[audio]http://pleer.com/tracks/11403374oVSv[/audio]
Party girls don't get hurt,
Can't feel anything, when will I learn,
I push it down, push it down.
1,2,3, 1,2,3, drink!
1,2,3, 1,2,3, drink!
1,2,3, 1,2,3, drink!
Throw ‘em back, till I lose count.
Мод опускает предварительно смоченную капелькой воды косметическую кисточку в баночку с ядрено-синими тенями, щедро сдобренными блестками. Эту блядскую косметику она купила однажды под влиянием дерзости и желания поменять свой облик на более яркий, но так и не решилась использовать их чаще, чем единожды, трусливо прячась в ванной. Сегодня она осмелела настолько, что, вытряхнув из сумочки все принадлежности для макияжа, уверенно выхватила из кучи именно эти тени.
Щедро намазав веки, Хоган устало смотрит на свое отражение в зеркале, но, вопреки ожиданиям, в потухших голубых глазах не загорается никакого такого особенного коварно-самодовольного огонька. Макияж неплохо скрывает ярко проявившиеся в последнее время недостатки – тусклый цвет кожи, запавшие скулы (подсвеченные румянами, щеки даже смотрятся по-модельному сексуально), круги под глазами. Мод вспоминает, что она умеет краситься, умеет подчеркивать данные природой преимущества, и небрежно подводит ресницы угольно-черной тушью, уводя кисточку к внешнему уголку, добиваясь томности взгляда. Вместо поволоки получается вселенская тоска, и Хоган смаргивает, рискуя припечатать краску к нижнему веку.
Девушка откладывает измазанную синим кисть и подтягивает к себе бокал с розовым полусухим. Она делает медленный глоток, не сводя взгляд с самой себя напротив. Эта женщина ей не больно нравится. Слишком не такая, какой Мод хотела бы ее видеть.
Хоган встает со стула, разглаживая подол черного короткого платья, надежно прикрывающего попу, но не более. Ноутбук транслирует разудалый трек всемирно известных хулиганов, задорно спевших о невнятных отношениях, но Мод кажется, что звучит он чересчур заунывно.
Ада приезжает примерно на половине бутылки, и тут же бежит на кухню за бокалом. Выпив залпом, подруга сдавленно охает, прижав к носу ладонь, и сразу наливает себе ещё.
- Да ты, я смотрю, серьезно настроена, - усмехается Мод, наблюдая, как Дойл заправляется до основного веселья. Впрочем, причина столь боевого поведения Адалин становится ясна, как пень, как только она открывает рот и выпаливает:
- Есть новости. Джея тоже пригласили. Я не виновата, бля, честно! Сама только узнала! Не отказывайся теперь идти, умоляю! Ты ведь уже собралась!
Девушка закатывает глаза, пожимает плечами и, по примеру Ады, одним глотком приканчивает оставшееся в её бокале вино.
- А мне-то что, будет он там или нет, - с напором бросает Мод, исподлобья поглядывая на Дойл.
- Ну, я не знаю… - мнётся лучшая подруга, плюхаясь на стул перед трюмо и безбожно сминая широкий подол платья. Она вертит в руках бокал, изредка поглядывая на Хоган.
- Да вот щас, прям из-за мужика я ещё буду что-то менять, ага, - фыркает девушка, подходя к зеркалу, перегибаясь через Аду и строя глазки сама себе.
Плохо, что алкоголь совсем не берёт. Один запашище, и больше ничего.
- Отличненько, - веселеет Дойл, находя бутылку и щедро выплескивая остатки в бокал лучшей подруги. – Тогда допиваем и давай вызывать такси. Немножко опоздаем, ну и пусть. Оторвемся, ох, чую, мы так оторвемся!
- Ага… - с деланным энтузиазмом подхватывает Хоган, поднимая руку для тоста. – За сегодняшнюю ночь!
..
Адалин и Мод, смеясь, выходят из такси и присоединяются к большой группе людей, стоящей у входа в ночной клуб. Собравшиеся приветствуют девушек воодушевленными криками, и обе, цокая высокими каблуками, бегут поскорее поздороваться со всеми. Хоган крепко обнимается, улыбаясь, с каждым из этой разношерстной компании бывших однокурсников, одногруппников, ребят с параллельных потоков других специальностей, нарочно оставляя ещё одного бывшего на самый конец. Джей ощутимо сжимает ткань её кожаной куртки, крепко придавливая к себе, и приветствие выдыхает прямо в ухо Мод. После этого Хоган чересчур быстро отстраняется, ощутив, как по спине бегут мурашки. Ей такая близость не очень-то приятна. Тем более в сравнении с тем, как это делал другой человек.
Конечно же, сразу находится заводила, который на короткой ноге со всеми в этом злачном заведении, от охранников до владельца. Дэйв МакАлистер чувствует себя как рыба в воде, лавируя между танцующими и уводя всю шайку на второй этаж, где заказан стол – как выясняется, сдвинутый из трех столиков поменьше. Мод не успевает снять куртку и пристроить её на вешалке рядом с пальто Ады, как по волшебству появляются двое официантов с подносами. Оценив масштаб предстоящего мероприятия, Хоган отныне не испытывает никаких иллюзий на счет того, в каком состоянии она отсюда уйдет – или её вынесут.
Дэйв, бывший однокурсник, по студенческим годам вечно дрыхнувший на парах, потому что больше всего на свете любил хорошенько тусануть, командует парадом, почти профессиональными движениями подталкивая к каждому по две стопки. В одной – шот непонятно из чего, мутный снизу, из нескольких слоев, в другой – текила собственной персоной. Даже после того, как все берут по порции того и другого, на подносах остается ещё на один раз. Мод одобрительно кивает, когда МакАлистер озвучивает, что это подарок от заведения и, как водится, только начало. Все пьют за встречу, за хороший вечер, за предстоящее веселье, осушая обе стопки подряд: так велел командир, первым вливая в себя мини-коктейль и текилу, сообща предвещающие минимум отрыв по полной, максимум – алкогольное отравление и капельницу. 
Уже после второго захода дико хочется курить, и Хоган дергает сидящую сбоку Адалин, чтобы та вышла с ней. Судя по взгляду подруги, она уже немного «улетела». Когда девушки возвращаются к столу, над которым раздается громогласный гогот и целая какофония разговоров, выясняется, что официанты подсуетились. Количество теснящейся посуды и бутылок успокаивает – отлично, Мод сегодня действительно напьется до беспамятства. Решив не мешать и малодушно забивая на то, что, вообще-то, она уже, Хоган выбирает текилу, когда сидящий рядом Джозеф, парень с одного курса с Джеем, великодушно обводит рукой весь натюрморт и спрашивает, что она будет. Девушка подозревает, что присутствие здесь Джонстона, который, мать его в рот, живёт теперь на минуточку в Оттаве, дело рук случайного соседа и когда-то частого гостя их с Джеем дома. После четвёртой стопки Мод поворачивается и откровенно задаёт этот вопрос Джо, надеясь получить честный ответ и обоснуй «на хуя». После немного путаной беседы выясняется, что товарищ Джилрой здесь совсем ненадолго, и было бы просто паскудно не позвать друга на тусовку в университетской компании, раз уж он так кстати оказался в Галифаксе.
Дойл куда-то незаметно отсаживается, пока Мод уходит танцевать в компании девчонок со своего курса. Слава небесам, в этом клубе не ставят медляки, зато ставят ремикс той самой песни, что Хоган до тошноты слушала дома, но теперь этот трек даже нравится. Чуть запыхавшись, девушка возвращается к столику, освежается половиной стакана рома с колой (рома с колой?!), и, сдувая упавшую на лоб прядку набок, садится на свой стул.
- Как дела? – улыбается Джей Джей, покручивая свой бокал и заискивающе поглядывая на бывшую жену.
«Вот блядь», - ничего другого Мод подумать в данный момент не может, поэтому поворачивается к  мужчине передом и улыбается так, как может улыбаться только женщина, которой без мужа вообще ништяк.
А он однозначно похорошел. Сбросил вес, подтянулся. И рубашка на нём вычурно дорогая, но красивая.
Без этого нельзя было обойтись. Вообще никак. Джей спрашивает, как у Мод на личном фронте. Хоган непроизвольно тянется к бокалу и подносит его ко рту, небрежно выплевывая:
- Ничего особенного, - и в следующий момент кубики полурастаявшего льда шлепаются щиплющим холодом прямо на губы.
- Давай я налью тебе ещё, - по-джентльменски вежливо предлагает Джонстон, не без удовольствия оглядывая полупьяную леди в черном коротком платье, которое задралось чуть ли не до трусов.
Мод послушно пододвигает бокал к бывшему мужу и смотрит на него с поволокой. Джей кажется таким нормальным. Таким земным, беспроблемным, обычным, в пафосной, блядь, рубашке от Дольче или Прада, хуй его знает. Может, переспать с ним? Ну а хуле, просто так, назло. Кому вот только, не понятно. Видимо, самой себе.
После второго коктейля, намешанного Джеем, Мод очень хочется позвонить. Она роется в крохотной сумочке, но там, кроме наличных, из которых всё равно с неё не возьмут ни цента за оплату вечеринки, и каких-то непонятных вещей («Это что, ключи?..»), телефона не находится. Глотнув ещё, Хоган вспоминает, что айфон оставила дома, там же, где и красилась. Как чувствовала, господи прости.
..
Мод совсем не контролирует, сколько она в себя вливает, сколько раз сбегала покурить, пошатываясь на шпильках, и на какие темы ведет разговоры с окружающими её, не менее, к слову, пьяными людьми. На часах два часа ночи, самый разгар веселья в клубе, музыка битами долбит по мозгам, но Хоган воспринимает всю эту вакханалию как самый крутой вечер в своей жизни. До тех пор, пока её не начинает тошнить.
Она стоит на коленях перед унитазом, скрючившись в три погибели, пока из неё не выходит всё выпитое. Адалин, пьяная в дерьмо, держит подругу за волосы и заплетающимся языком выдает простую истину:
- Это потому, что ты не жрёшь ни хуя, - и деловито наматывает темные пряди Мод на кулак.
Хоган тщательно полощет рот и заглатывает мятную пастилку. Становится лучше, взгляд проясняется, и девушка хотя бы соображает, кто она и где. Чего не скажешь о Дойл, которую тошнит прямо в раковину. Всё как в старые добрые времена.
..
Вдрызг упитая компания держится ещё какое-то время. Мод больше ничего не пьет, хотя Джей, почувствовавший себя хозяином положения, заливший шары по самое не хочу, вольготно обнимает бывшую жену, положив руку ей на шею, всё ещё раззадоривает бывших студентов и подсовывает ей свой полный бокал.
Она бредет рядом с Адой, пока мотающаяся в разные стороны шайка прокладывает себе путь к выходу. Цепляясь за локоть лучшей подруги, которая еле стоит на ногах, Мод надеется, что домой они поедут вместе. Спустя некоторое время после спасительного очищения, на Хоган накатывает с новой силой, и она, увы, смеется совсем невпопад, хоть это никого и не смущает.
Свежий воздух ничуть не отрезвляет. Мод, как-то очень медленно моргая, понимает, что всё тот же МакАлистер звонит в службу такси. Она виснет на Адалин, Адалин виснет на Хоган, и обе подруги оказываются поддержанными за талии кем-то третьим. Этой «опорой» оказывается Джонстон, и Мод, фыркая, откидывает голову назад, упираясь макушкой в плечо бывшего мужа.
Пока машины ещё не подъехали, все угарают неизвестно над чем. Мод хохочет вместе со всеми, обращая больше внимания на Адалин, смеющуюся рядом, чем на Джея, всё сильнее стягивающего кожу на бедре и ткань платья под курткой.
..
Приезжают две машины. Как не упихиваются в салон обалдевшие от алкоголя мужчины и женщины, места на всех не хватает. Мод стоит позади всех, кутаясь в полы куртки, но не додумываясь её застегнуть. Она слышит что-то вроде «Я её довезу», и потом «Она живёт сейчас не там», но это её практически не волнует. Хоган очухивается, когда Ада налетает с объятьями и шепчет, с трудом выговаривая слова заплетающимся языком:
- Пзвни кк предешь.
Дойл неуклюже втискивается на заднее сиденье, хлопает дверью так, что звенят стекла, и такси, мигнув фарами, отъезжает.
- Пойдем. Подождем моего водителя. Надо позвонить ему, - Джей Джей мягко цепляет Мод за руку, увлекая куда-то в сторону от входа в клуб, где толпятся смолящие одну за одной парни и девушки.
Хоган не хочет открывать рот и возражать, потому что понимает, что сейчас вместо членораздельной речи выдаст невнятное бормотание. Не сжимая ладонь Джонстона в ответ, она ковыляет вслед за ним. Видимо, он ищет местечко потише, чтобы набрать номер шофера.
На стыке с воротами ночного клуба оказывается железная сплошная стена, с выкованными в ней выпуклыми прутьями. Они проходят один, затем второй пролет запертых дверных проемов с небольшими лесенками. Видимо, в этом месте помимо увеселительного заведения располагаются какие-то промышленные; над дверями нет даже вывесок.
Шум галдящих алкоголиков-тусовщиков сменяется подозрительной тишиной. Джей Джей, посмеиваясь, обхватывает Мод за бедро и разворачивает к себе. Тело Хоган подчиняется уже машинально, и, сделав небольшой полукруг, она, спотыкаясь, тормозит перед бывшим мужем, выставляя руку вперед и упираясь в его грудь.
- Хочешь, у меня переночуй, - с придыханием предлагает Джонстон, чуть наклоняясь вперед. – Я в отеле остановился.
Мод достаточно секунды, чтобы понять, что имеет в виду Джей. Она смотрит на него, удивленно вылупившись, и резко мотает головой.
- Нет, - это одно из немногих слов, что девушка может сейчас произнести, не запинаясь. – Мжно я домой, пжалуйста.
- Смотри сама, - склабится бывший муж, поднимая руку с бедра Хоган до её талии и ещё немного подаваясь вперёд. – Как скажешь.
Он тяжело дышит, вытаскивая телефон из заднего кармана джинсов. Прожигая бывшую жену взглядом, Джей несколько медлит. Мод чувствует, что её вот-вот стошнит, и слабым движением отталкивает мужчину от себя. Сдавленно выдыхая, Джонстон подносит сотовый к уху и отворачивается.
Хоган слышит, как он отходит от неё, и прислоняется к перилам очередного безымянного входа. Под поясницей приятно холодит чугунная перекладина, и Мод запрокидывает голову, закрыв глаза. Джей Джей действительно звонит и говорит адрес, правда, примерный. Судя по громкости его голоса, он отошел на нормальное расстояние.
Мод вцепляется в перила и вздыхает. Пусть она пьяна, у неё ужасный отходняк, но теперь мысли о Ясперсе хотя бы не причиняют такой уж сильной боли.
Вот бы забыть его навечно.
Но это черт знает, как надо для этого напиться.

