Разговор с Лоис вышел тяжелым. Морально — для Энди. Что чувствовала она, он знать не мог. Объясняя причины переноса даты свадьбы аж на август, Энди пытался понять, что же происходит в ее голове. С Аланом все было куда проще — между ними была связь, говоря же с Лоис, он не был уверен в том, что знает ее. Не мог предугадать, как она отреагирует, а ведь встречался с ней на протяжении шести лет. Видимо, не шибко-то интересовался.
А еще ему пришлось красочно врать родителям и шефу о том, как он так замечательно упал, что раскрасил себе половину физиономии ссадинами. Шефу о том же врали и Джесси с Ронни, шеф только закатывал глаза.
Как по маслу прошло только повышение — документы ожидаемо пришли, вся часть искренне за Энди порадовалась, отец дома открыл бутылку лучшего своего вина, а мать смахнула сентиментальную слезу. И Лоис. Конечно, Лоис. Он сам предложил ей отпраздновать повышение в ресторанчике, в который они частенько наведывались с семьями. И на этой же встрече сообщил о том, что придется отложить свадьбу. Потому что привыкать к новой должности, потому что не хочется останавливаться на достигнутом, потому что лучше отложить побольше денег с повышенной же зарплаты на ипотеку и подыскать дом или квартиру получше.
Потому что Алан просил Энди что-то ему дать. Доказать отношение.
Энди и самому нужно было больше времени на то, чтобы разобраться в себе. Он знал, чего хотел, но все никак не мог определить, что будет делать. И точно знал, что скорее сознательно сунулся бы в пожар без защитной маски, чем жил бы совсем без Алана. Чтобы восстановить шаткое согласие с самим собой, нужно было отложить свадьбу.
Лоис поджимала губы, выражала свое недовольство, но никаких некрасивых сцен не закатила и ультиматумов не поставила. Энди, возвращаясь после ужина с ней домой, снова чувствовал себя скотом — Лоис казалась ему святой. Но, увы, ее чувства стоили для него меньше близости с Аланом.
Первым, что он сделал, сев в такси от ресторанчика — набрал, конечно, номер Алана. Ему хотелось как можно скорей поделиться новостью, вот только ответа он не получил. И на второй звонок. И на третий. И на все последующие. Это одновременно и беспокоило, и бесило — сам ведь оставлял сообщение, сам давал шанс, сам ставил ультиматум.
"Ну и ладно", — думал Энди в какие-то моменты. — "Я сделал все, что мог. Игнорировать меня — уже его выбор".
"Да нет, не все", — приходили в голову мысли. — "Я ведь знаю, где он живет. И учится".
"Нет, я же не гребаный сталкер", — говорил он себе.
В итоге ни домой, ни к школе Алана он не пошел. Зато решил заскочить в дом престарелых, в котором Алан волонтерил. Один раз. И если его не будет там, — а когда Ал туда наведывался, Энди не знал, — поставить наконец жирную точку. И удалить хренов номер, снова почистив историю сообщений. Потому что если Алан передумал сам и решил перестать с ним общаться окончательно, ну и пошел он, маленький заносчивый...
— Этот-то? — Дейзи, дежурная за стойкой, которую Энди еще помнил, усмехнулась. — Здесь, конечно, не выкуришь. Ой, а что с лицом?
Сердце все же пропустило удар.
— Ерунда, упал. Можешь позвать? — Энди улыбнулся как можно более обаятельно, настолько, насколько вообще можно было быть обаятельным с разбитой, пусть и подживающей, рожей. — Скажи, что я ему новости принес. Хорошие. О весне. Он поймет.
Дейзи прищурилась, ее губы сжались в недовольную тонкую ниточку.
— А с меня кофе, — поспешно добавил Энди. — Идет? Я его на улице у курилки подожду, ага?
Он мог бы и горы пообещать ради нее свернуть, лишь бы поднялась с места и Ала для него нашла. Благо, Дейзи лениво поднялась и, подмигнув ему, отправилась на поиски. Энди понадеялся на то, что руки не слишком дрожат. И на то, что все не зря.

Энди успел подкурить уже вторую сигарету. Не потому что ждать пришлось долго, а потому что, беспокоясь, что Алан сейчас пришлет Дейзи обратно со словами типа "ему не интересно, он не придет", слишком быстро и нервно выкурил первую. Энди ужасно нервничал и предвкушая, что сейчас, вот сейчас его увидит.
Он резко обернулся, услышав шаги. Рука дернулась, едва не выпустив из пальцев сигарету. Сердце забилось, внутри все поджалось. Он скучал, чертовски сильно скучал, а невозможность быть рядом не из-за отсутствия времени, а благодаря собственной дурости только усугубляла.
— Правда, — Энди кивнул, поспешно затянулся. — Даже целых... Три, на самом деле. Первая, — он поднял перед собой руку, зажатую в кулак и начал отгибать пальцы, — меня повысили, я теперь полноценный пожарный. Вторая — моих родителей не будет целую неделю, умотали на отцовскую конференцию в Париж. И третья, — Энди помедлил, не в силах сдержать улыбки на чуть потрескавшихся от мороза губах, — я перенес свадьбу. На август, точной даты нет.
Следом он забеспокоился о том, что этого может быть недостаточно, несмотря на то, что Алан об этом упоминал еще тогда, в мотеле. Но ведь теперь у них было больше времени на то, чтобы разобраться с самими собой и решить, куда и как шагать дальше. И малодушная надежда на то, что Лоис в какой-то момент просто плюнет на все и сама найдет кого-то лучше. Она, конечно, столько времени ждала свадьбы, что еще несколько месяцев не должны были стать критичными, но надежда умирала последней, а к камин-ауту Энди себя готовым не чувствовал. По-прежнему.
— Я уж и не знаю, будет ли, — добавил он.
