FREAKTION |
2015 года, Канада, провинция Новая Шотландия, город Галифакс
"Чуть не спалились с Джинджером в баре! Жалко, сэлфи не успели на фоне запилить: был бы такой угар!" - @hurricanesandy98, 30.04
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » FREAKTION » Архив завершенных эпизодов » 2015.05.04 Spider and the Fly
Spider and the Fly
[audio]http://pleer.com/tracks/4615228kK0a[/audio]
В эпизоде:
2015 год, ночь с 4 на 5 мая;
квартира Эмили ХольмВ ролях:
Эрвин Хольм;
Эмили Хольм;
немного позже Майкл Хилл
Эрвину явно не понравилось, как закончилась их с Эмили последняя встреча. Эрвин решает повторить её в более безопасной для него обстановке... А затем и вовсе понимает, что для полного счастья кроме сестры ему здесь не хватает кое-кого ещё.
Отредактировано Erwin Holm (28.08.2015 14:29:49)
Вот уж не ждал Эрвин такой подставы, не ждал. День тогда, всё же, вышел в корне неудачный. Начиная с этого слишком резвого блондина, с которым теперь непонятно как разбираться, и заканчивая доброй сестрицей с её чудесным-принцем-копом, который, собственно, оперативненько и посадил Эрвина под арест дней на пять. Не много, но и не мало, да и как-то досадно. Само собой, Хольм-старший допустил множество ошибок, избежав которые он смог бы сейчас спокойно бегать на свободе и заниматься дальше своими делами, придумывать способы докопаться до Майкла, если стало бы совсем скучно – снова наведаться к Эмили... Но, увы. Да и виноват в этом был всё же не только Эрвин, а ещё и его сестра, вовремя состроившая из себя напуганную невинную овечку, да еще и до этого выбесившая.
В общем, за всё время, проведенное под арестом, никакого чувства вины, раскаяния, осознания своей неправоты и прочего хоть немного похожего на это Хольм так и не почувствовал. Скорее, наоборот, ему хотелось теперь уже не побаловаться, как в тот раз, а действительно неплохо так всыпать младшей.
Выпустили мужчину вечером четвёртого числа. Казалось бы – мог спокойно идти себе домой да радоваться уютной постельке, продуктам в холодильнике, отличающимся от однообразных помоев, а наутро уже начинать возобновлять свою бурную преследовательскую деятельность, но нет. Это было бы слишком просто.
Хотя, на самом деле, изначально Эрвин шёл к себе домой. Вот только ближе к месту его почти недельного заключения был как раз дом той, из-за кого он туда, собственно, и попал. Ну и разве можно упустить возможность зайти к сестрёнке в гости?
Оказавшись у дома, Хольм-старший взглянул на часы. Было часов где-то десять, а сестра, как он уже успел понять, сворачивается с работой где-то чуть раньше полуночи.
"Что ж, подождём. И дольше ждал."
Домофон в подъезде, как оказалось, был сломан, что было мужчине только на руку – дверь теперь открывалась совершенно спокойно. Радуясь и боясь сглазить своё сегодняшнее внезапное везение, Эрвин стал подниматься по лестнице вверх. Номер нужной ему квартиры он тоже помнил прекрасно – всё же, сестрёнка однажды совершила неплохую такую ошибку, позвав Эрвина жить к себе. Теперь он помнил буквально всё, вплоть до мелочей, если та, конечно, не решила устроить перестановку после того, как выгнала братца. Но то, что оставалось неизменным – дом, этаж и номер квартиры, он помнил точно уж наверняка.
Вот только сразу же попасть в квартиру и ждать девушку там, в уюте и комфорте он не мог – ключи под ковриком сестра не хранила, это Эрвин уже успел понять за время жизни с ней, а навыками профессионального взломщика он, увы, не обладал.
Поэтому Эрвин поднялся на этаж выше, так, чтобы спокойно следить за Эмили с лестницы, и чтобы та при этом его не увидела. Там он и притих на некоторое время, буквально прислушиваясь к каждому шороху и готовясь встречать хозяйку квартиры.
И вот, сестра, наконец-таки, пришла. Сейчас для Эрвина был весьма ответственный момент, на котором уже просто нельзя было облажаться, а иначе мало того, что опять будет обидно, так ещё и младшая включит свою натуру ябеды и опять расскажет всё своему копу, и по совместительству, как Эрвин уже успел подумать, любовничку. Такого счастья Хольму уж точно было не надо.
Он наблюдал за тем, как она подошла к двери своей квартиры, и, пока она возилась с ключами, Эрвин уже успел спуститься, почти бесшумно. В тот момент, когда сестра только открыла дверь, он резко и совсем уж не ласково толкнул её в спину, отправляя в квартиру и тут же проникая следом. Она этого явно не ожидала, и, пользуясь временным замешательством, Эрвин даже дверь за собой успел закрыть.
Затем, не унимаясь и понимая, что медлить с действиями всё ещё нельзя, Эрвин так же быстро врезал Эмили под ребро. Судя по тому, что она аж согнулась и на время прекратила сопротивление – ощутимо так врезал.
Чтобы сестра ничего не испортила и, например, не выперла бы его или не позвонила бы своему ненаглядному копу, нужно было ей совсем сковать свободу движений. С этим уже прекрасно смог помочь скотч, который Эрвин краем глаза заметил в коридоре на полочке. Им-то он и скрепил руки Эмили за спиной, весьма оперативно, пока та ещё не успела разогнуться. А когда разогнулась – было уже поздно.
– Ну привет, родная. Уже успела соскучиться? Думала, прикрылась спасителем и теперь всё будет замечательно? – он усмехнулся. – Что ж. Тогда получилось. Ну а сегодня твоего копа нет рядом, какая незадача, правда? Что же ты, бедняжка, будешь делать?
Эрвин говорил с наигранным трагизмом, придерживая сестру за плечо и качая головой, но затем в одно мгновение его притворное выражение лица сменилось на торжествующе-злобное. С ухмылкой он сжал то же самое плечо и потащил Эмили к уже запримеченному на кухне стулу. За каждую попытку сопротивления он сильнее сжимал и её несчастное плечо, а на стул и вовсе девушку почти швырнул, после чего так же быстро сориентировался и на сей раз обездвижил уже ноги сестры, тем же скотчем привязав их к ножкам стула. Рот же он ей заклеивать не собирался – её было весело слушать, да и пообщаться со своей жертвой Эрвин был всегда готов.
Теперь мужчина стоял уже перед ней, словно оценивая взглядом и при этом весьма коварно, недобро улыбаясь. Затем, с той же улыбкой, он подошёл к одному из ящиков и вытащил оттуда нож, специально выбирая самый острый. Нет, он не собирался её убивать, не собирался и насиловать – просто припугнуть, хорошенько, чтобы мало уже не показалось, ну и чтобы знала, что бывает, когда сдаёшь родственника полиции. Своеобразная такая месть, так сказать, в воспитательных целях.
– Тебе не кажется, что становится жарковато?
Эрвин подошёл ближе, задирая толстовку девушки явно с намерением снять. Вот только из за того, что руки были связаны между собой, этого сделать не получилось, и поэтому она теперь в скомканном виде болталась где-то у запястий девушки, ещё сильнее ограничивая свободу её движений. Хольм, вновь осмотрев сестру оценивающим взглядом, теперь приблизился вплотную к ней и резко полоснул ножом по бретельке майки. Та тут же поддалась и повисла, да и на коже остался весьма заметный, начинающий обильно кровоточить след лезвия.
– Ну же, так ведь лучше, правда? Не мешается ничего...
Эрвин наигранно заботливо улыбался, глядя прямо на Эмили и заправляя упавшую на лицо прядь ей за ухо.
Отредактировано Erwin Holm (29.08.2015 01:33:23)
После встречи с братом на работе Эмили... успокоилась. Демонстративное задержание родственника Купером удивительно благотворно влияло на нервы. Демонстративное сожжение или расстрел были бы много лучше, но выбирать не приходилось. Да и была надежда, что условия содержания в участке остались на уровне каменного века, и Эрвин, оказавшись на свободе, или помрёт от какого-нибудь ужасного заболевания, или свалит хотя бы в Монреаль. Второй вариант был вероятнее, но Эмили устраивал не меньше первого. Собственно, ей было плевать, что дальше будет с Эрвином, лишь бы больше его не видеть. Никогда.
Рациональность побеждала. Хольм уже давно привыкла жить одна, привыкла к самой ужасной части этой свободы. К тому, что никто и никогда о ней не позаботится, а свои проблемы нужно решать на той стадии, пока это реально. И сейчас было реально решить проблему родственника, стремительно разрушающего её мир. Собственно, для этого в квартире и появился путеводитель по Канаде и карта филиалов её пекарни. Увы, из Галифакса нужно было уезжать. "Точнее подло сбегать, но это детали."
Она прикрепила карту к кухонной стене, чтобы было удобнее. Вот только Эмили никак не могла подумать, что из-за забытого в коридоре скотча будет столько проблем. Она в тот момент вообще думала о другом, как бы не опоздать на работу.
Эмили не ожидала удара в спину, когда почти что закрыла за собой дверь. Да, несмотря на то, что сейчас она всё чаще ощущала пугающее спокойствие, на улицах паника ещё пробегала мурашками по спине. Но дома всегда было спокойно, кто же тронет за тремя замками?..
Разочарование оказалось более чем болезненным. При том боль, сначала, была физическая, когда происходящее ещё не до конца уложилось в голове. Тогда, когда она приземлилась на пол в тёмном коридоре. Тогда, когда рюкзак слетел с плеча, отлетая в комнату вместе с телефоном и наушниками. Тогда, когда вместо музыки она слышит чужие шаги и собственный писк из-за того, что одна ладонь прижимает к полу ключи. Тогда она понимает, что так споткнуться о порог не вышло бы даже у неё.
Эмили поднимается, она даже соображает сжать в руке ключи так, чтобы ударить противника, когда тот снова нападёт. Соображает, но тёмная фигура явно думает быстрее, да и по силе превосходит. Во всяком случае, после удара Хольм испытывает на себе, что такое "искры из глаз". Закашливаясь, она выпускает ключи и тихо приваливается к стене. Кажется, здесь слишком мало воздуха.
Воздуха становится ещё меньше, когда до Эмили доходит, что руки за спиной стягивают скотчем. Попытки вырваться ничего не дают, чтобы закричать не хватает дыхания. А кричать хочется, особенно после того, как она понимает, кто пришёл в гости.
"Что же ты, бедняжка, будешь делать?" Глухо стучит в голове, пока она плетётся на кухню. Вялые попытки вырваться ничего не дают, а Эмили понимает, что всё спокойствие этих дней было не более чем хреновой маской. Ей страшно, чертовски страшно. И она понятия не имеет, что делать.
