужчины. В любом случае, сейчас даже не было похоже, что тот пришёл его убивать. Знай себе, сидит, чай дальше дует, улыбается, да ещё и сахар требует. Идеальный портрет убийцы, находящегося в розыске, прям классический, ага.
Вот только в его словах явно чувствовалась какая-то скрытая издёвка. Это Эрвин особенно ясно понял в тот момент, когда услышал от него про родителей. В голове тут же всплыли картинки с похорон, замершие навсегда неестественно бледные лица отца и матери, в красках представленный вид окровавленной спальни, опустевшая квартира и, под конец, растекающаяся по полу крупная лужа уже собственной крови.
– Чай нормальный. А вот дрянь здесь скорее ты! Не смей про них ничего больше говорить, чертова же ты мразь! Не смей и заткни свою блядскую пасть! – с еще большей злобой говорил побелевший Эрвин, хотя, скорее, он даже почти орал. Жутко хотелось кинуть в эту наглую рожу что-нибудь тяжёлое, разбить её обо что-нибудь, чтобы не видеть всего этого так и продолжающего раздражать и поражать спокойствия. Хотелось, но он ничего не кидал. Инстинкт самосохранения у Хольма какой-никакой, но присутствовал, поэтому он пытался ничем не провоцировать Родерика. Мало ли, он человек ненадежный, вдруг все это спокойствие окажется действительно напускным, и прямо сейчас он психанет и его прибьёт? Тем более что внешне тот казался весьма крепким и сильным.
Но, тем не менее, к трубке Эрвин рванулся уже резче и быстрее. Так же резко ему и пришлось остановиться. Родерик, кажется, здесь был уже слишком давно, раз успел так замечательно подготовиться к встрече с хозяином квартиры.
"И где эта морда ублюдская ещё не полазила здесь?"
Замечание по поводу недавнего грешка Хольма всё же остановило. Тогда же и пришло осознание того, что в полицию и самому Эрвину звонить сейчас как бы опасно. Мало ли, Микки всё же додумался там его спалить, а если не он – так кто-то еще, борцов за справедливость навалом. Да хоть тот же Вэл тоже мог. А в словах Родерика, как бы он ни казался омерзителен Эрвину, была всё же какая-то доля правды. В тюрьму попадать, а уж тем более вместе с таким замечательным во всех отношениях соседушкой ему ой как не хотелось.
– Ну знаешь, я считал, что незачем – не принято как-то в моей квартире незнакомцам шариться по моему компьютеру, понимаешь ли.
Хольм злобно фыркнул, но можно было заметить, что к телефону он пятиться перестал. Но и приближаться к Родерику не спешил, совсем уж самоубийцей он точно не был. Руку с зажатыми в кулак ключами из кармана он так и не выпускал.
– Радуйся, мразь, звонить не буду.
"Ага... Не буду. И эта скотина, как только поднимет свою задницу, меня всё-таки сегодня тут грохнет. Замечательное завершение дня, что сказать."
Эрвин уже действительно не знал, что ему делать. Вариант с вызовом полиции, самый простой и действенный, отметался. Оставалось либо как-то бежать (из собственного же дома, ха-ха), либо искать какие-либо подручные средства и обороняться до того момента, пока кто-то не пострадает сильнее. С его-то физическими данными вероятность того, что этим кем-то станет Эрвин, была куда больше. И теперь ему всё же становилось страшно. Умирать-то всё-таки тоже не хотелось.
– Ну и что теперь? Опять будешь меня убивать?

Вопреки любым ожиданиям Эрвина, задницу никто поднимать не собирался. Родерик как сидел ровно, так и остался сидеть, никуда, судя по всему, и не собираясь даже сдвигаться. Со стороны вообще это могло смотреться так, будто тут сидит никакой не маньяк-убийца, а самый обычный и весьма мирный мужик, на которого почему-то орёт какой-то тощий дёрганый наркоман. Да и у той же полиции подозрений больше вызвал бы как раз Хольм, с его-то поведением.
Эрвин это представил и понял. Что ж, о вызове полиции теперь совсем речи не шло, да и вообще надо бы тоже как-то успокаиваться. Это, конечно, тяжело сделать, когда в своей квартире видишь человека, который в любой момент может просто взять и убить, но тем не менее, нервы зря пока что растрачивать не стоило. По крайней мере, Кэрролл вот этим, например, не занимался.
– Возможно, тоже мразь, я не буду спорить. Но куда уж меньшая мразь, чем ты, – процедил он, стараясь не сильно выказывать эмоции, по крайней мере, так никуда и не девшиеся страх и растерянность. Это более-менее получалось, и теперь Хольм выглядел просто злобно. – Я уже сказал тебе, что я не буду никуда звонить. Я не придурок, чтобы самого себя за решётку запихивать, да ещё и с тобой вместе. Так что просто радуйся. Да и всё равно тебя рано или поздно найдут.
Он издал тихий злобный смешок, но вышло у него даже как-то нервно. А нервничать было с чего. Эрвин пытался понять, что же сейчас будет делать Родерик, пытался делать хоть какие-то догадки, но всё равно откровенно не понимал. Вообще он ожидал того, что тот всё же встанет и будет либо гонять его по квартире с ножом в руке, в итоге всё же прирезав, либо дождётся, пока тот подойдёт, и тоже найдёт способ быстро и сразу грохнуть. Ну а потом весь такой радостный покинет квартиру и с чувством исполненного долга свалит в другую страну. Но ни то, ни другое оправдываться не собиралось. Он мало того, что не вставал, так ещё звал за стол и, чёрт его побери, улыбался! Причём даже не злобно. Просто улыбался. И это сильно сбивало с толку.