Мод тяжко вздыхает и опускает голову. Ощущение такое, что сначала привычного положения достигает подбородок, а уже потом вниз плюхается содержимое черепной коробки. Хоган сжимает двумя пальцами переносицу и резко распахивает глаза, часто моргая. Индустриальный пейзаж впереди медленно проясняется, легкая тошнота отступает.
Джей совсем там что ли закопался? За это время можно не то что водителю объяснить, где забрать пару тел, но и до Белого Дома дозвониться и спросить, как дела у Обамы.
Рассматривая носок туфли, вытянув ногу чуть вперед и оперевшись на тонкий каблук, девушка безотчетно улыбается непонятно чему, скорее всего, красоте своей коленки. В попу врезаются ледяные перила; Мод постепенно всё больше заваливается назад, прислоняясь к опоре и широко расставляя руки.
Хоган не сразу переводит взгляд в сторону шума. Почти безразлично разворачиваясь и выпрямляясь, она цокает языком и закатывает глаза. Ну вот всегда так, какой-нибудь мудак да подвалит. Девушка прищуривается, всматриваясь в том направлении, куда по идее увалил бывший муж. Фонарь горит у самого тротуара, и плотный ряд машин освещается очень скудно; Мод улавливает только две тени, повыше и покрупнее, и ещё одну, принадлежащую человеку меньше ростом. Хоган кривит рот на сторону, типа ехидно улыбаясь: сейчас Джей, хоть он и пьян, в два счета уложит приставучего мужика, которому видать по синеве спокойно не живется.
По спине Мод бежит неприятный холодок, когда до неё во вторую очередь доходит, что это может быть какой-нибудь бандит, решивший поживиться за счет неадекватных гуляющих. Она беспокойно оборачивается в сторону входа в клуб, но охраны не видно; там больше не толпятся даже курильщики. Куда они все делись за какие-то пятнадцать минут, только что же протолкнуться нельзя было! Да и друзья все уже благополучно уехали на такси, а у Мод нет с собой телефона, как назло.
Скрестив руки на груди и крепко себя обняв, Хоган спускает вниз, на асфальт, и напряженно вглядывается в полутьму. Вторая тень, помощнее, куда-то исчезла, пока она оглядывалась в поисках возможных помощников. Сделав ещё два неловких шага вперед, девушка застывает, как вкопанная, широко распахнув глаза. На лицо мужчины, решившего посреди ночи подраться около клуба, внезапно попадает чуть больше света, когда он, будто чувствуя её взгляд, поворачивается в сторону Мод.
Теперь Хоган сразу узнает и встрепанные вихры, и нездорово блестящие глаза. Всё как в дурном кино, и самое дерьмовое, что она сейчас не в том состоянии, чтобы правильно реагировать. Нет, бежать и орать, чтобы вызвали полицию – гиблое дело, он сразу бросит избивать Джея и нагонит Мод в два счёта. Да ей как-то плевать, поймает её Билли или нет; куда хуже, если бывший в этот момент быстренько соберется, сожмёт свои кулачищи и отпиздит альтер-эго Ясперса.
Сердце колотится в такт мелким, но решительным шажкам девушки, и ускоряется, стоит Хоган перейти на бег.
- Билли, не надо! – голос звучит трезво и твёрдо, но Мод даже некогда этому удивиться. – Отстань от него!
Хоган благоразумно огибает машину, отделяющую её от эпицентра событий, не с той стороны, где крючится Джей Джей. Она останавливается чуть поодаль, боясь взглянуть на асфальт, и довольно зло выкрикивает, видя перед собой только Билли и стараясь, чтобы в поле зрения ни в коем случае не попало явно уже покалеченное тело внизу:
- Прекрати, хватит! Ты же его убьёшь!
Пытаться остановить взбешенного человека, который самозабвенно лупасит свою жертву и ничего кругом не замечает – развлечение для особ, не дорожащих своей жизнью. Мод, наверное, в эту минуту не дорожит вообще ничем, раз внезапно делает шаг в сторону Билли и протягивает к нему обе руки. Он же её просто не слышит, или не хочет слышать и воспринимать, что она говорит, так может хоть прикосновением Хоган сможет обратить на себя внимание и отвлечь мужчину от Джея, которому, судя по хрюкающим звукам, успел сломать что-то на лице.
Мод вцепляется в предплечье Билли, но сжимает пальцы не сильно, чтобы не злить его ещё больше. Девушка тянет его руку на себя, чувствуя, как сильно напряжены мышцы под черным, мягким пуловером. Совсем не вовремя мелькает мысль, что этот свитер один в один как тот, который Билли однажды оставил у неё…