Денег в свадьбу, правда, уже было вбухано большое количество, но Энди это волновало еще меньше, чем задетые чувства Лоис. Материальный вопрос был меньшим из зол, страшнее была реакция родителей, друзей и коллег. Сам отменить он бы не решился.
Энди снова судорожно затянулся, глядя Алану прямо в глаза.
— И, слушай, если ты сейчас со мной никуда не сорвешься, — поспешно продолжил он, неровно улыбаясь, — так и знай, я надерусь и приду к тебе под окно петь хреновы серенады.
Надравшись — мог бы, это точно. Энди, не умея нормально пить, мог стать совершенно отчаянным. Он это знал, теперь уж точно. Энди боялся, что сходит с ума, но делать с этим ничего не мог. И больше, познав боль расставания, не хотел. Даже если все демоны ада обрушатся на него.

Облегчение наступило всего с одной улыбки. Энди снова ощутил дыхание жизни на себе, смысл восстановился. Он только шире улыбнулся в ответ. И сам придвинулся ближе, когда Алан сжал его руку.
— Застегни, блин, куртку, — сказал он. — На тебя смотреть-то холодно.
То есть, вообще, конечно, с точностью до наоборот, но не хотелось бы, чтобы Алан снова разболелся. И руку его выпускать не хотелось тоже.
Энди сомневался в том, что все пройдет настолько легко. Подумывал даже, что только переноса свадьбы недостаточно. Но думать ему приходилось рационально — его семнадцать уже были далеко, ему нельзя было просто срываться только потому, что так захотелось. И так, кажется, слишком сильно все с ног на голову перевернул для себя.
Но одно ему было совершенно очевидно — больше пытаться порвать с Аланом он не будет. Невыносимо и слишком опасно для собственного душевного состояния. Никаких больше "так будет лучше для нас обоих". Да, вместе было сложно, да и практика уже показала, что отношения их ждут "веселенькие", но врозь — абсолютно невозможно.
Энди вдруг вспомнил о том, что поднявшись с утра, он не заправил постель. Расслабился потому что — матери с порицающим взглядом не было. И, кажется, оставил валяться где-то на диване в гостиной тренировочную борцовку. Посуду после завтрака не вымыл так вообще стопроцентно. Дома за один только день без родителей начал скапливаться беспорядок.
— Понимаешь, — хмыкнул Энди, — вообще-то где-то вот на этом месте я должен был тебе предлагать поехать ко мне, а там уже уламывать остаться на ночь. Так принято.
Энди многозначительно поднял брови, стряхивая пепел. И пытался вспомнить, где и что еще оставил. И что оперативно надо будет сделать дома. И прикрывать ли какой-нибудь тряпкой полку с солдатиками в своей комнате. И много чего еще. Он ведь никогда еще к себе домой парней не водил. Приходили приятели, которым плевать было даже на шлем имперского штурмовика на книжной полке, приходила Лоис, которая строила недовольное лицо, перебирая его диски с боевиками, но чтобы парень, который был ему далеко не безразличен — нет.
— Адрес еще помнишь или написать? — спросил он. — Заканчивай тут и добирайся ко мне. Я пиццу по дороге возьму. Вина из отцовских закромов дерну.
Он бы был не против предложить Алу просто сбежать. Прямо сейчас. Забив на пиццу. Но некстати так все не мог перестать думать о беспорядке. Беспорядок в доме — беспорядок в голове.
Энди отвел в сторону руку с сигаретой, предварительно осмотрелся и, поднявшись на носки, коротко коснулся губами губ Алана легким, но однозначно многообещающим поцелуем. Отстранился он тут же — мало ли кто мог вывернуть из-за угла в любой момент. Спасибо, хватило одной Стеф.
А еще можно было подобрать музыку. Сделать все так, как полагалось, когда приглашаешь к себе парня. Энди мог только предполагать, правда, как это "правильно". И еще понял, что не был уверен в том, что знает, какая музыка может зайти Алану. То время, которое он должен был теперь провести без Алана, казалось, должно было стать ужасно долгим.

Первым делом, приехав домой и сбросив коробку с пиццей (которую, кажется, готовили целое столетие), Энди, перепрыгивая через две ступеньки понесся в свою комнату. Снес со стола в ящик свое совместное с Лоис фото, которое в последний месяц чувством вины бередило его душу только в путь. Затем содрал постельное белье и закинул в корзину пару валявшихся у кровати носков. Благо, слишком сильно захламить свою комнату он не успел. Ну, разброд и шатание было на полках с дисками и книгами, но это казалось мелочью по сравнению со снимком в рамочке.
Энди спустился в подвал, взглянуть на отцовские закрома. Большим поклонником вина он не был, особо в марках не разбирался, на семейных ужинах потреблял то, что наливали, а по пабам с приятелями обходился пивом или текилой. Он задумчиво покусал губы, прежде чем схватить одну из бутылок с красным.
Отчего вдруг так ярко хотелось сделать все, как полагается, Энди не понимал. Да и не задумывался — просто хотелось и все тут. Правда, уверен он был и в том, что по накатанной типа ужин-разговоры-постель вряд ли выйдет, скорее с точностью до наоборот. Хорошо, что к пицце полагалась термоупаковка, полностью в микроволновку она бы не влезла, а общение с материнской духовкой в планы Энди не входило уж точно.
Пока он перестилал постель, телефон разорался бодрым "Дымом над водой". Энди, закопавшийся в пододеяльник, нашарил его в кармане, взглянул на экран и скривился как от боли. Звонила Лоис, кажется, знавшая его смены и о том, когда родителей нет дома, лучше него самого. Энди вздохнул, повалился на постель и поднес телефон к уху.