Если бы Эрвин хотел её избить или изнасиловать – ему хватило бы скотча и коридора. Для этого не нужно идти на кухню. "Собственно, если он хочет меня убить – для этого тоже не нужно так стараться." Факта смерти Эмили мало боялась, это даже успокаивало. Не было бы больше никаких проблем, никаких пыток и догонялок. "Говоря начистоту, я хреново справляюсь с тем, чтобы хоть как-то вытягивать свою жизнь. Это не самый плохой вариант."
Эмили закрывает глаза, когда брат усаживает её на стул. "Пусть убивает, пусть бьёт. Пусть делает, что хочет, только быстро." Ожидание изводило хуже всего, с этим спорить было глупо. И сейчас, пытаясь приблизить момент расправы, Эмили даже не сопротивлялась. Ни тогда, когда ноги привязывают к стулу, ни тогда, когда с неё стягивают толстовку. Когда раздаётся треск ткани, Хольм невольно поджимает губы. "Кричать надо было раньше."
Возможно, и сейчас стоит попробовать. Возможно, её услышат соседи снизу, та милая парочка. Но только толку от этого вряд ли будет много, даже если они успеют прибежать. Сейчас было бы здорово, окажись рядом Молли, с её-то талантами. Или Шани, с отмычками. "А скорее всего меня не услышат." Эмили вздыхает и поджимает губы.
– А ты сюда пришел процитировать сборник хреновых пафосных фраз? – она не понимает, откуда взялась смелость и это ужасное спокойствие. В один момент просто становится искренне плевать, что произойдет дальше. – И от тебя видимо всегда собеседники сбегают, да? Как ловко привязывать-то научился, только подумать! А Микки получил за то, что тоже не сильно хотел слушать твои бредни? – Эмили злобно усмехается. – И да, Джима здесь нет. Думаю, о твоём визите он узнает не раньше завтрашнего дня и, чем бы встреча ни кончилась, он догадается, кого искать. Не боишься, что тебя всё же заставят хоть раз в жизни ответить за свои слова?
Она наигранно заинтересованно склоняет голову к правому плечу, глядя в глаза Эрвина. Вряд ли в этом мире найдется что-то более мерзкое, чем его прикосновения и этот слащаво-самодовольный вид. Эмили фыркает и выпрямляет голову, всё так же глядя в его глаза.
Она не может уловить момент, в который ей стало наплевать на то, что сейчас она получит за свои слова. Наплевать на то, что завтра Хольмов в мире может стать немного меньше. Собственно, наплевать на всё, лишь бы эта встреча быстрее закончилась. "А хорошо она закончиться не может, это любому понятно."
– Или ты пришел поговорить о родителях? Решил отправить меня к ним по методу вашего соседа? – она улыбается и кивает на нож. – Тебе не кажется, что это слишком лирично? Хотя знаешь, если ты потом у меня в ванной себе вены вскроешь, я не против. Даже если ты до дома дойдёшь и там с собой покончишь тоже неплохо.
Она улыбается, изображая понимание. "Думаешь, можешь тянуть? Да, ты знаешь, что это меня изводит. А я знаю, что ты вспыльчивая истеричка, которую легко подтолкнуть к развязке."
– Какая прелесть, маленький мальчик скучает по мамочке!
Эмили смеётся, глядя ему в глаза. Она не пытается скрыть, что издевается над братом. Потом будет плохо, когда она вспомнит, что это и её родители. Потом, когда будет время подумать.
Вот только этого "потом" может и не быть. И, если это так, то Эмили хотела прикончить эту историю как можно быстрее. И легче всего это было сделать, ударив по больному. "А теперь Эрвин теряет контроль, так ведь?"
Эмили неосознанно сжимает пальцы в кулаки, ожидая удара.
Поведение сестры Эрвину определённо нравилось... Поначалу. Было лучше, намного лучше, когда она молчала, не сопротивляясь и поддаваясь, не раздражала своими попытками то ли задеть, то ли выбесить, а лишь иногда взвизгивала и пищала. Теперь мужчина уже начинал жалеть, что решил не заклеивать ей рот. Всё же, сестру он знал не слишком хорошо, вот и не ждал, что она начнёт так храбриться, совершенно глупо. Не ждал, что, увидев возможную прямую угрозу своей жизни, она начнёт не просить о пощаде ну или хотя бы тихо бояться, а наоборот станет нарываться. И от этой неожиданности Хольм-старший действительно начинал злиться.
– Ух ты, кто заговорил! – с наигранным восторгом и удивлением произнёс Эрвин, но в следующую же секунду выражение его лица сменилось уже на раздражённое. – Вот только лучше бы ты этого делать не начинала, вот серьёзно. Тебе это знаешь как невыгодно, м?
С этими словами мужчина нагнулся к ней, так, чтобы находиться буквально лицом к лицу, и приставил лезвие сбоку к её шее.
– Хочешь ты или нет, ты будешь слушать мои "бредни". А собеседники не сбегают... просто так они спокойнее. И информация до них доходит лучше, и разговор как-то сразу клеится, знаешь ли... – Хольм усмехнулся. – О! Джим-Джим-Джим, страшно-то как!
Теперь Хольм тихо рассмеялся. Он, конечно, не хотел ещё раз загреметь в участок или, того хуже, в тюрьму. Вот только он теперь знал, что у него на этот раз будет время. В тот раз он попался, собственно, с поличным, и отрицать что-то было бесполезно, так можно было только нарваться на худшее. А в этот раз в случае чего он успеет и скрыться, и, быть может, подстраховаться как-нибудь. Точно что-нибудь да придумает. Но, в любом случае, Эрвин не собирался действительно сильно вредить девушке. Так, поугрожать, испугать, не более... Пока что.
– Поздравляю, ты нашла себе достойного защитничка. Впрочем, это вполне в твоём стиле. Ты только и умеешь, что прикрываться кем-то, прятаться, бежать, жаловаться. Ты слабачка, и ты только на это и способна.
Эрвин теперь откровенно издевательски улыбался, смотря в глаза Эмили, после чего, как раз тогда, когда она выпрямила шею, резко дёрнул рукой, сжимающей нож, на себя, оставляя на шее девушки кровоточащую царапину. Эрвин знал, что не мог задеть никакую артерию, ему ведь не нужен был труп и лишние проблемы. Чуть отойдя, он наблюдал, как алые струйки крови медленно стекают и пачкают порезанную бретельку майки, после чего, с усмешкой, снова поднял взгляд.
Но вот только должного эффекта это не возымело. Эмили не испугалась. Она, напротив, продолжала нагнетать обстановку, продолжала нарываться, явно специально начав задевать те темы, на которые Эрвин реагировал сильнее всего, которые действительно были для него больными. Мужчина ещё не полностью отошёл от смерти родителей, для него она до сих пор была шоком, и поэтому он действительно поражался тому, с каким цинизмом сестра, для которой они являются такими же родными, говорит о них.
– Заткнись. Просто возьми и заткни свой рот, пока тебе этого не сделал я, – процедил он, в секунду изменившись в лице, с которого ушла вся эта насмешливость, и уже белея от злости. Эрвин сжимал рукоятку ножа, которым начинало хотеться пройтись прямо по этому насмехающемуся лицу всё крепче.
– Не-ет, тебя я к ним не отправлю, не надейся. И для тебя это будет слишком мягко. Ты просто не заслужила к ним отправляться, с твоим поганым к ним отношением.
Но сестре было плевать. Эмили смеялась. Она будто бы не видела, что злит, действительно злит Эрвина, или видела, но зачем-то делала это специально. Теперь он не выдержал, и, отбросив нож, одной рукой схватил её за волосы, крепко сжимая, а другой со всей дури вмазал девушке по лицу, ударив в челюсть.
– Какая же ты мразь всё-таки... Чёртова сука! Я понимал, что тебе плевать на семью и вообще на какие-либо принципы, но чтобы настолько... Не знали, не знали они, какую тварь вырастили. И хорошо, что они этого они уже никогда не услышат. А знали бы – утопили бы тебя еще в младенчестве, крыса, – почти шипел он, не выдержав и ударив её ещё. Но этого Эрвину было мало, определенно мало.
– Долгожданная дочь, подумать только!
Мужчина рассмеялся, явно нервно. Он выдохнул, чуть отходя от сестры и отворачиваясь. Эрвин пытался успокоиться, хоть немного, хотя ему и хотелось надавать Эмили ещё и ещё, да посерьёзнее.
"Спокойно. Незачем подставлять себя и делать себе проблемы из-за этой мрази. Спокойно... Хотя жалею я её, явно жалею."
Рука Эрвина всё же потянулась к немного окровавленному ножу, теперь лежавшему на столе. Всё с тем же видом, выражающим самую настоящую злобу, он повернулся к Эмили и, сжав рукоять крепче, снова приблизился к ней почти вплотную. Затем, парой резких, но рассчитанных движений, он порвал ножом её майку в районе живота, и через образовавшиеся разрезы были видны начинавшие кровоточить царапины.
– Сейчас попробуешь изобразить из себя умную девочку и будешь молчать? Или опять начнёшь нести свою пургу? – он зло усмехнулся, на этот раз поднося лезвие снова к её коже. На сей раз оно коснулось плеча Эмили, того, где ещё свисала бретелька. Теперь характер движений изменился – вместо быстрых, резких, едва уловимых они стали нарочито медленными, издевательскими. Внимательно глядя на жертву, Эрвин, крайне недобро ухмыляясь, медленно проводил остриём вниз по руке, оставляя длинную царапину.
Если забыть о боли, то самым мерзким в данной ситуации были взгляды. Слишком внимательные, изучающие. Хольм терпеть не могла, когда на неё так смотрят, она и обычные-то взгляды выносила через раз. От Эрвина это было особенно противно, ведь как бы Эмили ни отпиралась, а о своих прекрасных отношениях с семьёй все равно забыть не могла. Она привыкла к таким взглядам родни, когда люди внимательно ловили каждое её движение, ожидая промашки. Привыкла, что когда всё же наступал момент провала, рядом были нежно любящие родственники. Которые вцеплялись в глотку как только ощущали слабину.
И Эмили понимала, что промахнётся сейчас. Из-за этого взгляда. И, разумеется, из-за того что она все ещё оставалась собой.
Напомнить младшей Хольм о всех её комплексах, видимость отсутствия которых она создавала годами, было слишком легко. И комплексы тут же накрывали, как лавиной, не давая вдохнуть и успокоиться.
Эрвин говорит, что она слабая, и девушка не может с этим поспорить. Слишком часто в жизни она проявляла ненужную мягкость, слабость. Отношения с Ирмой были слабостью, ненужной по сути деталью. То, что она прожила с родителями так долго, а не сбежала при первой возможности, было слабостью. Слишком часто Эмили сама себя ругала за слабость. "Вот только про защитника ты не угадал." Жаловаться Эмили не любила, да и последние лет пять защищалась своими силами. Иногда она сама удивлялась тому факту, что могла за себя постоять.