Даже в ту ночь, когда Билли вжал её в столешницу на кухне и потерял над собой контроль, его глаза не были настолько пугающими и гипнотизирующими. Сбрасывая руки с его плеча, Мод отшатывается назад, чуть споткнувшись о попавший под ногу камешек. Ещё никогда в жизни ей не было так страшно, причем Хоган понимает, в чём причина этого чувства. Если тогда Билли абсолютно точно не владел своим разумом, полностью подчинившись напавшему на него помутнению, то сейчас он делал всё осознанно. Почему-то Мод в этом не сомневалась – слишком обдуманным был его взгляд.
Она не успевает увернуться (или не хочет), хотя хорошо понимает, что Билли может сделать. Хоган дергается, резко поднося руки к горящему лицу и прижимая обе ладони к носу; между пальцев сразу начинает струиться кровь, затекая по запястьям вниз, под рукава куртки. Мод почти не заостряет внимания на том, какими словами Билли сопровождает удар – в голове ужасно звенит, ритмично отдаваясь в уши.
Девушка шарахается, пятясь от наступающего Билли. Порывистыми движениями Мод смахивает с лица кровь, но она хлещет непрекращающимся потоком, попадая в рот и затрудняя дыхание. Кашляя от мерзкого, металлического привкуса, Хоган тыльной стороной кисти вытирает уголок губ, откуда начали вытекать несколько темно-красных капель, перемешанных со слюной. Билли не останавливается; девушку подмывает развернуться и бежать, что есть скорости, но на таких ходулях далеко не рванешь. А ещё… Он не станет с ней церемониться, сделай Мод хоть одно резкое или неправильное движение.
Она смотрит прямо в глаза Билли, и непонимающе смаргивает, когда вдруг упирается бедром во что-то твердое. Испачканная в крови влажная ладонь соскальзывает с полированного капота чьей-то машины, на которую Мод пытается опереться, теряя равновесие. Но Билли очень быстро её ловит.
Хоган и без того хрипло дышала, а теперь так и вовсе не может набрать воздух в легкие. У девушки слезятся глаза, но она не закрывает веки, в упор глядя на Билли и чувствуя, как её «затягивает» в глубину его сильно расширенных зрачков. В голове мутится и взгляд подергивается мутной пленкой; лицо мужчины расплывается, но его глаза по-прежнему четко выделяются, и в них Мод видит свое отражение. Хоган еле поднимает обе руки и сжимает запястье Билли, но не отталкивает его, потому что для этого у неё уже не достаточно ни сил, ни соображения, а как будто помогает, нарочно удерживая его кулак на своем горле.
Задыхаясь, девушка ещё успевает почувствовать, как из носа толчком выливается очередная струйка крови. Почти теряя сознание, Мод прикрывает глаза, и её руки, уже не так сильно цепляясь на рукав Билли, безвольно повисают. Не ощущая ни боли, ни каких-либо ещё физических неудобств, Мод как будто падает, но вокруг нет ожидаемой темноты, наоборот. Яркими картинками сознание воскрешает множество воспоминаний, мелких, но оттого наиболее цепляющих. Как Билли улыбается ей в зеркале, лохматый и мокрый после душа. Как смотрит на неё в тот момент, когда Хоган признается, что он ей нравится. Есть и ещё, хаотичные, как потревоженный рой, но ухватить хотя бы одно, чтобы на нём сосредоточиться, удержаться с его помощью в реальности, не удаётся.
Мод оседает уже на самом деле, кашляя и ловя ртом воздух, не понимая, что сейчас только что произошло, почему Билли её отпустил, ведь его намерения были ясны. Под голыми коленками становится тепло; Хоган и хотела бы не расслабляться, но тело само по себе обмякает. Она немного приходит в себя, оказавшись в положении сидя и почувствовав под собой опору, которая никуда не едет и внезапно не исчезает. Рывком дергая подол платья и с нажимом вытирая липкую, чуть подсохшую кровь о собственные ноги, девушка вертится на сиденье, круто оборачиваясь.
Шмыгая носом, в котором запеклась кровища (но хоть больше не льется потоком), Мод дергает ручку двери, убеждаясь, что Билли её запер. Она вжимается в угол между креслом и дверью, когда он садится за руль и напряженно сжимает руки на руле. Почему-то в этот момент Хоган не думает о бывшем муже, оставшемся валяться на земле, и в помине нет никакой жалости к нему, хотя Билли точно отметелил его до травм, если не сказать больше.
Вытирая злые слёзы, Мод отворачивается к окну и боится даже взглянуть на альтер-эго Ясперса. Первоначальный испуг немного отпускает, когда Хоган понимает, что снова хотя бы может дышать и боль в переносице не такая уж сильная, но накатывает с новой силой – Билли сильно вдавливает педаль газа, и скорость влияет на девушку не лучшим образом.
Мод размазывает по щекам слёзы и никак не может успокоиться – летящие мимо фонарные огни и смазанные светящиеся вывески доводят до паники. Машина как будто «виляет», подскакивает – или это только кажется, но Хоган ужасно боится, что сейчас они во что-нибудь врежутся, тем более, что Билли дико зол и не совсем адекватен (о том, что он ещё и пьян, Мод не догадывается).
Она не выдерживает. Девушка почти орёт, захлебываясь негодованием; ей хотя бы хватает ума не трясти Билли и не начать вырывать у него руль, хотя кулаки Хоган непроизвольно сжимает:
- Остановись! – Мод колотит, и она полностью разворачивается на сиденье, лицом к мужчине, прожигая ненавидящим взглядом его профиль. – Твою мать, останови машину, выпусти меня отсюда! Ты оглох, что ли?! Билли, отпусти меня! – Хоган понимает, что это всё как об стену горох, и, всхлипнув, ожесточенно выплевывает. - Зачем ты вообще приехал, чего тебе от меня надо?!