— Да, — выдохнул он в трубку, закрывая глаза. — Сейчас дома, но уже скоро ухожу. Нет, я не знаю, когда вернусь. Скорее всего даже не сегодня. Да, это было бы мило, но голодной смертью я тут еще не помираю, так что можешь не беспокоиться... Ну, сначала в зал, а потом с Ронни к Джесси смотреть матч. Так что, сегодня я никак. Нет, Ло... Слушай, у меня еще и друзья есть, я не могу перечеркивать планы из-за того, что тебе приспичило мне ужин приготовить. Все, мне пора, я тебе потом перезвоню.
Он раздраженно отбросил в сторону телефон. Вот Лоис будто чуяла, что что-то не так. Срываться на ней, конечно, не стоило, но и повторять по сорок раз, что занят, Энди не любил. Он поразился тому, как гладко вышло прогнать телегу про матч вне дома. Даже не задумался, даже не ощутил вины за то, что лжет. Слишком вдохновлен был перспективой того с кем и чем будет занят.
Поднявшись и вернувшись к делу перестилания постели, Энди вспомнил о том, что жена усатого таракана, Барби, кажется, была вполне себе знакома с Лоис. Общались они или нет, он не знал. Впрочем, Энди обычно не давал поводов для сомнений в себе, так что, от лишней паранойи можно было просто отмахнуться. Не до нее. Не до них всех.
Оценив степень захламленности комнаты как незначительную, Энди полез в шкаф. В порядок нужно было привести не только дом, но и себя. Жаль, что от ссадин на лице было никуда не деться.
В ожидании он то и дело бросал взгляд на часы. Беспокоился, как дурак, о том, что Алан вдруг даст задний ход, пицца окончательно остынет, а он останется торчать до самого утра в одиночестве на диване в гостиной. В голову лезло абсолютно всякое: от того, что Алана могут не отпустить с ночевкой, до того, что ему может прийти в голову отплатить за все, что уже было и не прийти. И даже до того, что его по пути может сбить машина. Обоснованное путалось с необоснованным, ожидание едва ли не сводило с ума.
До того, как долгожданный звонок в дверь раздался, Энди успел откупорить бутылку отцовского вина и опрокинуть в себя бокал, чувствуя себя неимоверно глупо.
К двери он дернулся с бешено и счастливо колотящимся сердцем. Чертовски, чертовски соскучился.
— А, ерунда, — махнул рукой Энди. — У меня есть все.
Он подождал, пока Алан пройдет внутрь, закрыл за ним дверь и развернулся с твердым намерением зацеловать до саднящих губ здесь же, не покидая прихожей. Взгляд наткнулся на шарф, такой знакомый и явно родом из его шкафа. Шарфов у Энди была целая куча, но он их знал наперечет.
— Это, что, мой? — на губах расползлась дурная ухмылка — Алан в его собственном шарфе почему-то заводил просто дьявольски.
Энди перехватил конец шарфа, в один оборот намотал его на руку и потянул Ала на себя, чтобы в следующий момент накрыть губами его губы, целуя с едва ли не ожесточенным нетерпением. Он сходил с ума, он изголодался по близости с ним, пока был уверен в том, что потерял насовсем.
— Второй этаж, — выдохнул Энди в его губы, поднимая напрочь туманящийся взгляд и свободной рукой пытаясь помочь, но скорее мешая кое-как избавиться уже от куртки.

Крышу, казалось, сорвало напрочь. Энди будто всем своим естеством пытался доказать, что впредь его оставлять совершенно бессмысленно, он лучше многих и способен загнать до полного изнеможения и закусываемых криков. Кровать на прочность раньше не проверялась, можно сказать, под ними она лишалась девственности — благо, оказалась достаточно крепкой и испытание их горячностью вынесла.
Черт с ними, со всякими "так принято" — нет смысла расшаркиваться, когда значение имеет только это единение, противное Богу, но на деле кажущееся самым естественным и правильным.
Ему хотелось только, чтобы времени у них было еще больше. Чтобы Алу не нужно было в школу с утра, чтобы его не беспокоил никто со стороны. Время на то, чтобы смять не одни простыни, запомнить все веснушки на его плечах и руках, беззаветно привыкнуть к тому, чтобы расслабляться в его объятиях.
И шарф еще этот. Забивающий последний гвоздь в гроб на могиле хоть какой-то сознательности.
— Да оставляй, — отозвался Энди, когда свалился на подушку и кое-как продышался. — На тебе он смотрится лучше.
Ему, привыкшему разваливаться на своей кровати по всей ее площади, на удивление хотелось просто свернуться, как сытому коту, крепче прижаться к чужому телу, переплестись в крепких объятиях и провалиться в сон следом. Но нет. Энди твердо решил, что выспаться они еще успеют за ночь. Остаток же вечера нужно было использовать на полную катушку.
Он аккуратно выбрался из-под руки Алана, сел на краю кровати и огляделся в поисках своего белья. Обернувшись через плечо, Энди взглянул на своего... Любовника? Бойфренда? Смыслу жизни тоже пора было наклеить какой-то ярлык, даже если приобрел Энди его всего за какой-то месяц.
Будить Ала не хотелось. Во сне он казался невинным и до спертого дыхания в груди красивым. Тревожить сон казалось чем-то кощунственным, но и соприкоснуться тянуло тоже. Энди коротко провел рукой по его волосам, прежде чем подняться. Эдак можно было и до ночи просидеть.
Он натянул на себя белье, подхватил джинсы, обнаружившиеся у самой двери, еще раз коротко взглянул на Алана, ощутил невероятный прилив нежности и направился вниз — смотреть, как там у пиццы дела и не покрылась ли она еще инеем.
С кухни Энди выудил пару бокалов и початую бутылку вина, а на пороге гостиной задумался. Таскаться лишний раз туда-сюда тоже не тянуло. Он сгрузил бутылку и бокалы на коробку с пиццей и, подхватив ее, направился наверх.