Эрвин говорит, что ей было плевать на семью, и девушка безвольно опускает голову. Ей казалось, что удержать собственноручно сделанную маску цинизма будет несложно, но с этим она явно ошиблась. Задевать тему семьи было ошибкой, пока что это задевает их обоих.
Эрвин говорит, говорит, говорит... и Эрвин прав. Чертов гений как всегда оказывается прав, какая новость!
Эмили смотрит ему в глаза, когда лезвие впивается в кожу на руке и медленно едет вниз, оставляя разрез. Больно будет потом, когда она останется одна. Больно, страшно, плохо, мерзко. Всё это накрывает, но позже. Эмили слишком долго прятала от людей свои комплексы и, в итоге, разучилась выражать негативные эмоции. По крайней мере те, что могли выставить её слабой.
Поэтому сейчас она вполне спокойно улыбается, глядя в глаза брата. Потом долго будет не до улыбок, когда она смоет кровь и увидит царапины, которые слишком долго заживают на её коже. Потом, когда она увидит испачканную в крови салатовую майку. Всё будет потом.
– Это всё? Ты умеешь только ножом размахивать, да? – насмешливый тон не меняется. – Ты пришел объяснить мне, какая я плохая дочь? Неактуально, солнце. Я прекрасно знаю, насколько я для вас противна. Не меньше, чем вы для меня уж точно. И я бы с радостью сказала, что не имею никакого отношения к семейке Хольм, но увы!.. Просто придётся признать, что эксперименты с воспитанием нашим родителям не удались уже дважды. Две трусливые истерички – это уже перебор, особенно для таких интеллигентов. – она наигранно расстроенно качает головой и злобно улыбается, когда вспоминает единственный вопрос, думать о котором будет больно только Эрвину. – Как же хорошо, что они тебя не видят сейчас. Любимый сын, единственная надежда, единственный наследник! Они так верили, так хотели для тебя всего самого лучшего, а ты... а ты сбежал от них, бросив мамочку и папочку там, где их через пару дней убили. Ты часто себя за это винишь?
Эмили не скрывает, что её слова – всего лишь попытка выбесить, поддеть. Она прекрасно знает, что в неё не верили, на это уже давно плевать. Родители всегда верили в Эрвина, что не боялись показать. Пожалуй, впервые эта ситуация оказалась на стороне младшей Хольм.
За всеми этими препирательствами она не замечает, что ноутбук на столе "ожил". Убегая на работу, она забыла его выключить, а теперь Эрвин, задев стол, вернул компьютер к жизни. Ноутбук загружал страницу со списком её друзей на фейсбуке.
Слабая надежда на то, что Эмили хоть как-то проникнется, прислушается и всё же решит задуматься или и вовсе осознает, что он действительно прав, как-то угасла буквально за мгновение. Ей не стало стыдно, более того, она даже не стала делать попытки хоть как-то оправдываться, раскаиваться. Младшая лишь продолжала так же цинично насмехаться, окончательно давая Эрвину понять, что слово "семья" для неё всегда было не более чем пустым звуком.
"Ну и разве не тварь? Разве я не прав? Да ей же плевать, чёрт возьми, плевать на всех, кроме себя! Только и может, что бежать и прятать свою задницу, пока её, такую хорошую, почему-то все сволочи обижают! Чёртова двуличная мразь, самая настоящая."
Слушая девушку, Хольм-старший снова буквально белел от злости. С каждым произнесённым словом ему всё больше хотелось её ударить, да побольнее, хотелось порезать ей что-нибудь ещё, хотелось схватить её за волосы и бить, бить лицом о стену или ещё обо что-нибудь - что угодно, лишь бы заткнуть этот рот, из которого прям-таки сыпались поражающие своим цинизмом насмешки, начинающие по-настоящему сильно давить на больное.
– Сука! Заткни уже свою поганую пасть, мразь, заткни! – почти прорычал Эрвин, не выдерживая и резко дёргая ножом вниз. Плавная, ровная, краснеющая от выступающих капель крови линия ближе к сгибу локтя превратилась уже в действительно заметный, неаккуратный и кривой порез. Теперь Эрвин снова крепко сжимал рукоять ножа и едва сдерживал себя, чтобы не нанести уже куда более серьёзную рану. Совершенно случайно так порезать запястье вдоль, например. Держаться помогали лишь остатки здравого смысла, мешающие эмоциям выплеснуться в полной мере, и осознание того, что, сейчас оторвавшись как следует, мужчина просто может взять и испортить себе оставшуюся жизнь. Хотя испортить ли? Вон бегают же, например, всякие Родерики. Убивают людей пачками и в ус не дуют. По крайней мере, Эрвин ничего о нём больше не слышал, да и понимал, что если бы его нашли, то о нём бы уже успели протрубить в газетах или по телевизору. И почему-то он был более чем уверен, что убийство половины семьи Хольм - это уже далеко не первое. И ничего, и до сих пор не пойман. А тут – одно...
Но нет. Эти мысли Эрвин из головы всё же постарался выбросить прямо на стадии зарождения. Ситуация всё же отличалась, и здесь очень некстати нарисовался этот чёртов Джим, который с Эмили неизвестно как связан. Если Эрвин не ошибся, и отношения у них правда тесные – всё, привет, статья и решётка.
Мужчина выдохнул, отводя от девушки нож и на время откладывая его на стол рядом. Он чувствовал, что брать его придётся ещё неоднократно, но всё-таки сейчас лучше было бы обойтись без этого.
– Для родителей, солнце, – Эрвин передразнил интонацию Эмили, – ты не была безразлична. Признаю, мне всегда было на тебя откровенно наплевать, а вот им – нет. И, поверь, мне лучше знать. Я, в отличие от некоторых, с ними проводил куда больше времени, в то время как кто-то не мог соизволить в лишний раз трубку вовремя взять. Каково тебе осознавать это, м?
Ненадолго губы Хольма снова растянулись в ехидной, злорадной улыбке, но вскоре в лице он заметно изменился. Эмили всё же нашла самое больное место и теперь с явным удовольствием по нему топталась. Действительно, Эрвин часто вспоминал последние дни жизни родителей, вспоминал, как он не хотел к ним возвращаться, как, уподобляясь той же Эмили, без особых на то причин сбрасывал их звонки, а если поднимал всё же трубку – насколько грубо отвечал. Вспоминать было больно, слишком больно, вот только вернуться и исправить, извиниться перед родителями уже никогда не выйдет. Разве что с могилами пообщаться, но разве от этого станет легче? Не станет. Да и в любом случае не станет, с кем бы он этим ни поделился. Ну а ещё больнее становилось от осознания того, что Эмили в кои-то веки права, и что обвиняет он её в том, чем в последнее время грешил и сам.
– Мразь! – неожиданно громко, резко, хрипловато выкрикнул Эрвин, ударяя Эмили кулаком в лицо, уже под подбородок. – Не тебе об этом говорить, не тебе, твари, которая и вовсе отказалась от них! Заткнись и не смей больше ничего о них говорить, поняла? Грёбаная крыса!
Эрвин схватил её за волосы, намотав их на кулак и стараясь сделать это как можно больнее, и не со всей силы, но всё же весьма ощутимо приложил головой о край столешницы. Убить или вырубить её он не должен был, удар пришёлся на не слишком опасное место, но должно было быть больно. Затем, отпустив её волосы, он сделал шаг назад и повернулся в сторону, пытаясь успокоиться... и вдруг его внимание привлекла одна интересная деталь.
На столе, как раз о который он только приложил Эмили, стоял включённый ноутбук, на экране которого бодро светился открытый список друзей младшей Хольм на фэйсбуке. Эрвин был существом всё-таки весьма любопытным, и поэтому, ничуть не стесняясь, он потянул к нему руку.
– Как интересно. У тебя ещё и друзья, оказывается, есть! – с издёвкой и наигранной радостью произнёс Эрвин. – Можно посмотреть?
Вопрос был риторическим. Мужчина уже листал вниз список, который оказался не слишком-то большим, но для Хольма очень уж интересным. Большинство имён были ему незнакомы, кроме...
– О! Ну надо же! Майкл Хилл! – Эрвин слегка приподнял брови и тихо хохотнул. – И как, хорошо общаетесь? Небось проблемами делитесь, жалуетесь друг другу на что-нибудь, в жилеточки плачетесь...
С этими словами он, покачав головой и подумав буквально несколько секунд, повернул ноутбук экраном Эмили и включил веб-камеру.
– Ну а раз мы все знакомы, то почему бы нам тогда по этому замечательному поводу не устроить свидание на троих, м? Он как раз ещё не спит. С тобой тоже весело, конечно, но с ним вечер станет ещё лучше. Как думаешь, твой дружок придёт, если я ему пришлю вот такой чудный кадр?
Одно нажатие – и на экране появляется снимок. Чёткость с качеством, конечно, прихрамывали на обе ноги, но сама суть была понятна, рваную бретельку и кучу царапин и назревающих кровоподтёков камера показать всё же смогла.
В следующий же момент он чуть отвернул ноутбук и, с крайним ехидством улыбаясь, открывал уже сообщения. Пальцы застучали по клавиатуре.
"Полюбуйся на свою подружку. Нравится? Если да, то приходи оценить лично в гости, думаю, её адрес ты должен знать. Если не знаешь – с удовольствием укажу. У тебя есть 15 минут, предел – 20. Отсчёт уже пошёл."
"Отправить". Микки, что Эрвина явно порадовало, отвечал почти тут же. Адрес, как выяснилось, он знал, да и подойти не отказался.
"Какой умный мальчик", – Хольм усмехнулся, отходя от ноутбука. Теперь он поставил напротив Эмили стул и сел, не сводя с неё злорадствующего взгляда.
– Ну что ж, теперь давай-ка проверим, нужна ли ты хоть ему. Можешь засекать время – 20 минут.
Но, конечно же, всё это время он не сидел без дела. Минуте на десятой его рука снова потянулась к ножу, и теперь мужчина, приговаривая, что этому Микки Эмили вообще ни разу не сдалась, разнообразия и развлечения ради несколько раз резанул прямо по её штанам, весьма сильно – ткань рвалась, а на коже оставались такие же царапины, как и на животе под разорванной майкой. Когда в дверь раздался звонок, действительно прозвучавший с опозданием минут так в 10, Эрвин неохотно бросил своё занятие.
– Ну надо же. Тебе всё-таки составят компанию! – он усмехнулся, заведя руку с ножом за спину и уходя в коридор.
Вскоре Эрвин открыл дверь, с одной из самых своих приветливых улыбок.
– Эмили тебя уже заждалась. Проходи, не стесняйся!