Мод никто не хватится раньше, чем послезавтра. И это в лучшем случае. Даже если Ада, добравшись до дома, сейчас неловко набирает номер лучшей подруги, то нарвётся на длинные гудки и не заподозрит при этом ничего плохого. Дойл помнит (Мод надеялась, что девушка и правда помнит, где, с кем и при каких обстоятельствах кинула подругу, укатив вместе с остальными), что Джей обещал позаботиться о Хоган и доставить её в целости и сохранности. Объяснений тому, почему Мод не берет трубку, Адалин найдет достаточно. Спит. Осталась с бывшим. Ещё не приехала. В конце концов, некрепкий организм Дойл и без переживаний за подругу подвергся не лучшему влиянию. Скорее всего, она вырубится, как только доползёт до кровати. А значит, надеяться на чью-то помощь не приходится. Джонстон, если ему повезло и водитель его нашёл, скоро окажется в больнице. Однокурсники почивают в своих кроватках, мучаясь «вертолётами», а завтра эти тридцатилетние идиоты будут страдать уже от похмелья. Никому не будет дела до того, куда запропастилась Хоган. А если она сейчас резво не припомнит, что вдалбливал в её голову Уилл насчёт Билли, и не засунет свою строптивость куда подальше, то всё может обернуться так, что найдут Мод уже по частям.
Если бы девушка не выставила в последнюю секунду вперед обе руки, то непременно расквасила бы себе лицо. Кисть неприятно ноет от встречи с бардачком, и Мод сжимает запястье не пострадавшей рукой, сдавленно охая. Хоган не понимает, что затеял Билли, и жмется уже в обратную от двери сторону, ближе к водительскому креслу. Она почти вылетает из машины, чуть не стукнувшись о Билли, и на мгновение Мод кажется, что он действительно просто выкинет её здесь, на трассе, немного слишком буквально восприняв крики. Пожалуй, это был бы не худший вариант развития событий. Шоссе очень похоже на то, что ведёт к дому Ясперса, но на самом деле чёрт его знает, все эти пригородные дороги одинаковые.
Злость Билли в два счета выбивает из Хоган её собственную. Она на самом деле затыкается, и это не преувеличение. Она перестает не только орать благим матом, но и плакать, хлюпать окровавленным носом, и даже дышит почти незаметно. До тех пор, пока боль в руке становится невыносимой. Слёзы снова текут по щекам; девушка морщится, опуская голову и вжимаясь в дверцу ягуара.
Это нечестно и несправедливо, и каждое слово ранит как лезвием, входящим в живот. В голове Мод всё кипит и взрывается, она чувствует так много и ничего одновременно, потому что происходящее попросту не укладывается в разгоряченном и затуманенном сознании. Не то от ревности, не то от ненависти слетевший с катушек Билли, какие-то там страдания Уильяма, обвинения в том, что это якобы она во всем виновата, поиграла ими обоими и бросила…
На самом деле, кидая последнюю сумку в багажник машины Ады, Хоган сомневалась, правильное ли решение она приняла. Но в тот момент любая мысль не только о Ясперсе, но и его альтер-эго, повергала в жуткую панику и желание бежать, причем бежать немедленно. Пусть Билли ничего плохого ей на тот момент не сделал, Хоган знала, что он не поймет, почему она так поступает. Захочет, чтобы Мод осталась, не порола горячку, взбесится, и всё вообще пошло бы прахом ещё тогда. Глупо было прятаться от Ясперса в пределах Галифакса, но Мод больше некуда было деться, а исчезнуть хотелось невыносимо. Ей на лоб можно смело ставить клеймо «самая тупая наивная дура», раз Хоган надеялась, что Билли, приди ему в голову к ней заявиться, встретив опустевшую квартиру, позлится да и забьёт на её отсутствие. Видимо, она опять всё испортила не только себе, но и каким-то образом Уиллу. После того, как Мод ушла, у них что-то произошло, и девушка знать не знала об этом до тех пор, пока Билли не выплюнул ей прямо в лицо, что это всё из-за неё, только её вина.
Но Ясперс же сам не хотел её видеть, не хотел, чтобы она оставалась с ним, причём дал ей это понять самым унизительным способом из возможных!
Или нет?..
Он ведь звонил. Звонил, просил её приехать, а Мод мстительно бросила, что больше ничего для него не сделает.
Но и того, что она успела натворить, как выяснилось, оказалось достаточно.
Напрягая руку и чуть соскальзывая вниз по холодной дверце, Хоган, не смея поднять на Билли взгляд, срывающимся голосом выпаливает:
- Да, - и в следующую секунду железная хватка отпускает. Мод резко отворачивается, и волосы закрывают её лицо. Она тяжело дышит, зажмурившись. Раздавшийся сбоку скрежет не обещает ничего хорошего, особенно, если Билли с такой же силой всё-таки ударит не машину, а её.
Альтер-эго Уилла как будто нарочно медлит, следя, чтобы Хоган села в ягуар первой. Захлопнув дверцу, Мод тут же поворачивается на сиденье спиной к водителю и прячет лицо в ладонях. Её плечи трясутся, но нытья больше не слышно. Судорожно вздохнув, девушка откидывает назад волосы, но они сразу же падают обратно.
Сейчас не время для откровенных разговоров. Пытаться объяснить Билли, что тот мужик в клубе никакой ей не дружок и между ними ничего не было – бесполезно, он ей не поверит. Рассказывать, как ей было плохо все эти дни – тоже, потому что Билли совсем её не жаль, и единственное, чего он, судя по всему, захочет, так это чтобы ей стало ещё хуже. Спрашивать про Уилла… Как бы сердце не ухало от мысли, что с Ясперсом могла случиться беда, Хоган даже не заикается об этом. Мод не сомневается, что Билли её просто ненавидит, и от этого становится так больно, что лучше уж сразу пристрелиться самой, не дожидаясь, пока это сделает он.
Хоган не спрашивает, куда Билли собирается её везти. Машинально щелкнув замком на сумочке, девушка замечает внутри вскрытую пачку влажных салфеток. Помедлив с пару секунд, она достает из упаковки одну и осторожно промокает под носом бурую кровавую пленку. После того, как Мод истратила половину пачки, оттирая лиф платья Адалин, количества оставшихся салфеток хватает только на лицо и ладони; кожа на коленях так и остается испачканной в крови. Руку дико ломит; Хоган сопит от боли, нарочито упорно размазывая темную дорожку на запястье. Недовольно прицокнув, она дергано высвобождается из рукавов куртки и кое-как отчищает остатки грязи с внутренней стороны кисти. По оголенным плечам пробегает холодок, и Мод сжимается, упираясь в спинку сиденья и подтягивая ворот куртки к шее. Она запихивает окрасившиеся в темно-красный цвет смятые комки обратно в сумку и замирает, прикрыв глаза и откидываясь на подголовник. Чуть съезжая вниз в кресле, Хоган сжимает между ног больную руку, кладя ладонь ближе к коленям. Девушка крепко сцепляет зубы и смаргивает снова выступившие слёзы, вяло подтягивая подол вниз.
Она ни слова не скажет, пока Билли не успокоится. Он приказал ей замолчать, так что Мод ничего больше не остается, как подчиниться. Рано или поздно ему придётся уйти. Что бы Билли ни задумал с ней сделать, она это вытерпит (дважды за час Хоган могла отправиться кормить червей, но этого всё же не случилось – неплохой знак), а потом появится Уилл.
Надо только подождать.
А там уж Ясперс сам её выгонит.

От едкого запаха сигаретного дыма тут же образуется ком в горле. Хоган крепче стискивает запястье и, шурша сползающей с плеч курткой, елозит на сиденье. Дальше отворачиваться некуда, но Мод всё равно пытается, правда, тщетно.
- Не очень, - тихо, но, тем не менее, не без вызова отвечает девушка после продолжительной паузы.
На самом деле болит. Ещё как.
…
Мод догадывается, куда Билли собирается её отвезти, ещё до того, как впереди показывается сам особняк. Вид знакомой местности действует успокаивающе и в то же время угнетает. Всё это время, изводясь от воспоминаний, Хоган представляла, как возвращается сюда, но явно не при таких обстоятельствах. Свои мысли на грани навязчивой фантазии она расценивала не иначе, как самовнушение, точнее, пыталась в этом убедить саму себя. Просто потому что ей не могло быть на самом деле так плохо. Спасибо умным книжкам, спасибо дяденькам ученым, спасибо Уильяму, без которого Хоган так бы и не узнала никогда, что «эмоциональная боль длится всего лишь двенадцать минут». Правда, умозаключения психологов, выплеснутые на страницы литературы для «чайников», чересчур пугающе расходились с тем, что в действительности чувствует человек. И Мод, не испытывая никаких угрызений совести, непременно бы швырнула том в тяжелом твердом переплете прямо в лицо человеку, которому хватило наглости делать подобные выводы, если бы когда-нибудь этого автора встретила. Пусть сполна насладится своими двенадцатью минутами боли с разбитой физиономией.
Мартовская ночь не торопится перетекать в серенькое, унылое утро, и машина тормозит перед домом в едва начавшей нехотя расступаться темноте. Ковыляя по дорожке, держась чуть поодаль от Билли, но не отставая от него, Хоган всё-таки внезапно стопорится прямо на пороге. Она не хочет входить внутрь, и её немножко мутит от того, как ясно перед глазами встает картинка из недалекого прошлого, когда состоялась её последняя встреча с Ясперсом. Если бы не инстинкт самосохранения, заставивший девушку вовремя среагировать и шагнуть, от толчка в спину она бы точно растянулась в холле.
В гостиной места достаточно, чтобы не тереться около Билли без возможности отдалиться больше, чем на неполные полметра, как было в машине. Удерживая куртку обеими руками, Мод отворачивается: Билли идёт прямиком к кофейному столику, Хоган в ту сторону даже не смотрит. Девушка стоит почти посреди комнаты и не двигается, будто одеревенев. Устраиваться где-то в кресле или на диване она не собирается; не для того её Билли сюда приволок, чтобы она уютно улеглась, вытянула уставшие ножки и хорошенько отоспалась после пьянки. Хотя было бы неплохо присесть – Мод чувствует от голеней до ступней только режущую боль, впору отстегивай всё ниже колен и выбрасывай.
В доме Ясперса, как всегда, очень тепло. Хоган сбрасывает куртку, подхватывая воротник в кулак и крепко сжимая кожаную ткань. Она так неудобно встала, рядом нет ни вешалки, ни подлокотника, чтобы избавиться от надоевших вещей и освободить руки. Сцепив зубы, Мод раздраженно откидывает немного растрепавшиеся волосы, сохранившие прежнюю укладку довольно приблизительно. С силой потерев левую половину лица (плевать уже на тушь, и так вся по нижним векам размазалась), девушка вздыхает. Надо же, ему поговорить захотелось, здравствуйте-приехали. Что прикажете ответить? Что значит, «почему ушла»? Леди, наконец, предлагается объясниться и рассказать свою точку зрения на ситуацию, которую, Мод уверена, Билли знает исключительно со стороны Уилла?
Хоган очень неуютно. Она с нажимом потирает напряженную шею, проводя рукой вниз, подсовывая ладонь под широкую лямку платья и ощутимо вцепляясь пальцами в кожу на плече. У неё как будто отнялся язык. Ей по-настоящему и не хотелось оправдываться, в чем-то убеждать Билли. Более того, теперь Мод, уже без всяких приказов альтер-эго Уильяма, не собиралась разговаривать, хоть отчасти поняв, почему Билли так себя повёл. Но, видимо, поболтать придётся. Иначе он с живой с неё не слезет.
Хоган оборачивается через плечо, задетая очередным вопросом. Билли разворачивается передом, и Мод наконец может во всей красе лицезреть его исказившиеся черты. Девушка кажется успокоившейся, даже в некоторой степени безэмоциональной; в отличие от Билли, она больше не дергается, не ревёт и не вопит. Другой вопрос, как Мод выглядит в целом после пережитого, но это её сейчас волнует меньше всего. Выражение лица Хоган меняется неуловимо, но явственно, хотя при этом не шевелятся даже уголки губ. Всё дело во взгляде. Она смотрит на мужчину пристально, чуть исподлобья, с отвращением, перемешанным с жалостью. 
- Да, я была с ним, - довольно смелое начало для ответа, учитывая, в каком состоянии находится собеседник. Мод говорит ровно, приглушенно, но не мямлит. Можно было бы остановиться на одной этой фразе, а можно нагородить сверху презабавную историю об отношениях, которые гораздо, гораздо лучше, чем те, что были у неё с Ясперсом, и которых на самом деле нет… Она и хотела бы посильнее поддеть Билли, но решила этого не делать, и не только из соображений собственной безопасности. Хоган просто не хочет врать. – И ещё с кучей других людей, которых я знаю с университета. Мы не уместились в такси, и он остался, чтобы проводить меня до дома. Вот и вся история, - девушка замолкает, но внезапно добавляет, жестко, как отрезав. - Между нами ничего нет и быть не может.
Мод так и не повернулась, пока говорила, а, закончив, и вовсе отводит взгляд, опустив голову. Ей кажется, что Билли всё равно не поверит, что бы она ни сказала. Да и прощение его, к вящему удивлению Хоган, ей не очень нужно. Мод ничего такого не сделала, кроме того, что постаралась подумать на этот раз о себе. Даже подступая к вопросу с придирчивостью и закрывая глаза на то, что вообще-то парой они с Ясперсом не были, она не изменяла, скорее, наоборот – из мыслей Уилл и его альтер-эго не выходили ни днём, ни ночью. Если Мод за что чувствует свою вину, так это за то, что дала отношениям с Уильямом дойти до такого плачевного развития. Она могла бы где-то поступить немного иначе, не уйти той ночью, а сесть и упрямо ждать под дверью ванной, наступив на собственную гордость, и тогда не мучилась бы сейчас, стоя в его гостиной и всячески стараясь не смотреть на Билли.
Хотя теперь Хоган, пусть это покажется нелогичным, чувствует себя немного свободнее. То, что ей приходится преодолевать, находясь рядом с ним, все же легче по сравнению с тем, как трудно без него.