— Эй, спящий красавец, — обратился он к Алану, выставив коробку на край кровати и переставив вино с бокалами на пол. — Давай-ка приходи в себя.
Энди вытащил кусок пиццы из коробки и, с ногами забравшись на постель, поводил им перед носом Алана. Мол, сам же угрожал тем, что будет голодным. Ну, да, пицца остыла и сыр на ней завяз только так, но что поделать. После всех постельных приключений есть и правда хотелось дьявольски.
— Не смей меня оставлять наедине с пиццей, — добавил он. — Я чувства меры не знаю. Лопну и не будет тебе никаких серенад.
Энди вгрызся в кусок пиццы и свободной рукой снова потрепал Ала по волосам. Откуда только у самого энергия бралась — не ясно.

Вопросы Алана застали Энди врасплох. Конечно, он понимал, что рано или поздно этот разговор случится, но на то, что Алу взбредет в голову расставлять точки над "i" прямо сейчас не рассчитывал. Он ни речей не подготовил, ни сам для себя не успел определить их статусы. Ему просто было снова хорошо, и он хотел, чтобы это "хорошо" не заканчивалось вообще.
Энди опустил взгляд и в замешательстве потер переносицу. Ради Алана он отложил свадьбу, ради него мог пойти против относительно безвредной натуры и вогнать в черепушку нос не одному потенциальному другому, поняв уже, что совсем не готов отпустить. Да и признаки личного помешательства были на лицо — буквально, ссадинами.
— Вместе? — эхом переспросил он. — Надеюсь.
Он отодвинул коробку с пиццей чуть в сторону и подался к Алану ближе. Хлопать дверью на этот раз он не собирался, но и клясться в вечной любви с обещаниями послать куда подальше Лоис вот прямо завтра тоже не мог.
Кто они? Содомиты, которых не примут собственные семьи. Влюбленные, у которых может не быть будущего, на которое так хотелось бы надеяться.
Энди выдохнул, а затем взял руку Алана в свою, поднес ее к сердцу, глядя прямо в глаза, приложил к груди.
— Ты — здесь, — коротко ответил он. — Гораздо прочнее, чем мне бы того хотелось головой. Ал, ты ведь о том, что там знаешь и так лучше меня, да?
Говорить о том, что чувствует, Энди не собирался. Не нашел бы правильных слов, не хватило бы красноречия. У него в принципе были проблемы с какими-то такими объяснениями. Да и не с эмпатом об этом говорить.
Только если уж разбираться с ярлыками, то говорить нужно было начистоту. Да, он не считал отношения с Аланом пустой интрижкой, но и совсем бездумно броситься в омут с головой не мог. И так уже там, не выбраться.
Энди сжал руку Алана.
— Но не проси от меня невозможного, Ал, — продолжил он со всей серьезностью. — Нам, чтобы, ну... Стать нами еще нужно время, сам подумай. Узнать друг друга и всякое такое. Понять, может ли у нас быть будущее, опираясь не только на постель.
Может, через пару дней, неделю или месяц Алан поймет, что на самом деле ему такое счастье и даром не сдалось? Уйдет новизна, откроются непереносимые какие-то моменты. Всякое могло быть. Конечно, если бы в одном из своих снов Энди увидел что-то ободряющее, он бы и не задумывался, так же на данном этапе без уверенности в завтрашнем дне никаких уходов рука об руку в закат быть не могло. Он надеялся на то, что Алан сможет его понять и не уйдет.
— Я же даже не знаю, какой у тебя фильм самый любимый или какую музыку ты слушаешь, — Энди усмехнулся. — А ты еще не слышал, как омерзительно я пою в душе.
Он коротко глянул через плечо на шлем штурмовика на полке. Ну, вообще-то, с ним все было и так понятно. Без пения в душе или периодических желаний посреди ночи самостоятельно подобрать понравившуюся мелодию на гитаре.

Энди смущенно потер перебитую переносицу. Вообще, за разукрашенную физиономию ему было совсем не стыдно, а вот за то, что тогда мог нести по пьяни в трубку Алану, тут да. Целиком и полностью, что он там говорил, Энди вспомнить не мог. Извинялся-то точно, а вот подробности — как в тумане. Конечно, если бы не последствия того пьяного звонка, Алан здесь, вероятно, не сидел бы, но менее стыдно не становилось.
Он вытянул из коробки себе еще кусок пиццы, устроился удобней на постели. Все же, был свой кайф внецивильном поглощении вредной пищи в собственной кровати.
— Ну там так вышло, — он неопределенно повел плечами. — Я не мог не влезть, там бы моего друга заломали к чертям собачьим. Я не нарывался сам, — Энди помедлил, чтобы откусить кусок от пиццы и прожевать, а затем вполголоса добавил: — Наверное, не нарывался.
Ал поднялся, а сам Энди наоборот лениво откинулся на подушки, наблюдая за ним. Выходило, что иной раз, зная, что можешь прикоснуться в любой момент, достаточно просто смотреть.
Энди накрыло приятной счастливой истомой — Ал находился рядом, не нужно далеко тянуться, впереди была еще целая ночь и половина пиццы в коробке. Можно было даже, как хотели в прошлый раз, завалиться на диван в гостиной и посмотреть какой-нибудь фильм, в обнимку, не дергаясь. Простые человеческие радости, в кой-то веки доступные. Энди давно не чувствовал себя настолько хорошо и спокойно.
А следом накатило гордостью — за коллекцию. Никто как-то раньше внимания не обращал большого на солдатиков. То, что Алан оценил — душу грело только в путь, несмотря на то, что по началу он думал даже их прикрыть чем-нибудь, чтобы в глаза не бросались.
— Американские, да, — подтвердил Энди. — "Джи Ай Джо", еще мультик про них раньше крутили. У меня коллекция, правда, не полная, но по аукционам я периодически мониторю недостающих.