Руки за спиной немеют, попытки шевелить пальцами особо не спасают. Эмили не умеет сидеть спокойно, это видимо был отпечаток подвижной работы, находиться в одном положении тяжело. Жутко хочется размяться, хотя бы выпрямить ноги. Вынужденная статика добавляет раздражения, злости. Хольм с трудом сдерживается от того, чтобы не начать ерзать на стуле. "Сиди спокойно. Ладно, понятно, сам он меня не убьёт. Уже плюс, да? Ну, во всяком случае, самой нарваться на нож – это уже перебор."
Хольм молчит, пускай и хочется подлить масла в огонь, сказать ещё пару ласковых о том, как сам Эрвин обращался с родителями. Молчать заставляет скорее то, что первый шок от ситуации уже спал и младшая Хольм вспомнила, что умирать не так уж и хочется. Не сказать, что в её жизни было слишком много поводов бороться с происходящим, но нужно было всё же найти Нес. И обои переклеить, хозяин квартиры явно не оценит это сердечко. И с гитарой нужно было разобраться, конечно.
Девушка закрывает глаза и старается дышать спокойнее. Если от царапин ещё можно не вздрагивать, то удар – это уже серьезнее. "Давай же, успокойся. Все углы по квартире уже собрала, сама себе синяки не хуже ставишь, можно было и привыкнуть. Успокойся, нельзя показывать, что это было больно."
За этой попыткой самоубеждения она упускает момент, когда Эрвин хватает за волосы. От неожиданности она вскрикивает ещё до удара о стол, полёт со стула пугает больше, чем содранная кожа в углу лба. Оказавшись на прежнем месте, она закрывает глаза и сжимает губы. "Молчать. Вот сейчас точно лучше молчать. И что у него за любовь бить по лицу? Ещё на скуле синяк не до конца спал, теперь ещё ссадина на лбу. Прекрасно. Интересно, на подбородке тоже след будет? И скоро я такая красивая работать нормально смогу?" Работать за кассой, на самом деле, не сильно хотелось, после 29 числа она начала опасаться поздних смен. Вот только мысли о работе, о других мелочах всё же помогали немного "отключиться" от ситуации.
Эмили открывает глаза, когда Эрвин начинает говорить про Микки. "Так, вот гостей мне тут не хватало." Губы дрожат, но слов не находится. "Сказать, что мы с Микки далеки от понятия "друзья" и ему, вполне ожидаемо, плевать на ситуацию? Эрвин не поверит. Сказать, что мы с Микки враждуем, а в друзьях случайно остался? Тогда Эрвин себе группу поддержки позовёт, типа "хэй, смотри, тут сегодня весело! Приходи, на столе другие ножи валяются!" И что делать?" Увы, единственное, что сделала Эмили – так это отвернулась от камеры побитой частью лица, стараясь "спрятаться" за волосами.
Ей не сильно хотелось, чтобы Микки приходил. Нет, в самом деле, кому будет лучше, если сегодня попадёт двум людям, а не одному? "Эрвину будет лучше." – тут же поправляет себя Эмили.
Часов у неё дома нет, девушку раздражает тиканье, поэтому отслеживать время не удаётся. Что-то подсказывает, что была бы у Эмили возможность смотреть на часы... ничего бы не изменилось. Время тянулось слишком медленно, она бы скорее подумала, что часы сломались, чем поверила в то, что жалкие двадцать минут могут так долго тянуться.
Она молчит, когда Эрвин начинает попытки ударить по чувству ненужности. Этим Эмили задеть нереально, она бы скорее удивилась, узнав, что нужна кому-то. Эмили так и не заметила за собой особого желания быть кому-то нужной, оставаться одной было привычно, нормально. А то, что такие "одиночки" никому не нужны – слишком старый факт.
Головокружение отвлекает от боли, когда царапины появляются уже на ноге. Хольм лишний раз отмечает, что нужно ещё раз зайти в магазин, где она купила эти джинсы. Всё же они были хорошими, удобными, да и сейчас несколько смягчили прикосновение лезвия к коже.
Она не может оторвать взгляд от пятен на голубой ткани джинс. Ткань слишком хорошо впитывает кровь, расползающиеся пятна выглядят неоправданно жутко.
Когда раздается звонок в дверь, Эмили поначалу думает, что кто-то просто ошибся квартирой. Потом в голове мелькает мысль, что это Молли или Шани, мало ли, что им в голову могло прийти.
"Молли была бы кстати, да." – вздыхает девушка. Она всё же наблюдает за Эрвином, когда тот уходит в коридор. И слышит, что пришел явно Микки.
Удивление перекрывает другая, куда менее приятная мысль. "Крикнуть, что у Эрвина нож? Крикну – нарвусь. Ладно-ладно, я уже нарвалась. А если нарвусь не я?" Эмили поджимает губы и отворачивается, пряча лицо за волосами.
Ей бы хотелось, чтобы Микки пришел не один, чтобы Эрвина сейчас схватили в дверях и засадили на долгие годы. Или чтобы Микки сбежал, а потом ещё и умудрился не сожрать сам себя чувством вины.
Быть одной проще. Когда максимум, что ты можешь сделать, это навлечь проблемы на себя – всё не так уж и страшно. Отвечать за других Хольм боялась, а теперь, если что-то случится с Микки на этой кухне, её вина будет более чем заметна.
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon]Вот так покупаешь новый айфон взамен преждевременно почившего, логинишься в грёбаные социальные сети, читаешь сообщения за прошедшие сутки... и вдруг получаешь размытую фотографию избитой девушки с её же профиля. Доброй ночи, Микки. Твой кошмар пришёл за тобой.
Джо предлагал вызвать копов. Но у Майкла оказался целый ворох дебильных причин отринуть предложение друга. Первая: он не помнил точный адрес Эмили. Из первой причины следовала вторая: чтобы привести полицию к квартире Эмили, придётся сначала добраться до неё самостоятельно, потратив те жалкие двадцать минут, которые психопат Эрвин выделил Майклу. Третья причина: Майкл не хотел в тюрьму, любой его привод в полицию, даже в роли свидетеля или жертвы, неизменно закончится его собственным заключением. Херово.
В итоге Майкл пришёл один. Вверх по лестнице до искомой квартиры он уже бежал. Притормозил у двери, чтобы вслушаться в мысли тех, кто ждёт его за ней. Шустрые мыслишки Эрвина, как обычно, почти не поддавались разбору. От попыток разобрать их начинала гудеть голова. Мысли Эмили вяло ползли. Она была напугана, но жива и даже умудрялась думать о чьей-то ещё судьбе, кроме собственной. Как это мило... было бы. В другой ситуации.
- Нож... - одними губами повторил Хилл, прежде чем дверь открылась. Нож это не пистолет и не подмешанные в алкоголь таблетки. С этим он мог справиться. Хотя лучше всех с Хольмом справился бы Вэл, но по иронии судьбы именно его номер не получилось восстановить. А писать личное сообщение в Facebook в надежде, что Раух где-то рядом с компьютером, тухлая затея. Кто знает, что бы сделал Эрвин с Эмили, если бы Майкл не пришёл.
Мерзкая лыба Эрвина обожгла не хуже лезвия ножа. Микки подметил заведённую за спину руку, дёрнул губами в подобии улыбки.
- Что, только Эмили? А ты, значит, не ждал? По какому поводу вечеринка? Дал бы больше времени, я бы мог и из торта выскочить. В лучших традициях...
Голос не дрожал и на том спасибо, но леденели пальцы. Майкл начинал сам себя ненавидеть за то, что поддавался этому липкому страху перед человеком, который был ничуть не сильнее самого Хилла. Всего лишь безумец, этакий злой гений, опьянённый собственным интеллектом, не боящийся последствий своих поступков.
Майкл обогнул Эрвина, не поворачиваясь к нему спиной. Скользнул в сторону кухни и тут же увидел привязанную к стулу Эмили в окровавленных лохмотьях. Больно. Все эти порезы - больно. Хотя ножом, может быть, не так болезненно, как ключом, который кожу не режет, а раздирает в клочья. Микки потёр уродливый шрам на левой руке. Он хотел сказать Эмили что-нибудь ободряющее, но слова застревали в горле: "я здесь, я с тобой, вдвоём мы сможем выбраться".
Майкл коротко осмотрелся. Ни ножей, ни ножниц, ни даже вилок в зоне досягаемости, а руками эти толстые слои скотча, которыми была примотана Эмили к стулу, не разорвать. Надо рыться в ящиках. Надо как-то вырубить Эрвина, да хоть чайником по башке.
Переведя дух, Микки поднял глаза на Хольма, ожидая его следующего хода.
Отредактировано Michael Hill (01.09.2015 14:08:54)
Вид Хилла, несколько напуганный, определённо Хольма-старшего радовал. Всё правильно. Раз всё же боится – значит, если ещё чутка припугнуть, вряд ли будет наглеть, и Эрвин сможет выяснить у него всё, что нужно. Ну и на нервишках поиграть как следует, само собой.
– Ну нет, я тоже ждал тебя, солнце. Но Эмили, по-моему, ждала тебя даже больше, чем я. Прям-таки извелась вся за эти полчаса, так что какой уж там торт! Ты б почаще к ней в гости заходил, что ли, – Эрвин с ехидной усмешкой пожал плечами. На деле-то ему было плевать, кто там куда ходит или не ходит и в каких они вообще отношениях. Главное, что Микки тоже оказался здесь, а значит, веселье на сегодня ещё не окончено, даже наоборот – только началось! Сестру мучить становилось уже не слишком интересно, и если бы не новый гость, он бы ещё немного порезал её и, скорее всего, так и оставил бы.
Нож из руки Эрвин выпускать не спешил, лишь взяв рукоять поудобнее и сжав её покрепче. Ну а вдруг Микки всё же включит бесстрашие, окажется на сей раз более резвым, например, и сбежит? Или и вовсе окажется не слишком-то умным мальчиком, возомнит себя почти что вторым Суперменом и перед тем, как рвануть самому, рванёт благородно спасать Эмили? Или и вовсе прям сразу решит налететь на Эрвина? В любом случае, мужчина уже готовился к разного рода фокусам и, в случае чего, планировал его усмирить, примерно так же, как и сестру – скотч в коридоре ещё оставался, как раз хватило бы. В общем, шансов у Микки было ничтожно мало, и в его случае самым разумным решением было бы вести себя тихонько да выполнять все дальнейшие указания Хольма, которых у того в голове накопилось уже предостаточно.
– А повод... Знаешь, вдвоём нам здорово, но скучновато становится. А тут выясняется, что мы все между собой знакомы, так почему бы и нет? Ты проходи, не стесняйся. С сестрёнкой моей поздороваться можешь пока, например.