Отредактировано Maude Hogan (25.09.2015 00:20:36)

No longer the lost
No longer the same
And I can see you starting to break
I'll keep you alive
If you show me the way

Мод напрягается и по её позвоночнику пробегает дрожь; внутри разливается неприятный холод. Она немного запрокидывает голову, закатывая глаза к потолку; собственные руки при этом кажутся девушке вконец ослабевшими, Хоган не может даже как следует сжать пальцы, удерживая выскальзывающую куртку и лямку сумочки.
Медленно вытерев влагу с нижних век, Мод аккуратно снимает туфли, отшагивая назад и оставляя обувь там, где она раньше стояла. Хоган опускается вниз, почти бесшумно кладя свои вещи на пол. Придерживая подол платьишка, девушка выпрямляется, шмыгнув носом и коротко вздохнув.
Она ещё никогда не видела Билли таким. Да что там, Мод вообще не доводилось находиться рядом с мужчиной, пребывающим в подобном состоянии: никто из знакомых представителей сильного пола при ней не плакал, тем более из-за неё.
Внутри всё разрывается от смешанных чувств. К сожалению, именно в эту минуту, глядя, как Билли, закрывая лицо и давясь слезами, на ощупь находит кресло и бессильно опускается в него, Мод меньше всего хочется делать что-то порывистое и бросаться к нему с утешениями. Но она знает, что должна что-то предпринять. Просто Билли должен знать, что всё не так, как он себе надумал. Правда, Хоган ловит себя на мысли, что открыться ему полностью и разворошить собственные болезненные переживания, из-за которых она тогда ушла, не сможет. По крайней мере, прямо сейчас. Чтобы разговаривать с Билли о Уильяме и том, что между ними произошло, Мод должна подготовиться. Она боится обидеть альтер-эго Ясперса, начав чересчур откровенно делиться с ним тем, что думает о Уилле, ведь кто знает, как сильно это может его задеть. Хоган всё же разделяет свои эмоции по отношению к обоим, ей это стало удаваться гораздо лучше после того, как она узнала, что к чему, и общалась с ними по отдельности. Только это добавило и сложностей – Мод начала теряться в своих чувствах. Они оказались слишком противоречивыми и сильными. К ним обоим.
Выверяя каждый шаг, Хоган осторожно обходит диван и столик, останавливаясь напротив сидящего Билли, совсем рядом. То, как она крутит на безымянном пальце колечко, без слов выдает нервозность и смущение девушки. Закусив губу и глядя в пол, Мод медлит и мнется, будто не знает, что теперь говорить и делать. Она плавно опускается вниз, на колени, и садится на пятки, по-прежнему не поднимая головы. Хоган отвлекается от кольца и потирает большим пальцем ладонь, понимая, что просто не может подобрать нужных слов.
- Это не так, - тихо выдавливает девушка, сжимая кулак. – Мне не то что не нравилось, что ко мне кто-то прикасается, я вообще ничего не чувствовала. Мне уже было всё равно, просто хотелось домой…
Мод решается посмотреть чуть выше, и машинально, не пытаясь бороться с желанием дотронуться до Билли и позабыв его озлобленные крики, чтобы она никогда больше к нему не прикасалась, осторожно и немного неуверенно поднимает руку и кладет ему на колено. Коротким, гладящим движением чуть сжимая ткань джинсов, Хоган подсознательно ждёт, что Билли оттолкнёт её и скажет ещё какую-нибудь гадость.
- Это всё случайность. И не имеет для меня никакого значения, правда, - в голосе девушки всё же прорезаются виноватые, оправдывающиеся нотки. Она поднимается, оставаясь на коленях, и, опираясь о Билли, тянется к его лицу свободной рукой. Мод стирает с его щеки и подбородка мокрые дорожки, мягко проводя по коже тыльной стороной ладони. 
Хоган выпрямляется сильнее и прогибается в пояснице, подаваясь вперед и обнимая Билли за шею. Она всё сильнее притягивает его к себе, благо что их лица находятся практически на одном уровне, и утыкается носом в свитер Билли. Обеими руками сжимая черный пуловер, Мод прикрывает глаза и ни на секунду не расслабляется, всё ещё думая, что в любой момент мужчина может среагировать на её прикосновения не самым благоприятным образом.
- Билли, пожалуйста, успокойся, - шепотом просит Хоган. – Я… Я не хотела, чтобы так получилось.
Зарываясь пальцами в непослушные вихры на затылке Билли и мазнув щекой по его щеке, чтобы дотронуться внезапно пересохшими губами до уголка его рта, Мод прекрасно осознает, почему сказала именно так, а не вроде бы подходящее случаю «Прости меня».
Извиниться она должна перед Уильямом. Перед ним она виновата гораздо сильнее.

В первую секунду Мод кажется, что она только всё испортила своим глупым лепетом и неловкой попыткой успокоить. Хоган излишне быстро убирает руки с плеч Билли, стоит ему отстраниться. Если ему стали настолько противны её прикосновения, что он просто не может их вытерпеть – это конец.
Дыхание Мод становится неравномерным и неглубоким. Внутри всё перекручивается узлом, и сердце как будто находится в самом центре, со всех сторон сжатое тугой колючей проволокой. Она не знала, что чувства Билли оказались сильнее и сложнее, чем он всё это время демонстрировал. Они оба даже не пытались скрыть физическое влечение друг к другу, и для Хоган это была некая константа, предельно точно объясняющая, почему Билли раз за разом возвращается. Понятное дело Мод исключительно этим своё отношение к альтер-эго Уильяма не ограничивала, разве что упорно считала, что Билли все остальные нюансы попросту не нужны. Но теперь, видя, как ему плохо, на какое поведение спровоцировал мужчину её провальный псевдопобег, Хоган и порадоваться-то не может, что для него она, как выясняется, не просто инструмент для удовлетворения потребностей. Признание Билли вышибает из девушки последние оставшиеся потуги удержаться за мысль, что она на самом деле сможет жить без него – без них. Меньше всего на свете Мод хотела причинить боль; как бы она ни сомневалась, уходя в тот раз, в правильности своего поступка, убежденность, что Уильяму будет лучше без неё, перевешивала чашу весов. Но Хоган ошибалась.
Билли был здесь. Он появлялся, если Ясперсу что-то угрожало. На первый взгляд всё выглядело проще, чем сложить два и два. Альтер-эго Уилла был готов убить её, так что вывод напрашивался сам собой – на этот раз защищать Уильяма нужно было от неё. Точнее от последствий того, что происходило по её вине, прямой или косвенной.
Забираясь на колени к Билли и порывисто обнимая его в ответ сколько хватало сил, Мод чувствует себя загнанной в угол, растерявшейся. Как ей теперь быть, если одной частью сознания Ясперс не желает её отпускать, и Билли способен ради этого на что угодно, а другой, принадлежащей Уильяму, не готов или, всё же, не хочет, чтобы Хоган была рядом?
Билли, наверное, хорошо слышит, как бешено колотится сердце девушки. Мод не заостряет внимания на том, сколько времени они сидят вот так, обняв друг друга, будто приклеившись. Хоган становится неудобно в такой позе, но она даже не шевелится, боясь ослабить объятия. Ей не хочется, чтобы Билли убирал руки с её спины, вставал, уходил куда-то. От него исходит приятное, почти родное тепло, от которого невозможно оторваться и щемит где-то в груди. Мягко поглаживая Билли по непослушным волосам, Мод чуть склоняет голову, утыкаясь губами в его висок, и закрывает глаза.
- Я могла бы остаться... - внезапно предлагает Хоган, напрягаясь и немного отстраняясь, чтобы посмотреть на Билли. Она заметно хмурится и добавляет, тихо и не очень уверенно. – Пока ты здесь.