Он подумал о "битлах", о том, как в школе еще пытался сколотить гаражный бэнд с приятелями, о том, как спустя неделю "репетиций" их погнали из гаража. Сначала из одного, потом из другого, следом из отцовского. Джими Хендрикс из него не вышел, конечно. Но то, что Алан велся и на классику, а не на какую-то бессмысленную современную поп или хип-хоп музыку, тоже не могло не радовать. Можно было найти что-то общее. И, может, гораздо больше всего, чем с Лоис.
В голову пришла спонтанная идея. Энди выпрямился, соскочил с кровати. Подошел к Алану, на момент притянул его к себе со спины, коснулся губами основания шеи.
— Высказывай пожелания на серенады, — понизив голос, сказал он, прежде чем отстраниться.
Он шагнул к шкафу, быстро глянул на Алана через плечо, закусывая улыбку. У него не было возможности даже перед Ли похвастать скудными умениями, мотаясь между частью и мотелями. С Аланом же захотелось поделиться и настолько сокровенным. Энди полез в шкаф, вытащил на свет чехол с акустикой, развернулся к кровати, устроил ее на ней. Гитара в чехле глуховато зазвучала. Расчехлив, он столкнул чехол на пол, а сам устроился на краю постели, провел рукой по струнам, подобравшись и прислушавшись.
— Только петь я их не буду, — добавил Энди, поворачивая колки и подстраивая звучание струн.
Подняв взгляд на Алана, он снова ощутил это тепло в груди, разливающееся, полностью охватывающее, не имеющее ничего общего с одним только физическим влечением.

— Трезвым я пою все же только в душе, — усмехнулся Энди.
Сильно больше общего.
Энди было достаточно одних горящих глаз Алана для того, чтобы ощутить себя настолько живым, насколько это вообще возможно. С гитарой в руках, с бойфрендом под боком — хоть иди и горы сворачивай. Во имя.
— Нормально вроде играю, — пожал он плечами, прежде чем подтянуть еще одну струну. — Если хочешь, как-нибудь могу чему-то научить. Подберешь пару треков, скинешь мне, я табы гляну, ну и...
Сам он в подростковом возрасте занялся отчасти потому, что самому хотелось подобрать "Smoke on the Water", отчасти потому, что парни с гитарами выглядели ух как хорошо. То есть, про парней он понял уже в более сознательном возрасте. Понял, что бессознательно тянулся не ради того, что девчонкам нравятся гитаристы, они ему самому очень да.
Гитара наконец зазвучала стройно, Энди уселся удобней, поставил пальцы на гриф.
— Хм, — он задумался. — Я точно помню интро. Погоди. Навыки-то не пропить.
Энди сыграл несколько аккордов на пробу, кивнул сам себе. Да, навыки не пропить, как не пытайся. Не играл он давно, понимал, что пальцы могут сбиться и потом долго ныть, но руки свое дело помнили — это главное.
Он наиграл интро, доиграл до припева, глядя на свои пальцы на грифе, сосредоточенно. Алан ведь занимался музыкой, прямо занимался, а не как он на слух всякое подбирал да табы в интернете смотрел. Сфальшивить, сыграть не так не хотелось вообще — услышит же.
Энди шевелил губами, вспоминая еще и текст, беззвучно проговаривал его. Нет, петь вслух за пределами душевой кабинки — ни за что. Тем более что отличный голос был у Алана. На момент Энди подумал, что они друг друга еще и могут неплохо дополнять — почему нет? В итоге разулыбался, сбился, легко хлопнул ладонью по корпусу гитары. Все же сложно было нормально сосредоточиться даже на музыке, когда Ал был рядом.
— Ты как к "Цеппелинам"? — спросил он. — Я разное подбирал раньше, правда, чаще как-то по нравящимся риффам. Я мало чего знаю так, чтобы прямо полностью. Только для себя же играю обычно. Ну и на акустике многое, конечно, не так звучит, как хотелось бы.
Энди сыграл несколько разных риффов, набивая будто заново руку. Отвыкшие пальцы, прижимающие струны, понемногу начинали ныть, хотя большого значения он этому не придавал.
Наконец, накрыв ладонью струны, он загасил звук, встряхнул рукой и повернул голову к Алу.
— Я реально давно не практиковался, — с долей смущения сказал он, потянувшись за еще одним куском пиццы. — Разлей там вино, что ли? Не зря ж я его у отца тащил.
Впрочем, опьянен он был уже и без вина.

Ничто не ценилось так, как похвала со стороны уже жизненно важного человека. Энди, как раз вцепившийся зубами в пиццу, просиял лицом. Ну и что, что не Хендрикс? Зато Алу нравилось и действительно давало им нечто, о чем можно было говорить и чем заниматься, выбираясь из постели. Человеческие же отношения не на одном сексе строились, а хотелось — вот да, еще и по-человечески.
Энди затолкал остаток пиццы в рот и все же отложил гитару, поставил ее на пол, прислонив к краю кровати с другой стороны от себя, прежде чем взять бокал.
Прижимать к себе только струнную спутницу жизни казалось уже категорически недостаточным.
— Одно другому не мешает, — сказал он, легко ударяя бокалом по бокалу.
Энди начинал ощущать себя окрыленно способным на все. Гитарные риффы все еще шумели в ушах — вместе с сердцем. Сделав глоток, он потянулся к Алану — добавить ко вкусу вина вкус его губ, дурея в момент, чувствуя, как успокоившееся было за вечер желание снова возбуждением поднималось от низа живота, снова разжигая это внутреннее пламя.