Мужчина тихо хохотнул, кивая в сторону кухни. Что Хольму-старшему нравилось – Майкл действительно пока что оправдывал звание "умного мальчика" и никаких фокусов не выкидывал. Ни неадекватных воплей, ни угроз полиции, что, кстати, уже даже странновато – ничего.
Эрвин закрыл дверь на замок и направился следом за Хиллом. Застал он его стоящим неподалёку от Эмили и как-то подозрительно осматривающимся. Нет, быть может, он и вовсе ничего такого не подразумевал, но вот Эрвин дураком явно не был и замечал, что сначала взгляд всё же задержался на примотанных руках и ногах.
– Вот ведь незадача, да? Не получится спасти подружку? – с наигранным сочувствием спросил у него Эрвин, после чего, неожиданно резко, обогнул парня и оказался уже за спиной Эмили. Нож, который мужчина всё это время не выпускал, сейчас как раз пригодился – лезвие, на котором уже успела подсохнуть кровь, теперь находилось буквально в миллиметрах от кожи шеи сестры.
– Ну а теперь давай серьёзно. – уже без этой наигранности, больше не пытаясь ничего изображать спросил Эрвин. Теперь он смотрел на Майкла с лёгким прищуром, хитровато и злобно. – Помнишь нашу последнюю встречу? Думаю, помнишь. Тогда ты не соизволил меня выслушать, а сразу же начал страдать какими-то глупостями и храбриться. Так вот... В этот раз, солнце моё, это уже не прокатит.
С этими словами мужчина уже коснулся лезвием шеи младшей Хольм, заставляя выступить небольшую каплю крови.
– Сейчас ты будешь отвечать на все мои вопросы. Не как в прошлый раз, а нормально, развёрнуто. И знаешь, почему я так в этом уверен? – Эрвин усмехнулся, отвечая на свой же риторический вопрос. – Да потому, что от твоих ответов полностью зависит сохранность Эмили. За любой твой выкрутас достанется ей, и только от тебя зависит то, насколько сильно. И если она серьёзно пострадает, виноват будешь уже ты. Ты ведь не хочешь страдать потом угрызениями совести, м?
Теперь Эрвин чуть отдалил нож от шеи Эмили, но явно давал понять, что отходить не собирается и, более того, что готов хоть сейчас порезать девушке что-нибудь ещё. Вообще стоял он в очень выгодном для себя месте – вроде бы и Эмили рядом, и Микки совсем недалеко, причем последний, благодаря Эрвину же, не мог дотянуться до остальных ножей и вообще до хоть чего-нибудь острого.
– Ну что ж, тогда начнём. Присаживайся, – Хольм кивком указал на стул напротив. Сопровождал он это, правда, таким взглядом, что было понятно: "присесть" – это приказ. Эрвину действительно стало бы ещё спокойнее, если бы Микки сел – всё-таки, меньше шанс, что он рискнёт рвануть и попытаться ему помешать. По крайней мере, со стула вставать дольше, а значит, немного времени в таком случае Хольм-старший бы выиграл.
– Вопрос первый. Давно над ним думаю, а понять твою логику всё никак не могу. Помнишь, ты не дал Вэлу меня добить? Так вот. Почему ты его тогда остановил? С какими ты это целями сделал, тебе от меня что-то нужно? Или что?
Эрвин больше не сводил взгляд с Майкла, в то же время продолжая сжимать рукоять ножа и положив свободную руку сестре на плечо.
Злиться на Микки было нелогично, он-то точно ни в чём не виноват. Но тем не менее первой эмоцией, которая накатила на девушку, была именно злость. Почему он пришёл один? Почему он не додумался найти помощь и закончить историю с Эрвином быстрее, без сцен со взятием заложников? Эмили прикусывает губу. "Майкл, я надеюсь, ты знаешь, что творишь." Девушка зажмуривается и старается убедить себя, что Микки не дурак и не пришел бы просто из страха чувства вины, толком даже не подготовившись.
С чувством вины Эмили была знакома больше, чем хотелось бы. Она была виновата все годы жизни с родителями за то, что не выполняла их желаний и оказалась человеком с собственным мнением. Она была виновата сейчас, за то, что не смогла объясниться мягче. Она была виновата, что не смогла уследить за собакой, за которую отвечала. Она была виновата во всём, что происходило в её жизни, с определённой точки зрения. Она привыкла быть виноватой, привыкла, что всегда оказывается крайней. Это было причиной, по которой Эмили больше не искала отношений: она прекрасно знала, что сама подставляет себя под удар желающих "обвинить", и никак не могла поймать момент, в который стоит быть жестче. И она боялась ответственности. Ответственности за другого человека, которую почему-то перекладывала на себя. Боялась, что будет винить себя в том, к чему вообще мало относится.
"Эрвин просто псих. Ты ведь это понимаешь, так? Ты ведь понимаешь, что оказался здесь случайно?" Она не смотрит на Микки, изучая царапины на джинсах и нервно поджимая губы. Она боялась, что Микки поверит Эрвину, навяжет себе это глупое чувство вины за то, к чему отношения не имеет. Масштаб проблемы, выраженной в глупой привычке винить себя, Эмили хорошо знала. И никому другому такого счастья пожелать не могла.
Когда лезвие прижимается к коже, она невольно задерживает дыхание, стараясь если не отдалиться от лезвия, то не нарваться сильнее. Может, с полчаса назад, она бы и психанула, закончила этот идиотский спектакль. В голове ярко мелькает героиня фильма "Никто не выжил", рванувшаяся горлом на нож маньяка. Сценка из фильма проносится в мыслях достаточно быстро, и тут же Хольм вспоминает, что устраивать демонстративное самоубийство – крайне дерьмовая идея. Особенно если учесть, что здесь не кино и сценка эта кончится иначе. Скорее всего просто глубоким порезом. Эмили могла терпеть боль, достаточно долго, но причинить себе сама – нет.
Эмили старается не шевелиться, дышит она неглубоко. Лезвие слишком близко к коже, это напрочь выводит из состояния равновесия, нервы снова начинают шалить. Она ещё смогла сдержать первый порыв, смогла лишний раз ничего не сказать Эрвину, смогла вспомнить, что злиться на Микки не за что. Но необходимость сидеть прямо, выносить прикосновения и слушать этот разговор...
Она бы хотела отключиться. Или всё же выплеснуть эмоции, сказать Эрвину, что о нём думает. Хотя бы то, что нож у горла - это очень скучный ход. Плевать, что действенный, важнее сам факт того, что это должно выбить Эрвина из колеи. Эмили снова напоминает себе, что быть зарезанной на своей кухне, ещё и на глазах не слишком чужого человека – плохой исход.
И тогда эмоции находят другой выход. По щекам текут слезы, одна радость, что на царапины не попадают. Эмили сжимает зубы и старается дышать глубже, старается успокоиться.
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon]Майкл бывал на удивление послушным. Это пошло ещё из детства, когда пьяный отец замахивался на мать, и требовал, чтобы все в этом грёбаном доме проявили, наконец, уважение к единственному кормильцу. В такие моменты затыкался даже Стэнли, натягивал на грубое смурное лицо гримасу повиновения. А потом убегал мучить беспризорных кошек и детей, помладше. Майкл никого никогда не мучил. Не дёргал девочек за косы и не отрывал стрекозам крылья. Он не придумывал клички одноклассникам и не поддерживал травлю слабых. И ему было сложно понять, что толкало Эрвина на все эти гнусности. Хочешь секса - соблазни. Хочешь услышать ответ, задай правильный вопрос. Проблемы в семье? Есть семейные психологи. А ещё можно распить бутылку хорошего красного вина на двоих с сестрой, поговорить по душам, выплеснуть застарелые обиды и поделиться чувствами. Зачем хвататься за нож?..
Эрвин велел и Майкл тут же опустился на табурет напротив Эмили. Когда по её бледному лицу вдруг потекли слёзы, Микки судорожно вздохнул. И заговорил, тихо, но чётко:
- Нет никакой логики. Эрвин. Не хочу носить брату в тюрьму передачки. Только и всего. От тебя мне... ничего не нужно.
Брату? Ой, проговорился. Но какая, по сути, разница. Эрвин с этой информацией никуда не пойдёт, не успеет. Если (если?..) Эмили останется жива, уж она наверняка подаст заявление в полицию. Поймать столь неосторожного человека - дело не хитрое. Отпечатки пальцев Эрвина есть и на рукоятке ножа, и на спинке стула, на кусках скотча - везде. Свидетельские показания Майкла даже не понадобятся.
"Всё-таки надо было написать Вэлу", - подумал Микки, зябко скрещивая руки на груди. Пусть они в ссоре, пусть шанс дождаться его на помощь был бы мизерный, речь идёт о жизни Эмили, нужно было пользоваться любыми лазейками. А Валентин бы помог. Он бы обязательно примчался, как только, так сразу. У него есть какие-то связи в полиции, они бы повязали Эрвина на месте. Если бы, да кабы...
Это будет долгая утомительная ночь.
Всё внимание Эрвина сейчас было сосредоточено на Микки, самом интересном госте на этом празднике жизни. Сестра же, несмотря на то, что место проведения всей этой мини-вечеринки как бы принадлежит ей, мужчиной благополучно игнорировалась – уже достаточно наобщавшись с ней, он просто держал её как наживку и средство для шантажа. Вот поэтому-то Эрвин далеко не сразу заметил, что нервы у Эмили всё же сдали. На самом деле, держалась она долго, даже слишком, и поэтому то, что дальше вдруг начнутся уже слёзы, Хольм точно никак не ждал. Но на него они, честно сказать, воздействие имели слабое. Если многим захотелось бы сейчас бедняжку пожалеть, увести от этого психопата, успокоить, по головке погладить, напоить теплым чаем и угостить чем-нибудь, то у Эрвина не возникало ничего и отдалённо похожего на эти чувства. Он считал, что девушка вполне заслужила и слёзы, и боль, и все эти порезы. Он вообще считал, что всё весьма справедливо и происходит именно так, как должно происходить. Всё-таки, хорошее, вернее, нейтральное отношение Эрвина к себе сестра убила самостоятельно, каждым своим высказыванием, особенно теми, что касались родителей. Теперь он вовсе не собирался налаживать с ней отношения, как изначально планировал по прибытию в Галифакс - слишком уж многое изменилось.
Поэтому мужчина при виде слёз лишь тихо усмехнулся и, пока ничего не говоря, поднёс лезвие ещё ближе к коже, Эмили уже могла чувствовать холодное прикосновение лезвия. Эрвин не отводил взгляда от Микки, ожидая от него ответа, и в то же время готовился в случае чего резко дёрнуть рукой в сторону, оставляя новый порез. Благо девушка хотя бы не глупила и не начинала дёргаться - а иначе сама бы уже успешно себя прирезала. Вряд ли, конечно, Хольм-старший бы особо расстроился, но всё равно обвинять в этом будут как бы его. Никто и ни за что не поверит, что девчонка просто сама неудачно напоролась на нож.