Отредактировано Maude Hogan (30.09.2015 19:04:30)

Мод испытывает что-то вроде эмоционального дежа вю. Наверное, она и выглядит сейчас почти также, как когда Уильям впервые впустил её в свое личное пространство и рассказал о диссоциации. Хотя подобное определение будет слишком скупым, чтобы описать, как далеко Ясперс втащил её в свою жизнь в тот день. Это было больше похоже не на дружелюбное приглашение в холл и приветственный жест рукой, скорее, это был мощный пинок, и прямо с порога, головой вперед, в самую глубь дома, сбивая все углы. То, что говорит Билли, по своему воздействию очень похоже на тот эффект, что произвел в свое время монолог Уилла. Хоган не контролирует, как широко распахиваются её и без того немаленькие глаза, насколько сильно выплескивается через взгляд недоверие. Только в этот раз подшутить не хочется, и осознать правдивость каждого слова получается даже быстрее, чем принять факт, что Уильям страдает от раздвоения личности.
Билли говорит резко и обрывисто. Мод начинает потрясывать изнутри; обрушившуюся на неё информацию можно было бы сравнить с ледяной волной, накрывающей целиком, если бы не дозированность, с которой Билли её выдает. Хоган бросает из холода в жар, и в голове начинает нестерпимо гореть, пока вдоль позвоночника прокатывается распирающая тяжесть.
Она ещё никогда в своей жизни ни за кого так не волновалась. Бессонные ночи у постели Адалин меркнут по сравнению с тем, как тошно и больно Мод становится теперь. Фантазия разыгрывается не на шутку, и Хоган с ужасом представляет, что могло происходить с Уильямом. С её спокойным, воспитанным, немного стеснительным психотерапевтом, всегда державшим себя в руках и именно этим помогавшим Мод, да и не только ей, бороться с истериками, паникой, депрессией. Она бежала к нему, вечно опаздывая, потому что только с ним ей не могло быть плохо по определению; в этом доме, рядом с этим человеком, её всегда ждала поддержка и спасение. Уилл столько сделал для неё, и именно в тот момент, когда сильнее и умнее должна была оказаться Мод, когда она была по-настоящему нужна ему, Хоган не было рядом. В свете последних событий, этому не было никакого оправдания; опасная смесь из гордости и обиды толкнула Мод на поступок, о котором она теперь будет всегда жалеть. Тем глупее это выглядит, учитывая, что Хоган было далеко не всё равно на Ясперса.
Боль накатывает в двойном размере, примешиваясь к её собственной. Невозможно отогнать воспоминания о каждой жуткой, слишком длинной ночи, когда без лекарств, выписанных, между прочим, Уиллом, Мод казалось, что она попросту умирает. Как выясняется, страдали на самом деле трое, разве что могли при этом только догадываться, что может чувствовать каждый. Тут Хоган была фатально глуха и слепа, раз думала, что Ясперсу, наоборот, стало только легче.
Мод краем уха слышит о синтезе и вздрагивает, пристально глядя на Билли, который, наоборот, отворачивается. Он путано и сбивчиво делится ощущениями, и Хоган понимает, как тяжело ему даётся формулировать все эти новые, непонятные изменения, начавшие происходить с их разумами. Девушка непроизвольно сжимает пальцы на плече Билли, комкая черную ткань, и с трудом сглатывает. Её лицо стремительно бледнеет, и черты несколько искажаются, как будто Мод сейчас вскочит с колен Билли и закричит.
Что значит «начал терять»?! Хоган почти ничего не соображает, не может понять, как это, куда он делся. Невозможно, чтобы Уильям исчез, это нереально, противоречит всем законам и нормам. Устранить одну из личностей нельзя, Мод сама убеждала в этом Ясперса, когда он заявлял, что хочет избавиться от Билли. Нельзя насильственным путем, конечно, но что если отделенная часть сознания может затухнуть самостоятельно?
Нет, это всё ерунда полнейшая, Уильям где-то там, внутри этого тела, Мод это знает. И отказывается верить, что Уилл больше не появится.
Хоган машинально поддается движению Билли и кладет руку ему на щеку. Её взгляд блуждает по его лицу; сказанного уже достаточно, чтобы Мод дошла до грани самообладания.
Она не замечает, как по щекам быстро скатывается пара крупных капелек и падает на лиф платья; черная ткань тут же впитывает влагу. Билли мог бы с тем же успехом голыми руками вырвать ей сердце. Всё остальное, каким бы важным оно ни было, - всего лишь вступление по сравнению с этим признанием, шокирующим и убивающим.
Мод медленно сползает с колен Билли, не сводя с него остекленевший, почти помертвевший взгляд. Она стоит около подлокотника кресла, прижав обе руки к груди, не зная, куда ей смотреть и поэтому бездумно уставившись прямо перед собой.
Если Билли хочет, чтобы Хоган что-то на это адекватно ответила, ему придется либо набраться терпения, либо заранее простить Мод за то, что в ответной любви она не признается. Не потому, что ничего не чувствует, а потому, что говорить об этом ей точно следует не в таком состоянии.
Она резко оборачивается, глядя уже иначе. Ей бы выглядеть счастливой, узнав правду, но пока что ничего такого и в помине нет. Мод вдруг выпаливает с отчаянной решимостью, почти срываясь:
- Билли, где он сейчас? Ты его чувствуешь? Ты можешь с ним разговаривать?
До боли заламывая кисть, сжимая себе запястье, Хоган умоляюще смотрит на мужчину и продолжает, как будто её прорвало:
- Ты же не мог совсем его потерять, он ведь вернется, когда всё устаканится… Если надо, чтобы я не уходила, я останусь, сколько потребуется. Билли, я же ничего этого не знала… - Мод всхлипывает, вцепляясь себе в волосы и крепко зажмуриваясь, чтобы не плакать. – Просто он так повел себя в тот раз, я была уверена, что Уилл не хочет меня видеть. Он же знал, что… Что я… Я хотела быть с ним. Господи, как это тяжело, - Хоган и вправду чувствует, будто на плечи наваливается по меньшей мере гора. Она откидывает волосы назад, задирая голову и судорожно вздыхая из-за подступающих слёз. Уперев руки в бока, Мод чуть успокаивается. – Спасибо, что забрал меня, - немного нервно улыбается девушка, но гримаса выходит кривоватая. – На самом деле я чуть с ума не сошла. Мне так хотелось позвонить… Но я и правда думала, что без меня вам обоим будет лучше.

От столь откровенного разговора у Мод по рукам бегут мурашки. Она неловко обхватывает предплечья, молча слушая излияния Билли. От Хоган не укрывается, сколько раз он хотел дотронуться, даже подавался вперед ради этого, но обрывал жесты заранее. Да и правильно, в общем-то, делал. Мод и так ощущает себя одним сплошным натянутым нервом.
Девушка сильно хмурится, глядя на Билли исподлобья. Она отнюдь не считает, что с ней случилось что-то настолько из ряда вон выходящее, за что можно воспылать к альтер-эго особой ненавистью. Мод подсознательно понимает, что для неё, вероятнее всего, навсегда останутся тайной истинные мотивы подобного отношения Уильяма к Билли. Дело тут вовсе не в ней, а в чем-то, оставшемся в прошлом. До появления Мод Уилл уже сосуществовал со своим альтер-эго, и у него наверняка были свои причины не принимать его.
Как бы там ни было, Хоган знала только Билли теперешнего. И она на самом деле не злилась на него и не считала, что тот как-то негативно повлиял на её жизнь. Билли всегда был честен, в том числе во всех своих недостатках, и его отношение к себе Мод подвергала сомнениям гораздо меньше, чем чувства Уильяма.  Видя, как он старается даже в такой болезненный момент быть максимально открытым, не скрывает своих эмоций и задевает её этим до глубины души, Хоган точно не думает, что всё так уж плохо. 
Мод больше не может смотреть, как Билли снова плачет, и дрогнувшим голосом выдыхает:
- Иди сюда, - скатываясь под конец в приглушенный шепот.
Она уверенно берёт Билли за руку, сама делая шаг навстречу. Крепко обняв мужчину за талию и положив голову на его плечо, Хоган замирает, принимая вновь вливающееся в её тело тепло. Натягивая свитер Билли и потираясь щекой о мягкую ткань, Мод, тем не менее, напряженно думает, стараясь собрать все мысли в кучу. Её что-то очень тревожит, но девушка так до конца не улавливает, что именно. Во всем их разговоре была спущена на тормозах очень важная тема, и она точно не о плохом состоянии Уилла или усталости Билли. Если бы ещё в голове не стоял такой туман после всех перипетий вечера и ночи, Мод побыстрее бы вспомнила, что она упустила под влиянием сильных эмоций. Обнимать Билли было куда приятнее, чем перелопачивать все произошедшее, но Хоган упорно этим занималась.
- Ему не за что тебя ненавидеть, - осторожно высказывается Мод, вздыхая и перемещая ладони выше по спине Билли. Она выдерживает паузу и продолжает, затрагивая уже другой вопрос. – Когда-нибудь это случится. Вы объединитесь. Уилл хотел бы другого решения, я знаю. Но это уже началось.
Хоган немного отстраняется, удерживая Билли за пояс. Она внимательно смотрит на него, с испытующим интересом, и, несмотря на сосредоточенность, лицо Мод проясняется.
- Он случайно не говорил с тобой? Не пытался пообщаться? Я тогда оставила ему записку, где просила об этом. Глупо конечно, - девушка чуть краснеет и смущенно фыркает. – Но а вдруг. Просто... Объединение – это серьёзно. Даже кратковременное. Ты помнишь, как это произошло? Что вы тогда делали?
Мод очень надеется, что ответ будет не в духе «бухали и страдали». Её и впрямь волнует, при каких обстоятельствах случился синтез. Чтобы дальше помогать им обоим, она хотела бы знать хоть какие-то подробности. Пусть и незначительные.