Отстранившись, он залпом осушил вино, отставил бокал на пол. Душ и правда был не лишним. Особенно свой, с нормально регулирующимся, в отличие от мотельных, напором воды. Дома-то сомнительных обрывков волосков в сливе не было, можно было не опасаться подхватить какой-нибудь грибок и не выныривать из-под хлористо-ржавых струй как можно более оперативно, не задумываясь о том, что в душе можно не только смывать с себя остатки секса перед тем, как снова разойтись в разные стороны.
Энди поднялся, чудом не задев гитару, улыбнулся шире, беря Алана за руку. Привычка к хорошему слишком быстро формируется — ему начало казаться, что в позиции бойфренда он уже освоился. Сдавать-то ее точно не собирался, а до лета было еще столько времени на то, чтобы обоим понять, на самом ли деле им это нужно и что будет, когда первичный флер отношений рассеется, что все имеющиеся проблемы резво отступили в тень.
Он потянул Ала за собой в ванную на втором же этаже, до которой как раз было ближе всего из его комнаты. В коридоре уже, не удержавшись, развернулся на ходу, за пояс притянул его к себе, проехался ладонью по груди — до шеи, чтобы снова затеряться в поцелуях, срываясь с катушек. Снова и снова, раз за разом, параллельно на ходу же справляясь с клепкой на своих джинсах.
— Я тебя предупреждал про омерзительно, — выдохнул Энди в губы Алана, на долю секунды поймав его взгляд и спиной толкая дверь в ванную.
В этот вечер не страшно было уже ничего. После того, как на себе познал все "прелести" расставания, да, хоть в самое пекло.
Энди повернул краны с водой, вынудив себя на время отлепиться от Алана, запустил душ.
— Ты сам напросился, — усмехнулся он и, выдохнув, наморщил лоб, пытаясь вспомнить хоть что-то. — Ладно.
Память в непосредственной близости Алана пыталась капитулировать, отказать и собрать вещи.
— Come as you are, as you were, — начал он, пока вода регулировалась, не особо старательно подражая Кобейну, —
As I want you to be,
As a friend, as a friend, as an old enemy,
Take your time, hurry up,
The choise is yours, don't be late... Так, нет, все, не могу больше.
Он тихо рассмеялся, опустив голову. Дожил, называется.

Встретившись с Аланом взглядом, Энди, кажется, на какое-то время забыл, как дышать. Новизна и трепыхающиеся пресловутые "бабочки" — казалось, что к этому он не приспособится и от избытка эмоций когда-нибудь точно сдуреет. Он был не против, он ведь еще даже не каждую веснушку на теле Алана запомнил. Да и потрясающим из них двоих был далеко не он — уже в следующий момент Алан заставил его в этом убедиться.
Энди прижался лопатками к холодному кафелю, закусил улыбку и желание пошутить насчет банных традиций или чего-то вроде "почему бы тебе заодно тоже госпел какой не промычать" — быстро стало как-то не до шуток.
Воистину — никто не знал лучше, как сделать хорошо парню так, как другой парень. Энди быстро провел языком по губам, неровно выдыхая и запрокидывая голову. Вспышки чувственного удовольствия, кружившие голову, были как какие-то фейерверки перед глазами. Энди опустил ладонь на голову Алана, чуть направляя и задавая темп, чтобы потом просто закопаться пальцами в потемневшие от воды рыжие волосы. Он совершенно точно слышал собственные сиплые постанывания — в пустом доме об этом тоже можно было не задумываться, не прикладывать лишние усилия к делу конспирации.
В один момент он легко потянул Ала за пряди волос, вынуждая оторваться — близость разрядки начинала ощущаться, а Энди не хотел капитулировать так быстро. Он искал губами губы, испытывая потребность в поцелуе, как спасенный из воды в искусственном дыхании.
Идея "осчастливить" сексом каждое помещение в доме начинала казаться невероятно привлекательной. Нет, даже отличная, вообще-то, идея, хотя потом смотреть в глаза родителям может быть немного стыдно. Губы Энди дрогнули в дурной улыбке, ладони по чужой спине скользнули до ягодиц, чтобы лечь на них абсолютно по-хозяйски.
... само собой, поход в душ затянулся совсем не настолько, насколько они рассчитывали — если вообще рассчитывали. Уже просто подставляя лицо под струи воды, он блаженно улыбался. Двигаться из-под воды и от Алана куда-то еще не хотелось. Ничто не могло бы помешать Энди ощущать себя самым счастливым человеком на свете.
Ему даже хотелось совершенно бездумно признаваться в любви.
Закрутив наконец краны и выбравшись из-под душа, Энди подхватил с крючков пару полотенец, перебросил одно Алану, попытался вспомнить, что было из еды в доме помимо пиццы и протеина — дьявольский голод пробивался, столько энергии ведь ушло за один вечер.
— Мне что-то кажется, что с утра я даже до зала не пойду, — фыркнул Энди.
Если бы Алу только не нужно было с утра подрываться в школу. С одной стороны неделей с пустым домом нужно было пользоваться по максимуму, с другой же никто не отменял работу, учебу и отца Кеннета. Да и тренировки пропускать — тоже не дело, дома веса не потягаешь.
Энди понимал, что разморенное и расслабленное состояние может в конечном итоге не затянуться надолго.
— Пошли, может, перед телеком на диване поваляемся? — предложил он, улыбнувшись. — Мне что-то настолько ничего больше делать не хочется, что я даже самое идиотское ток-шоу вынести смогу.
Заснуть как раз бормотание телевизора не даст — рано еще было вырубаться.

— Может, и мало, — фыркнул Энди, окидывая Ала откровенно похабным взглядом.
До новых подвигов он еще не восстановился, но пожирать своего — как звучит-то! — парня глазами ему в этот день никто не смог бы запретить. Пожирать ведь было что — поджарое тело Алана притягивало взгляд. Раньше он как-то больше обращал внимание на тела с хорошо развитой силовыми упражнениями мускулатурой, в зале на всяких украдкой насмотрелся. Но, оказывалось, что кругозор вкусов у него был широк. Хотя и не исключено, что распространялся только на Ала.