Но Эрвин на всякий случай всё же придерживал её за плечо, и в те моменты, когда отвлекался на вторую жертву, довольно крепко сжимал.
– Брат? А, так значит, этот чудесный спаситель – твой брат? – Эрвин удивлённо приподнял брови и тихо рассмеялся. – Твою мать, как же мир тесен-то...
Вот только смеялся Хольм недолго. Весь этот ответ явно его не устроил. Видите ли, он заявляет, что и не нужно ему ничего, и не подразумевал он ничего. И говорил Майкл так тихо, кротко, послушно... Даже слишком послушно. Если честно, Эрвин ожидал куда более бурных реакций, ожидал сопротивления, фантастического вранья или оскорблений в ответах, а затем и исходящих от этого спецэффектов вроде новых порезов и синяков на Эмили, ну и, быть может, самому Майклу тоже бы досталось. Точнее сказать, в глубине души этого мужчина, возможно, и хотел. А так... представление было неполным. Ну а этот чёртов блондин теперь строил из себя чуть ли не святого. Ну а что – и спасать ведь прискакал, и вёл себя осторожно, и вообще... само, мать его, воплощение добра, хороший-прехороший. И сестрёнка из тех же, сидит, вся такая обиженная невинность, да ещё и всхлипывает время от времени.
"Аж блевать хочется, какие вы все хорошие".
И один лишь Эрвин здесь самый плохой, конечно же, незаслуженно обижающий всё это собрание лапочек.
– Прям совсем ничего не нужно, солнце? – с улыбкой, явно недоброй, спросил он, смотря в упор на Майкла. – А что если я... Не поверю? М? Честно сказать, звучит это неубедительно, совсем неубедительно. А мы ведь договаривались, что ты будешь говорить мне сразу правду и только правду.
Эрвин с наигранной печалью пожал плечами, вздыхая и отводя взгляд, после чего снова взглянул на Хилла, ещё более злобно и стал теперь уже повышать голос.
– Я так погляжу, напрасно я перед тобой распинался. И ты нормально отвечать на вопросы сегодня явно не в настроении. Как жаль! Правда, Эмили?
Даже не опустив взгляд на сестру, Эрвин одним резким, сильным движением полоснул по её шее ножом. Конечно, он не перерезал ей горло, эта рана не должна была угрожать её жизни, но смотрелась она из-за теперь уже обильно потёкшей крови весьма внушительно. Хольм прекратил сжимать плечо Эмили и, не выпуская окровавленный нож, подошёл к Микки. Склонившись над ним и резко приставив оружие уже к его шее, Эрвин заговорил.
– Домашнее задание: подумай всё-таки, как следует, что тебе от меня нужно. И не отпирайся, что ничего – любой нормальный человек на твоём месте вызвал бы полицию, а ты нет. Значит, тебе должно быть, что рассказать. И ты, прелесть моя, обязательно всё расскажешь, в подробностях. До встречи.
Эрвин, издеваясь, поцеловал Майкла в щёку и, убрав нож от его шеи, выпрямился. Да уж, теперь он понимал, что сейчас ему здесь точно делать было нечего. Вечеринка стала слишком скучной – достаточно порезанная, ревущая, молчаливая и, несомненно, жутко обиженная сестра, "ангелочек" Микки, который сегодня явно не настроен на общение... все они его начинали уже откровенно раздражать. Сценарий стал слишком понятен - блондин будет строить из себя всего такого хорошего героя-партизана, сестра будет ныть и строить из себя узницу-мученицу, а быть очевидно прям злым драконом Эрвину не слишком хотелось.
Мужчина спешно направился к выходу. Застыв у порога, он обернулся и слегка приподнял руку с ножом.
– Я, пожалуй, позаимствую. Думаю, переживёте как-нибудь без него.
С усмешкой Хольм снова отвернулся и покинул квартиру. Он не уточнял, что позаимствовал не только нож – ключи от квартиры, так неосторожно оставленные на полочке недалеко от двери, он тоже тихонько стянул.
Что ж, в этот раз ничего узнать не удалось, жертва оказалась не слишком-то коммуникабельной. Ничего. Больше неудач Эрвин не допустит, в следующий раз он узнает всё, во что бы то ни стало.
Успокоиться не получалось, отключиться от ситуации тоже. Правда информация до неё сейчас упорно не доходила. В мыслях мелькнуло, что Вэл, оказывается, брат Микки. Мелькнуло и пропало. Сейчас она вполне могла не сообразить, кто такой Вэл, что и говорить о выяснении его родственных связей.
Эмили слышала и не слушала, про себя просто прокручивая звучащие слова эхом в голове и тут же забывая. Сил не было ни на мысли, ни на действия тем более.
Очередной порез был неожиданным, резким. "А ты уже думала, что всё кончилось?" – иронично пронеслось в голове. Она сжимает губы, зажмуривается. Живот на выдохе напрягается сам собой, напоминая о других царапинах. Больно, снова больно, но она снова молчит. Пускай и непонятно, кому это теперь надо.
Эмили открывает глаза, разглядывая спину брата. Смысл его слов остаётся за гранью понимания, в голове вертится только одно, единственная зацепка, что Эрвин собрался повторить встречу. Это заставляет вздрогнуть и хоть немного оживиться, снова заставить себя думать и бороться со слезами. Ей не хочется больше видеть Эрвина, никогда. Ну, во всяком случае живым.
Но сказать она ничего так и не решается. "Я просто что-то не поняла, вот и всё. Не посмеет он снова сюда явиться, ни за что не посмеет." Самоубеждение не работало. Она понимала, что Эрвин сюда придёт, будет приходить, пока кто-нибудь не объяснит ему на языке жестов, что здесь старшему Хольму ну совсем не рады. У Эмили сил объяснить не хватило, значит, надо найти человека, у которого получше с силой внушения. "Или свалить ко всем чертям." Взгляд снова натыкается на карту над столом.
Она пытается вдумываться в слова брата, но не выходит ни черта. Даже после хлопка двери она пару секунд сидит, не шевелясь. Как будто ожидает, что Эрвин запрыгнет обратно с воплем "сюрприз". От этого психа чего угодно можно было ожидать.
– Ножницы в комнате.
Тихо говорит она, не узнавая свой голос. Голова кружится, мешая хоть как-то соображать. Мутный взгляд натыкается на Микки. "Он ведь сейчас не уйдет, да? Ну не бывает так, чтобы человек прискакал спасать и бросил связанную на стуле, как только маньяк ушел." Сейчас ужасно не хочется оставаться одной, слишком страшно. Слишком странно.
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon]От поцелуя Эрвина хотелось блевать. Но спасала пустота в желудке. "Какой же дебил", - зло думал Майкл, провожая взглядом уходящего прочь Хольма. Микки уже дважды дал ответ на этот блядский вопрос - что ему нужно от Эрвина. Окей, первый раз ответ был завуалирован и приправлен парой-тройкой оскорблений. Но сейчас, сейчас-то что непонятного? Он не по-английски сказал? Может быть, у него какой-то не местный акцент, который супер-умный мистер Хольм не в состоянии воспринимать? Да вроде нет никакого акцента. Даже когда жил в пригороде, не было. И с дикцией всё в порядке.
Майкл зарылся пальцами в зализанные волосы и сильно зажмурился. Начинало трясти.
- Да... сейчас... - сбивчиво проговорил Хилл, устремляя растерянный взгляд на всё ещё прилепленную к стулу Эмили. Микки как будто успел позабыть о её присутствии.
Вбежав в единственную комнату, Майкл мельком огляделся. Глаза выхватывали из общей картины какие-то отдельные детали: одежда на кровати, странное сердце, нарисованное прямо на обоях... ножниц как будто нигде не было. Без лишнего стеснения Микки сунулся в шкаф - может, ножницы где-то там, на полках? - и тут увидел гитару.
Майкл всё ещё не имел ни малейшего представления, как выглядит та самая Шерил Кроу, из-за которой бесился Вэл. Но на головке грифа этой гитары ясно, как божий день, было написано Gibson. А остальное Майкла не волновало. Найдя, всё-таки, ножницы, он вернулся на кухню и, стараясь не притрагиваться голыми руками ни к стулу, ни к скотчу, принялся разрезать путы Эмили. Попутно парень думал, насколько корректно сходу обрушить на истерзанную девушку вопрос, откуда в её шкафу треклятый Gibson.
Когда весь скотч был срезан, Майкл поднял глаза на Эмили и спросил:
- Что мне ещё сделать?
Может быть, всё-таки, полицию? Или хотя бы скорую. Насколько тяжелы раны? Майкл совершенно точно не собирался оставлять Эмили наедине с переживаниями. В конце концов, Микки и самому не хотелось оставаться в одиночестве. Выходить в темноту, туда, куда только что свалил Эрвин, брести к дому Джо и пытаться ответить на многочисленные вопросы друга о том, что за хрень происходит. Майклу бы самому понять, что это всё значит. И за какие такие грехи им с Эмили так патологически не везёт.
Эмили разминала руки, которые с трудом шевелились. Затёкшие конечности – это в целом малоприятно, а когда на них ещё и порезы... двигаться не хотелось. Совсем. Максимум забиться в самый тихий угол и пореветь там.
Все жё она встаёт, опираясь на стол. Голова кружится, ноги шевелятся с трудом. Она приваливается плечом к холодильнику и растерянно шмыгает носом. Все слишком странно, непонятно.
– Я не знаю. – Хрипло отвечает она, все так же растерянно глядя на парня. – Не знаю.
Она поджимает губы. Эмили понимает, что сейчас не знает совершенно ничего. Не знает, нужно ли вызывать скорую. Не знает, стоит ли звонить в полицию. "Полиция." Она жмурится и жалеет, что рука ещё толком не начала шевелиться, хочется привычным жестом размять переносицу. "Полиция снова заберёт его за побои и всё. Сколько он там просидел? 5 дней? Смысла нет, только нарвусь, когда снова выйдет." Скорая так же была не сильно нужна. Эмили ощущала себя побитой, но не умирающей.
– Мне нужно переодеться. Чайник поставь... наверно.
Есть не хотелось, но, кажется, ей не хватало привычного кофе. Может быть, хотя бы с ним голова не будет так кружиться?
Командовать Микки не очень хочется. Не хочется оставаться одной. Не хочется, чтобы Эрвин вернулся. А вот чего ей хочется девушка знала куда хуже.
На ватных ногах она поплелась в ванную, где не потрудилась нормально закрыть дверь. Испорченные вещи комом отправляются в угол, под ванну. Толстовка летит с этой кучей, пускай и уцелела. Разобраться с этим нужно будет потом.