But just tonight I won't leave
I'll lie and you'll believe
Just tonight I will see
It's all because of me

Несмотря на то, что внутри всё знакомо сжимается при упоминании о том, что происходило с Ясперсом, пока её не было, Мод пытается не погружаться в эти ощущения и не уплывать от важного в первую очередь для Хоган рассказа Билли. Способы бегства Уильяма были просты и заезжены, но от этого не менее тревожны. Подсесть на таблетки, которые сам себе прописал, а потом ещё и пить – хорошее средство, чтобы задавить на время тягостные эмоции, и точно самое верное, чтобы загреметь в больницу с подорванным здоровьем. Немного успокаивало только то, что Билли более-менее уверенно держится на ногах и пребывает в поразительно ясном уме. Значит, Уилл не успел непоправимо загубить себя.
Мод внимательно смотрит на Билли, вникая в то, что произошло без неё. Первоначальные потуги осмыслить сказанное, привлекая вычитанное в книгах , быстро терпят полнейший крах – Хоган и половины не помнит из того, что изучала, да и мозги варят, прямо скажем, плоховато. Это не мешает девушке насторожиться, когда Билли внезапно отходит и отворачивается. Снова нехорошее предчувствие, причём оно гораздо сильнее, чем в тот день, когда Мод стояла на заднем дворе и глядела внутрь дома через запертую дверь.
Слыша о себе, Хоган очень смущается. Не только у неё, оказывается, галлюцинации, разве что Мод не накидывается до зеленых чертей колесами и алкоголем (сегодня не считается). Ей почти удается сдержать грустную полуулыбку. Девушке хочется снова приблизиться к Билли, взять за руку, вернуть его прикосновения – без этого разом стало как-то неуютно, как будто чего-то не хватает. Он нервничает, Хоган тоже, но у неё всё происходит внутри, накатывает и отпускает, не давая хоть слегка расслабиться и остыть.
Если у Мод и не выветрилось до этого момента легкое опьянение, то теперь от него не осталось и следа. Трогать Билли расхотелось мгновенно. В голове мелькает «Молодец», обращенное к мужчине, причем внутренний голос произносит это таким тоном, будто она сто раз предупреждала, а он не слушался и вот доигрался.
К щекам приливает жар, настолько сильный, что Хоган невероятным усилием удерживает руки на месте, чтобы не касаться лица ледяными ладонями. Слышать это невыносимо. Тело реагирует соответствующе. Начинает болеть всё. От заломленной кисти до легких, в которые поступает будто не воздух, а раскаленный металл. В первый момент после сокрушающей правды Мод думает, что теперь уж точно Ясперс, его альтер-эго, да и вообще никто на свете не сможет ранить её сильнее. Это разрушение до основания, после которого не остаётся ничего, даже воспоминаний, потому что они слишком тяжелы, только пустошь.
Не издав ни звука и не шевельнувшись, Хоган подносит руку к пылающему лбу, медленно проводит до виска, затем по щеке, пока наконец не накрывает рот целиком. Она смотрит вниз, изредка смаргивая; упирает другую руку в талию, сжав кулак. Вздернув брови и качнув головой, Мод разворачивается к Билли спиной и спокойно направляется туда, где оставила свои вещи. Наклоняется, беря куртку; медленно её надевает, одновременно вставая и всовывая ступни в туфли. Дернув за обе полы, чтобы расправить ткань, девушка вытаскивает волосы из-под ворота и встряхивает ими, чтобы они равномерно упали на плечи. Снова присев, Мод лезет в сумочку, раздвигая уже засохшие, пропитанные кровью салфетки, и достает пачку, в которой сиротливо бултыхается зажигалка и несколько сигарет.
- Выйдешь со мной? – деланно спокойным голосом спрашивает Хоган, не глядя на Билли и неторопливо шагая к арке.
Она опережает его, первой подходя к двери и автоматически нажимая на замок. Холодный утренний воздух приятно остужает горящую кожу. Мод закуривает и протягивает пачку вместе с зажигалкой через плечо назад; не вынимает сигарету изо рта, пока из её руки не исчезают предметы.
Обнимая себя за талию, она делает несколько шагов вперед, вглубь двора. Молча выдыхая дым, Хоган тупо смотрит перед собой, полуприкрыв веки. Ей не очень хочется, чтобы Билли подходил, но, даже если он это сделает, Мод не отреагирует.
Если это было всего один раз, то стоило ли вообще говорить об этом? Теша собственное желание пребывать в спокойствии, Хоган ответила бы – нет. Она бы не хотела знать. Впервые за всё время знакомства Мод почти ненавидит Билли, но не за то, что они сделали в её отсутствие, объединившись, а за его честность. Он, наверное, хотел как лучше, чтобы не было постыдных секретов, которые могут внезапно всплыть посредством объявления на пороге дома Ясперса женщины. Как ни крути приходилось признать – лучше узнать обо всем от него, чем от какой-нибудь забеременевшей леди. О защите Билли и так не беспокоился никогда, а Уильяму, судя по рассказу, было не до того. Это Мод ещё повезло. Вроде бы. Другой удача может не так улыбаться, как мисс Хоган.
- Слушай, - девушка оборачивается. – Давай сделаем вид, что ты мне этого не говорил. И когда снова будете болтать с Уиллом, пожалуйста, не надо его посвящать во все подробности. Он и так чувствует себя не очень. Если будет в курсе, что я обо всем знаю, это его окончательно подкосит. Особенно если он, как ты говоришь… - Мод не может произнести эти слова и отшвыривает от себя недокуренную сигарету, будто та обидела её до глубины души. Стянув обе полы куртки, Хоган бросает на Билли беглый взгляд, тут же отворачиваясь и глядя вдаль. – Короче, не надо.
«Не надо представлять, как он трахается с другой, вот чего тебе не надо».
- У тебя выпить есть чего-нибудь? – устало спрашивает Мод, двигаясь обратно ко входу в дом. – И дай мне во что-нибудь переодеться, я не могу уже в этом ходить.
Проходя мимо Билли, Хоган вяло бросает:
- Ты идешь или ещё покуришь? Мне тут холодно.

Отредактировано Maude Hogan (02.10.2015 23:04:01)

Немного странно передвигаться по дому в одиночестве, при этом не путаясь в направлениях и точно зная, какую дверь открывать. Мод тихо захлопывает створку, наваливаясь на неё спиной. Она оглядывает обстановку комнаты, заостряя внимание на кровати. Взгляд так сильно прилепляется к этому месту, что Хоган не может моргнуть даже тогда, когда всё начинает плыть и мутиться.
Где это было, здесь?
Сердцебиение снова ускоряется. Мод бросает сумку на самый краешек постели и подходит к шкафу. Опыт сожительства с мужчиной подсказывает, что всякие футболки-рубашки обычно лежат на боковых полках и чаще всего в беспорядке, если в доме нет женщины, которая следит за этим.
От легкого запаха, исходящего от одежды, сносит крышу. Мод неконтролируемо громко всхлипывает, пошатываясь, и вцепляется в ближайшую полку, низко опуская голову. Уткнувшись лбом в твердый край, Хоган чувствует, как подкашиваются колени. Её прорывает на слёзы, которых почему-то не было, когда Билли сказал ей правду. Боль медленно уходит, но не наружу, а куда-то на самое дно души, успокаиваясь там и занимая свое место. Если Мод не станет её тревожить, может быть, она так и останется покоиться глубоко внутри. Будет тяжело таскать её везде с собой, но ко всему можно привыкнуть. С этим можно жить и даже двигаться вперед.
Когда-нибудь эта боль настолько сроднится с Хоган, что она станет воспринимать её как часть себя. Такую же неотъемлемую, как любовь к человеку, который её причинил.
На ощупь найдя рубашку потеплее, Мод закрывает дверцу. Стоя там же, она стягивает через голову платье. От её собственной одежды пахнет смесью духов и дыма. Этот аромат всегда нравился девушке, ассоциировался с чем-то своевольным, почти бунтарским. По мнению Хоган, так веяло от женщин уверенных и сильных, плевавших на мнение окружающих и живущих так, как им хочется. Сложив платье, Мод облачается в рубашку Уильяма и застегивает все пуговицы, кроме двух верхних. По длине она почти такая же, но в ней гораздо удобнее.
Выскользнув из комнаты, Хоган на цыпочках перебегает к ванной, прислушиваясь к звукам внизу. Лучше бы вернуться к Билли прямо сейчас, но на лице всё ещё ужас и колени в крови, Мод это уже бесит. Включив воду, девушка по привычке смотрит прямо перед собой, потом закручивает волосы в узел на макушке и наклоняется. Быстро умываясь, она с запозданием понимает, что в ванной что-то не так.
Забрызгав весь пол, Мод торопливо завинчивает кран. Растирая по ногам воду, Хоган встряхивает руками и опирается о бортики раковины, чтобы посмотреть на себя и оценить, удалось ли ей хоть немного вернуть себе презентабельный вид. Пару секунд поизучав стену напротив, девушка отстраняется. Вот чего не хватает. Зеркало. Его нет. Понятно теперь, как Билли с Уильямом «поговорили».
Дольше не задерживаясь и забив на не вытертый пол, Мод уносится из ванной обратно в спальню, находит в сумке зеркальце и почти сразу кладет его обратно. Между ресниц ещё осталась кромка въевшейся подводки, но в целом пойдет. Билли сразу поймет, что она ревела в три ручья, но девушке как-то всё равно на это. Она просто хочет побыстрее обратно.
Он стоит около острова. Рядом – ополовиненная бутылка и две стопки, одна уже пустая. Мод замирает в проеме арки, глядя на Билли. Почему-то её тянет улыбнуться. Легкая, довольно смущенная, но всё же это улыбка. Глядя под ноги, Мод подходит к острову, рукой проверяя, не распустился ли пучок.
Подлезая под руку Билли и прислоняясь спиной к его груди, Хоган чуть запрокидывает голову, устраиваясь на его плече. Скептически оглядев «натюрморт», девушка немного морщится, припоминая, сколько она за прошедшие сутки в себя влила.
- И вы вот это пили все время? – немного укоризненно уточняет Мод, передергиваясь. – Она же противная, - издав странный звук, дающий понять, что предлагаемый алкоголь ей не нравится, Хоган поеживается и, поймав обе ладони Билли в свои, перехватывает ими себя поперек живота. – Нет, я наверное не буду. И так слишком много на сегодня. Ты не устал?