— Там в холодильнике жратвы на неделю должно быть, — пожал он плечами. — Но я больше в жизни к плите не подойду. Знаешь, каково это — каждую смену на протяжении двух лет готовить толпе голодных мужиков обеды?
Особенно когда готовишь из рук вон плохо. Пожалуй, громко и сочно материться он научился именно в бытность кандидатом у плиты.
Энди, выйдя из ванной, завернул в свою комнату, одеться. Чуть прищурившись, глянул на пару сиротливых кусков пиццы в коробке. Она, поди, была уже совсем холодной и аппетита не возбуждала.
Одевшись, он подхватил бутылку вина и тормознул на пороге, услышав окрик Алана. Пришлось разворачиваться на пятках, на автомате кивнув.
Вытащив первую попавшуюся футболку из своих, Энди спустился вниз, бросил ее Алану. Приблизившись к нему, он замедленно провел тыльной стороной ладони по его груди, чуть запрокинул голову и с легкой улыбкой честно сообщил:
— Ты охуительно смотришься и так, между прочим.
Языком по губам он проводил тоже замедленно, дразняще, прежде чем разорвать зрительный контакт и шагнуть к дивану.
Бутылку вина он составил на журнальный столик, понял, что бокалы забрать с собой как-то забыл, мысленно махнул на это рукой — не гордые, и из горла могут, если что глотнуть.
Он с размахом упал на диван, нашарил пульт и откинулся на спинку, расслабленно закидывая ноги на стол. Мать бы его за такое поведение в своей гостиной морально бы уничтожила. А отец — за фривольное обращение с вином. И оба двое — за то, что вообще парня привел.
Энди в доме оплачивал счета за интернет и кабельное, родители изначально вообще были против. Не интернета, а расширенного пакета телеканалов. Но в позу он стал еще до того, как погиб Ли, проявил тогда немного молодежного бунтарства и получил свое кабельное с условием оплаты. Так что, щелкать каналами можно было до посинения. И даже найти что-нибудь приличное.
— Только не возись на кухне долго, — сказал Энди, запрокидывая голову и снизу вверх глядя на Алана. — Можем обойтись и сэндвичами, верно?
Не хотел он успеть соскучиться, но и, упав на диван, уже не хотел подниматься и двигать на кухню. Устроился, значит. Впрочем, щелкал каналами он уже совершенно бездумно — не получалось выгнать прочь из головы мысли об Але в его футболке. И на его кухне. У него однозначно были проблемы. Палец застыл на кнопке переключения каналов, на экране застрадала какая-то американская актриска, Энди все же поднялся с места, рывком, отбрасывая куда-то в сторону пульт.
И направился на кухню, планируя перехватить не только бутербродной нарезки. В прошлый раз на этой кухне они грызлись на полутонах, чтобы не дай Бог кто-то услышал.
Он подошел к Алану со спины, прижался всем телом, сцепил руки на его животе, вдохнул запах привычного кондиционера для белья. Приступ спонтанной нежности и понимания — вот оно, мое, которое отпускать нельзя ни в коем случае.

Энди приходилось чуть приподниматься, чтобы и кусануть отрезы колбасы, и на некоторое время устроить подбородок на чужом плече. Коротышкой его и в части то и дело называли, а уж стоило выйти куда-нибудь с нацепившей каблуки Лоис, так рост и вовсе бросался в глаза. С Аланом — тоже, но с ним, к своему удивлению, Энди никакой личной ущербности уже не испытывал.
Тепло руки, накрывшей его ладони, так и вовсе пронизывало насквозь.
— Можно еще сыром сверху посыпать, он как раз в микроволновке растопится, — предложил он, чуть отстранившись, проехавшись рукой от живота до бока, так и не отпуская полноценно, просто вставая рядом. — Плакали все мои графики, — добавил, усмехнувшись.
Секс, конечно, тоже тот еще спорт — энергии как с пробежки тратилось, с таким любовником и дюжина пицц на боках бы складками не осела. Только запускать себя все равно было нельзя — Энди пообещал себе, что этим днем расслабляться и закончит. И, пообещав, стянул с доски кусок колбасы.
В микроволновку блюдо с сэндвичами он засовывал сам — типа внес свою лепту, молодец.
А пока печь шумела, разогревая бутерброды, Энди воспользовался моментом и, сгребя свою футболку на груди Ала в кулак, притянул его к себе — чтобы снова до саднящих губ.
Писк микроволновки вернул с небес на землю. Энди развернулся, подхватил кухонное полотенце, открыл дверцу, вытащил горячее блюдо. А затем, мазнув еще чуть затуманенным взглядом по Алану, свободной рукой взял за руку его и потянул за собой в гостиную.
Поставив блюдо на столик и упав обратно на диван, он снова взялся за пульт — зацепленное взглядом на экране его совсем не вдохновило, надо было перещелкнуть на что-то еще.
— Что смотреть-то будем? — спросил он у Алана, нажимая на кнопку переключения каналов: реклама, реклама, какой-то музыкальный безвкусный клип, снова реклама, неизвестное шоу... — О, "Рокки". Люблю "Рокки". Оставим? Тут не особо много мордобоя.
Он подтащил столик поближе к дивану, чтобы не совершать лишних телодвижений, дотягиваясь до сэндвичей, а затем откинулся на спинку, закидывая на нее руку и глядя на то, как Бальбоа на экране молотит кулаками по мясной туше. В отличие от американских мультиков про солдатню или Черепашек-Ниндзя первого "Рокки" одобрял даже его отец. Хороший фильм о целеустремленности, не то что следующие, а особенно последняя, части.