Рассеянный взгляд натыкается на порезанное плечо. В голове мелькает, что повезло в одной мелочи: Эрвин мог порезать призраков на другом плече, а это бы испортило картину. Хольм с трудом сдерживает усмешку, вспоминая, как ей говорили о защитных свойствах этих картинок. Девушка, конечно, не верила, мифы всегда воспринимались только как сказка. Но сейчас уцелели именно призраки, что казалось забавным. "Кажется, самый лучший способ защиты для меня – забиться вот такой ерундой полностью. Всё равно других вариантов не особо много."
Кровь не течёт, что уже хороший плюс. А после того, как горячая вода смывает с кожи красные разводы, картина даже не выглядит такой жуткой. Пузырёк с хлоргексидином находится на ощупь, порезы в этой квартире были нормой. Обильно смоченный ватный диск, от которого всё же щипет царапины, проходится по коже. Эмили недовольно морщится.
Она торопливо натягивает домашнюю водолазку и брюки, пряча царапины. Шею всё равно видно, что несколько раздражает. Хочется спрятать царапины, от себя в первую очередь. Спрятать, сделать вид, что всё хорошо и как-то жить дальше. "Придётся возиться со своими проблемами. Для разнообразия."
На кухню она возвращается на негнущихся ногах и молча прижимается лбом к плечу Микки. Она не знает, когда снова начала плакать, только ловит себя на том, что сейчас это дошло до масштабов вполне себе истерики. Что сейчас она уже практически кричит, комкая одной рукой кофту на свободном плече Микки и рыдает, уткнувшись в другое.
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon]
Майкл набрал воды и поставил чайник, как велела Эмили. Пока она не вернулась на кухню, кусал большой палец правой руки, смотря вдаль, в сумрак за окном. Всё могло быть и хуже, правда? Надо как-то исхитриться найти хорошее в сегодняшней ночи. Например... они живы! И у них есть время, чтобы обдумать, как уберечься от второго пришествия Хольма.
Микки знал желания окружающих и умел оправдывать ожидания. Нет ничего сложного в том, чтобы обнять кого-то, когда в его мыслях эта просьба стучит набатом. Что делать с человеком, которого разрывает на части нервный срыв, Майкл не знал. Не доводилось раньше попадать в такие ситуации. И Микки решил действовать наобум. Прижал к себе Эмили так, чтобы не задеть неловкими движениями свежие порезы. Поцеловал в макушку. А потом просто молча стоял так, в обнимку с девушкой, пока её слёзы не стихли. К тому времени чайник, конечно, уже успел остыть. И пришлось снова нажимать на кнопку включения.
- Извини меня, - решился заговорить Майкл, доставая из шкафа чашки. - Я должен был... мне следовало просто вызвать копов. Они бы повязали его на месте, с поличным. Но... в общем... у меня есть причины не светиться перед полицией.
Микки повёл плечом и сцепил руки перед собой в замок, уперев взгляд в угол обеденного стола.
- Думаю, не самое подходящее время объяснять, какие и как они появились, - парень усмехнулся. - И что-то я уже действительно жалею, что не дал Вэлу переломать этому ублюдку все кости. Лёжа в гипсе в маньяка не поиграешь, ха-ха.
"Не уместная шутка", - смекнул Майкл, поднимая глаза на Эмили.
- Не знаю, о чём вообще будет уместно сейчас говорить... но мне нужно знать одну вещь. Я увидел у тебя гитару, Gibson. Пока искал ножницы. Откуда она у тебя?
Микки был хорошим, во всяком случае, отнёсся к Эмили с пониманием, которое она в семье не всегда видела. И сейчас было очень хорошо от простой возможности выплакаться, прижавшись к кому-то такому тёплому, такому мягкому. Она бы никогда не смогла сказать, что для неё только что сделал этот человек, просто вытерпев истерику и даже не показав, что ему было неприятно находиться здесь. "Спасибо."
Не хотелось отпускать Микки. Но когда парень снова потянулся к чайнику, Эмили всё же отстранилась, растерянным движением поправив его смятую кофту. Хотелось извиниться за своё поведение, но что-то всё же заставило просто заткнуться и сесть на стул, спиной к окну. Она ставит ноги на перекладину между ножками и обхватывает их руками. Желание спрятаться никуда не исчезает, она ловит себя на том, что смотрит на дверь. "Дверь закрыта, он ушёл. Успокойся уже." Эмили нервно сжимает пальцами одной руки пальцы другой, тщетно пытаясь успокоится.
– Да ладно, что ты-то мог натворить. – Эмили невольно усмехается и тут же переводит на Микки чуть испуганный взгляд. Верить людям тянет всё меньше и меньше. – Ладно, не говори, если не хочешь. И ты не виноват в том, что у меня такой брат. Не виноват, что всё вот так происходит. И раз у тебя были причины... – она пытается улыбнуться, не выходит. – Значит, так было нужно. Да и тут нужен другой подход к полиции, пожалуй. – Девушка резким движением проводит по волосам, убирая упавшие на лицо пряди и путаясь в них же пальцами. – Он недавно заходил ко мне на работу. Тогда повезло, что детектив один зашел, постоянный посетитель кафе. Он отговорил Эрвина махать кулаками и забрал в участок. Ну а сегодня братика, видимо, выпустили. – Эмили усмехается и снова опускает взгляд на колени. Она невольно проводит пальцами по синяку на скуле, который уже почти сошел. – Если бы приехал наряд, всё бы повторилось и не более, наверно.
"Надо поговорить с Джимом. Наверное, когда выйду на работу, он же зайдёт снова. Или не стоит тянуть?" Эмили реагирует с опозданием, не сразу поняв слова Микки.
– Которая в шкафу? – "Она разве Gibson? Ладно, в любом случае та, которую Вэл подарил, была другой фирмы. Значит, Gibson." Эмили нервно усмехается и отводит взгляд. – Ты не поверишь, наверно. Помнишь, когда я оказалась у Вэла? Ну, про поиски собаки ещё тогда говорили. Так вот, я когда домой вернулась, оказалось, что ключи на работе забыла. Мне одна коллега их занесла. И под дверью оставила, представляешь? Ну, я в квартиру зашла, а тут по всем предметам расклеены стикеры типа "поверни налево", "посмотри под стулом" и всё в таком духе. А в конце лежала эта идиотская гитара. Ещё и с бантом! И сердце это на обоях...
Эмили снова шмыгнула носом и поспешила отвернуться от Микки. "Ну какой идиот в это поверит, а? Даже в полицию с таким не придёшь. История из серии сказок!" Она неосознанно втягивает голову в плечи, ожидая, что Майкл сейчас "намекнёт", что её сказки тут никому не интересны и лучше бы сказать правду. "Правда бывает на редкость бредовой."
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon]
- Ну... - неопределённо протянул Майкл и дёрнул бровями, как бы говоря, что и над его головой не светит нимб. - Мелочи всякие... у меня была не очень устроенная жизнь.
"Почему же была? Она и осталась такой". Конечно, если гитара из шкафа Эмили окажется той самой Шерил Кроу, можно опять поизображать домашнее животное Рауха, но Майклу больше этого не хотелось. Хотелось какой-никакой независимости, самостоятельности. Свой дом, стабильный легальный заработок. Когда Микки только приехал в Галифакс, с работой не сложилось. Но тогда он куда хуже контролировал телепатию. Фактически, был её рабом. Сейчас всё обстояло иначе. Почему бы не попробовать.
Судя по всему, в нынешнем состоянии Эмили была готова бояться ни то что Майкла, который признался, что делал что-то противозаконное, но и собственной тени. Микки виновато поджал губы. Если он скажет девушке, что ей не за чем бояться его, это совершенно точно никак не поможет делу. А то и наоборот. Проще промолчать.
Выслушав рассказ Эмили о стикерах, гитаре и сердце на обоях, Майкл присвистнул.
- Да уж бред... нет идей, кто мог подобное устроить? Может... Эрвин? У него мозг явно как-то... э... альтернативно работает. Не как у нормальных людей.
Хилл хмыкнул. И пояснил свой интерес:
- Мне кажется, это гитара Вэла. Её пропажа как раз обнаружилась утром двадцать девятого числа. Он... жутко разнервничался.
Пожалуй, нет смысла рассказывать Эмили, что "жутко разнервничался" это: наорал на Майкла, обозвал последними словами и выставил вон. А то пока получается, что все старшие братья существуют лишь затем, чтобы отравлять жизнь своим младшим сиблингам. Миленькая статистика. Майкл никогда не думал о том, что у него могут появиться дети. Но, если вдруг, пусть этот ребёнок будет один-единственный, чтобы в его жизни никогда не было такой пропасти непонимания с братьями, как у самого Майкла или Эмили.
Она забирает из рук Микки чашки, одну ставит на стол, в другую сыпет растворимый кофе и сахар. На полчашки кипяток, на вторую половину – молоко. Так казалось вкуснее всего. С кофе она возвращается на своё место и кивает на пустую чашку Микки. Говорить не хочется, хочется, чтобы блондин сам каким-то чудом понял, что это значит "бери что хочешь и садись".
- Спасибо. Что поверил. - Тихо говорит она, не глядя на парня. – Нет, нету. Ни одной идеи. Это точно не с работы, там вообще про "тайных поклонников" теперь шутят. А я просто не знаю, на кого думать. Не то чтобы я со всеми дружу, просто... кому надо так заморачиваться? – она отпивает кофе, задумчиво разглядывая стол. – Нет, не Эрвин. Его же рядом с Вэлом вырубает, он бы не вынес.
Она резко отрывается от созерцания стола и переводит всё такой же напуганный взгляд на Микки. Кажется, этого не стоило говорить. "Мы обсуждали эту ерунду со способностями тогда? Или нет? Твою мать, нельзя быть такой несобранной!" Она до боли прикусывает губу и отводит взгляд. Кажется, стоило молчать. Кажется, пояснения – это в принципе лишнее.
– Да и Эрвин... не знаю. Мне кажется, воровство – это не его стиль. Во всяком случае, вряд ли человек, который смог стащить гитару из дома твоего брата, стал бы так глупо действовать. Ну, с попыткой прибить меня на работе. Или это фото в социалке, тебе ведь ничего бы не стоило прислать копов и схватили бы его вот так. А за проникновение в чужое жилище и попытку зарезать его арендатора по голове не погладят.
"Если он не притворяется, конечно. Создать образ придурка, чтобы никто ничего не подумал? Это возможно. Особенно если у этого идиота тот самый "сверхинтеллект", о котором говорила Молли." Эмили снова поправляет волосы, после чего поднимается со стула и начинает расхаживать кругами по кухне. Она понимает, что нужно успокоиться, даже хочет этого, но сесть никак не может.