Это значит половину бутылки сорокаградусного алкоголя Билли убил за сегодня? Даже не за пару дней? Вот и её порция в ход пошла.
Следя, как мимо лица опускается и вновь поднимается рука Билли, Мод округляет глаза, благо, что мужчина её выражения не видит. Подсчитывает, сколько она махнула в клубе подряд, не глядя, делает скидочку на разницу в весе, вспоминает мучительное выворачивание над унитазом и решает, что Билли её переплюнул.
Хоган уже по инерции поворачивает голову в ту сторону, где висок начинает приятно покалывать. Физиологию не отменишь, и в груди и животе ворочается спутанный и пока что маленький клубок из ощущений, которые, дай только время, разовьются во что-то безумное по своей силе – как случилось тогда, в её квартире. На фоне общего эмоционального перенапряжения отклик на прикосновения Билли оказывается слабее, чем обычно, да и голова не дает пока возможности откинуть вспыхивающую мысль, что и как он делал с другой. Для начала ей бы просто постоять вот так, согреться, успокоиться; можно даже не разговаривать ни о чем, главное, чтобы Билли не оставлял её одну. Для Мод важно чувствовать его рядом. Она долго была лишена этого тепла, и дефицит явно требовал восполнения. А ещё нужно было понять, что изменилось.
Она упирается ладонями в край острова, непонимающе глядя на Билли. Он отходит, и Хоган как по щелчку начинает нервничать. На этот раз к беспокойству примешивается что-то разъедающее, ядовитое, недоброе. Наверное, первое время ревность будет не так-то просто подавлять.
- Я всё равно одна не засну, - растерянно отвечает Мод на резкое предложение.
Девушка нисколько не кривит душой. Судя по словам Билли, Уильям сейчас не в том состоянии, чтобы выходить. Альтер-эго ещё и «глушит» его дополнительно – количество мелькающих стопок сильно беспокоит Хоган – так что вероятность того, что по утру (дню, если быть точнее) Ясперса встретит сюрприз (уже не в первый раз) в виде Мод, растянувшейся рядом, сходит на нет. Значит, спать она будет с Билли. Она не представляет себе, как сейчас может сказать что-то вроде «Окей, я пошла», притулиться на диванчике и засопеть. Мод один раз уже оставила Уильяма, и что из этого вышло. Теперь она не хочет совершать ту же ошибку, и оставлять Билли. Тем более, что он хлещет, как на похоронах. Вот уйдет Хоган спать, и чем он под воздействием алкоголя займется? Поедет ещё куда-нибудь, не дай бог.
Девушка смутно припоминает, видела ли она, куда Билли дел ключи от машины. Память подсказывает – отвали, не знаю я, где ключи.
Нахмурившись, Мод молча наблюдает, как Билли осушает последнюю стопку и на этом останавливается. Он как будто совсем потерял к ней интерес.
Всё-таки у них с Уильямом хоть одна общая черта, но есть. Оба, поделившись чем-то очень сокровенным, сделав шаг навстречу, тут же включают заднюю и ведут себя так, что и не знаешь, совсем они закрылись в себе или это просто защитная реакция.
Девушка обходит остров, но останавливается сбоку от Билли. В нос ударяет неприятный, резкий запах, и Мод уверенно, но мягко отодвигает бутылку подальше.
- Может, хватит? – приподняв брови, Хоган не очень довольно смотрит на Билли. – Чего ты от меня бегаешь? – дуется девушка, скрещивая руки под грудью. – Или теперь тебе неприятно до меня дотрагиваться?

Ни о чём из того, что грубо высказывает Билли, Мод не успевает толком подумать. Входные двери, находящиеся очень далеко, вовсе не так существенны, как угол стола, здесь и сейчас не дающий шагнуть назад. У Хоган от некоторого шока, замешательства и подсознательного страха холодеет на уровне солнечного сплетения, но ниже, наоборот, становится очень тепло. Агрессивность и жесткость Билли пугают и будоражат одновременно. Но девушка если и боится, что сейчас опять начнётся какой-нибудь аттракцион, то ровно до того момента, пока Билли не наклоняется и целует её. Мод отвечает на поцелуй, одной рукой подлезая под край пуловера Билли, а свободной сжимая в кулаке ворот и чуть оттягивая его.
Теперь тело реагирует как надо и в нужном темпе, а не застывает, как некоторое время назад. Хоган всё остро чувствует, и каждое малейшее ощущение прекрасно; ей нравится, что делает Билли, и не меньше удовольствия приносят его реакции на её действия. Но при этом не происходит того необъяснимого срыва крыши и полной потери во времени и пространстве, как случалось раньше. Мод не может отключить голову и всё равно не расслабляется до конца, хотя то, что с ней происходит, вызывает откровенный отклик по крайней мере физически. Девушке не кажется, что что-то не так. Наконец получается не просто утонуть в эйфории, а хотя бы проследить, что всё это время чувствует партнер и, где необходимо, подстроиться под него. Если долгое время живёшь с человеком, который тебя в принципе не удовлетворяет, волей-неволей учишься мастерски симулировать. Сейчас притвориться приходится совсем чуть-чуть, и, поглаживая мокрую спину Билли, Мод дышит почти также тяжело, как и он.
Когда во второй раз край стола больно впивается в тазобедренные кости, и Хоган со сдавленным криком распластывается, закрывая глаза, ни о каком притворстве речи уже не идёт.
..
В спальне воздух как будто напитался запахом её духов с терпковатой, но легкой примесью сигаретного дыма. Мод размеренно дышит, слушая, как ровно бьётся сердце в груди Билли. Он наконец заснул, хотя вернее сказать, вырубился, а Хоган так и лежит, прижавшись к его боку и перекинув руку поперек живота. Сон почему-то не идёт, и девушка бессмысленно пялится прямо перед собой, изредка прикрывая глаза.
Осторожно, чтобы не потревожить Билли, Мод тихо отодвигается и ищет рукой какую-нибудь одежду около кровати. Шторы задернуты, и в полумраке Хоган, вытащив что-то черного цвета, поначалу думает, что удачно попала на своё же платье, но это оказывается пуловер Билли. Девушка не хочет слишком шуметь и надевает его, вставая с кровати.
Хорошенько умывшись, Мод некоторое время тупит в ванной, снова вспомнив, что тут произошло. Углубляться в смутное беспокойство не хочется, и Хоган, зябко поежившись и понимая, что в кроватке как ни крути лучше, да и спать на самом деле уже пора бы, возвращается в спальню.
Она его всё-таки разбудила. Билли, успевший перевернуться со спины на бок и завалившийся на её половину, вздрагивает, приподнимает голову от подушки, глядя перед собой, и тут же беспокойно оборачивается, подскакивая.
Кутаясь в пуловер, Мод быстро подходит к кровати и залезает под одеяло, придвигаясь к мужчине.
- Я здесь, спи, - успокаивающим шепотом бросает Хоган, мягко целуя Билли, снова обнимая его и устраиваясь поудобнее.
Как только сердцебиение Билли опять становится ровным, Мод сразу же проваливается в сон.
..
Хоган просыпается с больной головой, и ей жутко хочется пить. Выползая из-под руки Билли, она спросонья бредет на кухню в поисках водички. Не найдя у Ясперса в зоне доступности каких-либо таблеток от похмелья (да и Мод не очень хочется рыться по всем шкафам), девушка осушает стакан воды и наполняет его снова, чтобы взять с собой – Билли ждёт, наверное, примерно такая же жажда по пробуждении.
Определив, сколько времени, девушка понимает, что спала всего-ничего, и идёт обратно в спальню. Билли лежит в той же позе. Мод пристраивает стакан и укладывается на прежнее место. Она засыпает так быстро, как будто и вставала вовсе.
..
Еды в холодильнике не обнаруживается. Зато под столом Мод находит свои трусы. Целые, что её чрезвычайно радует. Наличие нижнего белья можно считать последним штрихом в процессе утреннего прихорашивания.
Обеденное время уже давно минуло, о чём хмуро подтверждают и умирающие в желудке киты. Хоган терпеливо ждёт, пока Билли проснётся, лежа рядом, но не пялясь на него (что довольно сложно и почти подвиг). То, что она не очень хорошо отдохнула, вовсе не значит, что надо не дать этого сделать и ему.
Мод думает о том, что, значит, она была права в своих подозрениях, и дверь в её квартире всё-таки пала. Интересно, Билли хотя бы для вида приставил её на место, или там уже кто-то поселился, и теперь Хоган без вариантов возвращаться? Немного раздражает, что никто из соседей по этажу не позвонил в полицию или хозяйке; по-любому ведь слышали, как посреди ночи кто-то выламывает дверь. Хотя… Зная, каков Билли во гневе, Мод тоже предпочла бы не высовываться в такой момент и сидела бы тихо. Впрочем, учитывая, сколько девушка не появлялась в родном доме, она может попросту не знать, что там предприняли на самом деле соседи, но процентов девяносто девять, что ничего. За то, что квартиру могут обчистить, Хоган не очень переживает. Там банально нечего брать, разве что обои оторвать. Не зря же она все вещи, как упрямая улитка, медленно и с пыхтением утащила с собой на временное новое место жительства.
Билли просыпается, и Мод с любопытством наблюдает, как проясняется его взгляд после сна.
- Доброе утро, - улыбается Хоган, поворачиваясь на бок. Билли очень помятый, но почему-то от этого он становится только милее. – Слушай, можешь отвезти меня домой? Надо взять какие-то вещи, у меня же ничего с собой нет. И кушать тоже нечего. Я даже не хочу спрашивать, где и чем вы питались всё это время.