— Если не нравится, можем переключить или по моим дискам покопаться, — добавил Энди. — Только у меня, наверное, не найдется ничего кроме боевиков и фантастики, точно тебе говорю.

— В мордобое я обычно и не участвую, — Энди повел плечом и на автомате потер ссадину на носу. — Не, серьезно, ты же не думаешь, что я, ну... Жестокий там. Или насилие люблю, не? — он посмотрел на Сталлоне на экране. — То есть, да, мне нравится смотреть на то, как мужики чистят друг другу рожи, когда это в кино или реслинг по телеку идет. Но там постановочное, там не так, как оно бывает, когда... А, ладно, забей.
Он понял, что несет оправдательную ахинею, несмотря на то, что не считал нужным оправдываться за разбитую физиономию французишки и тех ребят с розочкой в пабе. Он не виноват, так вышло, он и правда обычно на насилии не подвизается. Но, да, стоило признаться самому себе в том, что в глазах Алана по-прежнему хотелось быть не собой, а человеком лучших качеств.
Рука Энди съехала со спинки дивана на плечи подбившегося под бок Ала. Да, вот так было правильно. Хорошо, удобно и правильно. Ну и будут они гореть в Аду, зато без сожалений о том, что не успели сделать чего-то такого вот важного.
— "Звездный путь" еще люблю, — ответил Энди. — И "Звездный десант". Еще "Патруль времени", "Красную жару". А, еще "Спасти рядового Райана" хороший. И "Чужого" люблю. Всякое, — он повернул голову, отрываясь от экрана.
Чего Энди практически не удавалось с Лоис, так это поговорить о том, что нравится ему. Он как-то отвык за пару лет от того, что можно не только с мужиками про Рокки и реслинг потрепаться, а еще и говорить о своих интересах с человеком, с которым строишь отношения. Не только слушать. Это было настолько поразительно и непривычно, что проблемы Рокки на экране перестали его волновать окончательно.
Он с улыбкой коснулся губами волос спрятавшего лицо на его плече Алана, сам прижался только крепче.
— Знаешь, что было бы неплохо? — проехавшись щекой по его волосам начал Энди. — Как-нибудь устроить двойной просмотр фильмов. Взять что-то из того, что любишь ты и что-то, из того, что я. Такой себе обмен интересами, раз уж, ну, вообще зашел разговор.
Дьявольски хотелось, да, проводить больше вот такого времени — простого, спокойного. Конечно, перемежающегося с "продолжением банкета".
— Может, спать пойдем тогда? — спросил Энди, а затем, опустив голову с чуть лукавой улыбкой добавил: — По утрам зарядка, знаешь, тоже полезна для здоровья.
Он себя уже не ощущал способным на что-то кроме объятий на диване — вымотался. Морально-то готов был на все еще не по одному разу, а вот физически организм требовал прежде отоспаться. Обидно было только то, что с утра надо было бойфренда в школу собирать, как бы дико это не звучало. Отпускать его куда-то с утра категорически не хотелось. Но приходилось смиряться с тем, что надо. Они конспирировались, все-таки.

— Неа, не глупо, — ответил Энди. — Совсем не глупо. Я не знаю, чего бы сделал, если б на моем месте был ты.
Прибил бы любого попробовавшего что-то Алу сделать, вот чего. На месте, как таракана, не заботясь о себе и о том, что о нем подумают. Понимание этого было настолько отчетливо ярким, что у Энди на момент перехватило дух. А потом — от понимания того, что он, вообще-то, совсем не думал о том, что почувствует Алан, если с ним что-то случится. Был слишком сосредоточен, как обычно, на своем внутреннем.
Нет, он бы однозначно двинулся крышняком, если бы что-то произошло с Аланом. Если уж просто в расставании с ним пошел по такой наклонной до кабацких драк. Впрочем, он двигался уже, два года назад. Второго раза не пережил бы. А горящая церковь в памяти нарисовалась весьма отчетливо.
Он мотнул головой, отгоняя от себя тяжелые мысли.
— Смотрел и смотрел, — сказал он, легко кивнув. — Но могу и пересмотреть, я люблю такое. Хотя, блин, не в этом же смысл... О, сделаем друг другу плейлисты? Классно ведь, я никому подборок не делал никогда.
Энди даже воодушевился: казалось, что для них открывалось столько новых возможностей и узнать друг друга лучше, и вообще. Времени только было не так много, чтобы все охватить, но никто не отменял ведь интернет и смски. И секстинг, кстати, тоже.
Он подхватил с блюда сэндвич и чуть ли не целиком затолкал его в рот, раз уж сонный Ал высказал пожелание добить. Не зря резал, конечно, но отмазка не прокатит, практика показывала уже, что в рот Энди затолкнуть мог и больше. Жевать, правда, было неудобно, да и говорить тоже.
Конечно, ему и самому хотелось бы посидеть вот так с Аланом подольше. Но кто-то из них все же должен был показать себя разумным взрослым, так кто, если не он?
Дожевав и смахнув с себя крошки, Энди отстранился и решительно поднялся.
— Спать, Ал, — сказал он. — У нас еще будет время на разговоры.
Констатировал, поднял брови, мол, усек, да? А затем наклонился к Алану и, обхватив его обеими руками за торс, поднял с дивана. На плечо. Упрямиться он ведь, кажется, мог долго, а против старого доброго "на плечо и в пещеру" ничего уже не поделать. Веса же в зале Энди и большие поднимал, точно не надорвался бы.
Со своей драгоценной ношей он поднялся на второй этаж, мягко свалил Алана на кровать, коленом сдвинув коробку с пиццей в сторону. Принес, выпрямился, окинул довольным взглядом.
И все же ему нечеловечески повезло. Энди мог бы с собой гордиться: такого парня себе урвал. Молодец вообще. Только просрать в любой момент мог бы.