– Вэл же узнает свою гитару, так? Ну, надо принести ему эту, показать. И если она не его, то искать как-то владельца... тут даже не знаешь, как объявление подать. - Она вздыхает. Хочется, чтобы это была гитара Вэла. Это бы решило одну проблему, причём решило бы неплохо. Самой к Рауху соваться не хотелось, особенно такой разукрашенной. - Только ты думаешь, что он в это поверит?
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon]Парень пожал плечами и тоже налил себе кофе.
- У меня нет повода тебе не верить. В конце концов я видел это сердце своими глазами, - сказал Майкл и внутренне напрягся, когда речь зашла о способностях. Эмили знает? А что именно она знает? И откуда. Хилл хохотнул, как можно более непринуждённо.
- Вырубает? Скорее уж это Вэл мечтает вырубить Эрвина. Навеки вечные. Просто я вот что думаю... мы весь вечер сидели втроём на кухне, никуда не отлучались. Сигнализация наверняка была отрублена, а мы - достаточно невнимательны, чтобы не услышать каких-либо звуков в доме. Мало ли... открыл дверь, да и пробрался. Гитары-то у Вэла все в студии, а она очень далеко от кухни.
Наверное Майкл пытался притянуть обоснование своей теории за уши. Но других подозреваемых всё равно не было. О Хлое после свидания с Эрвином Микки вовсе позабыл, будто и не было никакой мерзавки с мечтами о захвате мира. Да и где Хлоя, а где Эмили. Мир, конечно, тесен, а Галифакс со своими тремя сотнями жителей и того теснее. Но не могут же все друг друга знать.
Очень скоро Майкл получил ответ на вопрос, как Эмили стало известно о способностях. Молли... ну, конечно. Она ведь и живёт в этом же доме. И с Эрвином собиралась связаться. Где Эрвин, там и Эмили. Увы. Интересно, а о магнетизме Молли Эмили знает? И есть ли у неё самой какие-либо способности? Можно ли ей рассказать про телепатию... Микки задумался.
- Вэл-то... - растерянно произнёс он, возвращаясь к разговору. - Наверняка узнает. Даже среди сотни совершенно одинаковых гитар. По крайней мере он грозился... да... - Майкл закатил глаза, вспомнив реплики Рауха. - Ладно. Я отнесу гитару Вэлу. Утром. Посмотрим, его или нет.
Поверит ли Валентин в историю про стикеры с указаниями и подброшенную гитару Майкл не мог сказать. Он уклончиво мотнул головой и сделал глоток кофе.
– Ну вдруг я сумасшедшая и у себя дома обои разрисовываю?
Эмили бледно усмехается, разглядывая свой кофе. Она рада, что Микки верит. Правда понимает, что сама на его месте покрутила бы пальцем у виска и послала бы рассказчика куда подальше. "Да уж, Микки, много же ты делаешь слишком... смело. И глупо."
Она зябко ёжится и удобнее усаживается на стуле. "Надо ему рассказать, если не знает? Или нет? Так, стоп. Нельзя. Его брат, его семья, пусть сами разбираются, я тут лишняя." Эмили поджимает губы. Она злилась на Молли за правду, некоторых вещей действительно лучше просто не знать. Эмили было проще считать себя просто недостаточно усидчивой, а теперь, понимая, что семейный интеллект не достался только ей... "Ну, уже слишком долго я чувствовала себя не хуже других. Семейные ценности Хольм даже с того света не отпустят."
– Эрвин знал, что я знакома с Вэлом, так-то. Ну просто глупо это всё. Если гитару украли, то её бы скорее продали или выбросили, а не оставили бы мне. Может это чей-то идиотский розыгрыш? – Эмили пожимает плечами. – Эрвин сволочь, я не спорю. Но я прожила с ним под одной крышей двадцать лет. И пока что меня удивила в его биографии только роль сексуального маньяка.
"Да и то не слишком." Эмили почему-то вспоминает о Джероме. Друг-водитель Вэла, который знал оба адреса, знал что и где находится в доме, да и, судя по всему, любил идиотские шутки. "В детективах убийца – дворецкий. Так почему водитель не может быть шутником-идиотом?" Вот только Джером плохо сочетался с сердечком на обоях.
– Грозился? – Хольм запоздало прикусывает губу, понимая, что вопрос будет неуместен. – Ты... останешься до утра?
Спрашивать почему-то неловко. Оставаться одной конечно не хочется, да и вряд ли у Микки есть срочные дела среди ночи, но в голове всё равно мелькает, что она задерживает человека.
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon]А ведь Эмили была права. Многие поступки Майкла были излишне смелыми и безрассудными, с самого первого дня его пребывания в Галифаксе. Микки не сдержался от грустной усмешки. Так, в сторону, чтобы Эмили вдруг не просекла, что парень перед ней тоже "из этих". Особо талантливых. И считывает все её мысли в режиме реального времени.
- Всякое может быть, - отозвался Хилл и допил кофе. Однажды он обязательно расскажет ей правду о себе. И о телепатии, и о том, почему обходит полицейские участки стороной. Однажды... не сегодня.
Он вспомнил Джерома, который всплыл в мыслях девушки. Здоровенного темнокожего детину, отношения с которым у Майкла как-то... ну совсем не складывались. Мог ли этот дурень спереть гитару, а потом устроить Эмили весёлые игрища с подсказками на стикерах? Да ну. Слишком глуп. И некогда ему заниматься подобной ерундой. "Да сто процентов виноват Эрвин. Больше некому", - лишний раз уверился Майкл с присущей, по всей видимости, всем Раухам категоричностью.
Когда Эмили уточнила про угрозы Валентина, Микки отмахнулся. Но, всё-таки, сознался:
- Мы немного... поссорились из-за этой гитары. Не важно, в общем.
Потом дёрнул плечами.
- Если хочешь, останусь. Не захочешь, не останусь. Мне тут недалеко от тебя, в общем-то.
Двадцать минут по тёмным ночным дворам. Те самые двадцать минут, которые выдал Эрвин на дорогу. Майкл подумал, куда мог направиться этот "сексуальный" маньяк после экзекуции. Домой, отсыпаться в позе эмбриона? Или, может, ещё кого запугивать? Не повезёт кому-то, если Эрвин совсем слетел с катушек. А ведь он именно что слетел...
Эмили кивает сама себе и отпивает ещё кофе, всё же останавливаясь у холодильника, задумчиво постукивая пальцем по кружке. "Хорошо. Не важно, значит, спрашивать нельзя." В голове живо всплывает образ Вэла, психанувшего из-за настольной игры. "Если он любит эту гитару, там всё должно было быть достаточно плохо. Интересно, это мог кто-то устроить специально, чтобы разозлить Рауха? Ну там мало ли, концерт сорвать или как-то ещё подпортить жизнь, просто нервы потрепать. Ко мне эта гитара попала чисто случайно, это точно факт." Эмили скорее поверила бы в то, что её брат жрёт младенцев, чем в его причастность к этой истории с гитарой.
– Останься. – выходит резко, торопливо. Хольм ловит себя на этом и тут же отворачивается от гостя. "Дура, ну кому надо с тобой нянчиться?" – В смысле... не хочу оставаться одна. Мне страшно.
Она не поворачивается к блондину, сосредоточенно разглядывая пол. Хольм ненавидит себя за то, что бывает слабой. Ненавидит всю человечность, которая в ней осталась. "Ну, где он ещё найдет человека, которому стыдно за то, что он испугался в располагающей ситуации?"
Эмили ощущает себя едва ли не голой. Не умеет она правильно себя вести, никогда не умела. В этом плане Вэл поступил лучше, для себя же, когда просто оставил её реветь на кухне. Теперь же Микки, так любезно подставившего плечо, отпускать не хотелось. Хотя бы в ближайшие пару часов. "Ага, молодец. Человек вон уже не знает, как от тебя отделаться, сидит как на иголках. Но видит, что тебя, припадочную, одну оставлять опасно. Молодец, Эмили! Умеешь произвести впечатление."
Эмили в целом побаивалась произносить словосочетания типа "я хочу", казалось, что за них обязательно влетит. Сейчас хотелось, чтобы Микки был рядом. Будь на его месте кто-то другой, достаточно живой, не отпускала бы уже его. Но не повезло сегодня именно тёплому и живому Майклу.
– В смысле, если тебе куда-то нужно, я не могу задерживать, конечно...
Сбивчиво бубнит она, не поворачиваясь к парню. Ей сейчас не хватает смелости, уверенности в себе. "Да будешь тут верить в себя, если даже дома получила." Девушка растерянно стучит пальцами по крышке разделочного столика. Кажется, нужно чем-то заполнить тишину, но слов не находится.
[icon]http://40.media.tumblr.com/7eec773122ee8920e42d1c44bcbc76cc/tumblr_nrjkct2eXS1ungdg2o9_r2_250.jpg[/icon] - Хорошо, - с лёгкой, максимально дружелюбной улыбкой сказал Майкл. - Я понимаю... - он запнулся. - Примерно понимаю, что ты чувствуешь.
"И я тоже боюсь", - подумал Хилл, подливая себе ещё кофе. Ещё он подумал, что желание выглядеть всегда сильным естественно для современного человека. Люди сволочи. Слабым кто угодно норовит воспользоваться. Или надавить на очевидные больные места, так, "по фану", посмотреть, что будет. Насколько быстро сломается. Важно иметь в своей жизни человека, с которым, или место, где можно позволить себе расслабиться. Выплеснуть негатив, через крик, через слёзы, через простые слова. И почувствовать поддержку. Важно доверять хотя бы одной живой душе. "Кому доверяю я сам?"
- Ты не против, если я закурю? - спросил Микки, вытаскивая из кармана пачку Camel и кидая её на стол.
Айфон завибрировал, сообщая о приходе сообщения. Джонни интересовался, не нужна ли помощь. Щёлкая зажигалкой перед сунутой в рот сигаретой, Микки свободной рукой набирал ответ.
Кажется, Майкл всё-таки проспал какое-то время. Но явно не достаточное, чтобы чувствовать себя нормально. Так что по утру в его ближайших планах было сначала закинуть гитару Рауху, а потом пойти к Джо и завалиться спать минимум на сутки. Может, за это время случится чудо и Эрвина... например, собьёт машина?
- Звони, чуть что, - сказал Микки Эмили, ловя её взгляд.
Хилл надеялся, что Эмили окажется достаточно стойкой, не впадёт в паранойю, не попытается - не дай бог, - что-то с собой сделать, чтобы хотя бы так избавиться от преследований братца.
Уже выйдя на улицу, Майкл подумал, как бы ему самому не впасть в паранойю. То и дело в тенях мерещился длинные худой силуэт.
Отредактировано Michael Hill (07.09.2015 11:17:06)
Вы здесь » FREAKTION » Архив завершенных эпизодов » 2015.05.04 Spider and the Fly