– Эм... Да всё будет лучше моей смерти, – он усмехнулся, нервно поведя плечом. Усмехнулся и, как миленький, тихо пошёл к кухонным шкафчикам. Он, на самом деле, понимал, что на многое готов, лишь бы остаться в живых, и, несмотря на то, что Кэрролл вызывал у него лишь страх и отвращение, принести ему сахар казалось вообще чепухой.
Шкафчики находились уже не так далеко от Родерика, и поэтому Эрвин, боясь того, что ему сейчас запросто могут всадить нож в спину или бок, взгляд с мужчины предпочитал не сводить. А в его взгляде теперь читалась не только злоба, теперь там была подозрительность... и непонимание. Баночку с сахаром Хольм нашёл почти на ощупь, аккуратно достав её и поставив на стол. Тогда же он и стянул у него чашку, тут же поспешив отойти подальше. Бросая всё такие же подозрительные взгляды, Эрвин поставил чашку на столешницу... и, пару секунд подумав, достал из шкафчика выше ещё одну.
"Мой, в конце концов, дом. Чего просто так смотреть, как этот шизофреник дует мой чай? Да и, если что, перед смертью хоть самому чайку попить, и то легче..."
Вскоре Хольм вернулся за стол уже с двумя чашками, одну из которых поставил перед мужчиной, а со второй несколько неуверенно уселся напротив него.
– А ведь чай дрянь же. Или вдруг понравился? – спросил он, всё же тихо усмехаясь и делая глоток.

Родерик продолжал рушить все ожидания Эрвина. С каждым сказанным словом, с каждым действием он выглядел всё менее похожим на убийцу, жестоко прирезавшего старшее поколение семьи Хольм и собирающегося теперь отправить вслед за ними их сынка. По крайней мере, нож не заготавливал, не поднимался – в общем, вёл себя, как совершенно мирный мужик. Да ещё и очень разговорчивый. Вот уж чего Эрвин меньше всего ожидал, так это того, что ему придётся общаться, можно сказать, почти по душам со своим несостоявшимся (пока что, по крайней мере) убийцей. Хотя Хольм до сих пор думал, что где-то здесь есть какой-то подвох, ловушка, а Родерик просто хочет сыграть на эффекте неожиданности - дождаться, когда Эрвин полностью успокоится и расслабится, а потом, например, пристрелить его. Или ножиком любимым, опять же, проткнуть. В общем, вариантов масса, но легче от этого уж точно не становилось.
– А откуда тебе знать, на что твоя жертва тратила свою жизнь? Неужто ты прям так внимательно отслеживал? И тебе ли решать, насколько она полезно её проводила? И с чего ты взял, что имеешь право эту самую историю, показавшуюся тебе, такому важному, бесполезной, брать и прерывать? Тоже мне, нашёлся бог местного разлива...  – Эрвин усмехнулся, но вот вопросы, которыми Родерик засыпал в свою очередь его же, мужчину начинали всё же сбивать толку. Когда он насиловал Микки, он не думал вообще ни о чём. Ну, разве что о том, чтобы побольше помучить жертву, а затем только о том, как бы незаметнее свалить с места преступления. Никаких угрызений совести, никаких мыслей о, скорее всего, сломанной судьбе – совершенно ничего подобного. Да и сейчас разве что только о нелогичности поступков жертвы да о том, как бы её выловить снова.
"Ну вот и зачем он мне это всё втирает? Хочет пробудить совесть и заставить на почве переживаний самоубиться, чтобы руки не пачкать?"
– Честно тебе сказать? Я про это не думал. И сейчас не особо думаю. И мне, прямо скажу, плевать, – он пожал плечами и даже слегка улыбнулся. – Ладно, ладно, я не буду спорить. Я мразь. Но и ты тоже мразь.
Эрвину начало хотеться перевести тему. Эти разговоры всё же явно не походили на будничные, лёгкие, да и глупо было такие ожидать от подобной встречи двух маньяков. И Хольма это всё начинало уже напрягать. Причём даже не пугать, нет – страх, как ни странно, куда-то отступал. Оставались лишь крайне странные ощущения, непонимание, желание избежать ответа. Вопросы, которые задавал Родерик, действительно постепенно вгоняли Эрвина в замешательство.
– Эм... А вот теперь я уже не могу так сказать, – он усмехнулся, отводя взгляд. – Ладно. Сдаюсь. Ты сумел перечислить то, что может быть хуже.
И действительно, всё это было хуже смерти, намного хуже. Смерть, несомненно, тоже страшна, но... Как раз по многим из этих причин люди и совершают самоубийства - хотят прекратить страдания побыстрее и менее мучительным способом. Для многих из них смерть – это и вовсе самый гуманный выход.
– Слушай. Ты сюда философствовать пришёл? – Эрвин усмехнулся, но на вопрос всё же стал отвечать. – Что я готов... Даже не знаю. Возможно, отдать всё своё имущество, деньги. Или, например, сделать, что попросят... Возможно, вразрез с законом, например, отнять чью-нибудь ещё жизнь, или что-то вроде того. С вечным долгом тоже, скорее всего, был бы согласен, лишь бы жить... Хотя... Зачем я вообще на это всё отвечаю? И зачем тебе нужно это знать? Ты сейчас послушаешь, послушаешь, да и убьёшь потом. Так?
Эрвин усмехнулся, взгляд с Родерика он больше не сводил.
– Или пожалеть меня надумал?