Последнее, что он помнит — это искаженный вид собственной кухни, на которую Уилл смотрит через призму осколка. Его голова гудит от давления, и Уилл решает, что он ударился головой. Он ничего не помнит. В затылке возникает невероятная тяжесть, и Ясперс пока просто не может поднять голову — лежит, уставившись в потолок, и щурится. Он действительно не может вспомнить, как заснул, и это больше всего беспокоит его в данный момент — значит, вчера развлекался Билли. А значит, нужно очень аккуратно выходить из комнаты — Уильяму не слишком хотелось с самого утра (да и вообще в любое время суток) наблюдать в гостиной чей-нибудь расчлененный труп.
Тяжесть миновала, и Ясперс, чуть привставая с кровати, огляделся, а затем заметил на своих руках какие-то полосы — брови поползли вверх. Уильям провел пальцами по коркам и нахмурился. Да, Билли определенно выходил вчера. И, вероятно, встретился с котом.
Когда Уилл все-таки выбрался из спальни — спонсорами внезапно улучшившегося самочувствия стали таблетка аспирина и контрастный душ — то не обнаружил в своей квартире ничего, что могло бы свидетельствовать о каких-то действиях со стороны Билли: одежда была на месте, никакой крови, никаких мертвых женщин, никаких следов борьбы. И это настораживало Ясперса еще сильнее. Пусть в его доме ничего из такого нет, но тогда возникает вероятность того, что все перечисленные атрибуты «веселой ночки» с участием Билли присутствуют сейчас в другом месте — и эта перспектива пугала Уильяма до дрожи. Возможно, за ним уже выехали.
Ясперс вышел на кухню и, открыв холодильник, осознал, что он невероятно хочет есть. Он с большим трудом — голова все еще разваливалась от дикой боли — приготовил себе овсяную кашу с целым бананом и горстью голубики, съел всю тарелку и не почувствовал сытости, будто бы еда просто провалилась в черную дыру. Уилл решил, что это более чем странно, а потому мысль о смене только укрепилась в его голове. Окончательно подтвердить свою теорию Уильяму удалось после того, как он почувствовал, что от его висевшей в прихожей жилетки идет отчетливый запах гари, а, вернувшись в спальню, учуял стойкий перегар. Ему не хотелось знать, что вчера вытворял бес, но Ясперс осознал одно — этих знаний ему в любом случае не избежать.
…
Мод пришла в обычное время. Уильям удивился, увидев ее на пороге, что отчетливо отразилось на его уставшем и помятом лице. За те три дня, что они не виделись, Билли почему-то помалкивал, и это действительно пугало Ясперса. Настолько сильно, что, увидев на пороге Хоган, его немного затрясло.
– Мо… Мод? – протягивает Уилл, опуская глаза в пол; все, чего ему хочется сейчас — это провалиться сквозь землю. – Не ожидал увидеть тебя… снова.
Ясперс переводит взгляд со своих тапок (дурацких домашних тапок) на Хоган и чуть хмурится, когда видит в ее руках свой черный пуловер. Она заходит в дом, не дожидаясь приглашения, и, когда Уильям закрывает дверь, протягивает ему кофту.
– Эм… Откуда он у тебя? – спрашивает Уилл, уже зная ответ на этот долбаный вопрос. Теперь ему хочется не провалиться под землю, а раствориться в воздухе. И лучше всего — моментально.

Отредактировано William Jaspers (16.07.2015 07:01:17)

Уильям ошарашенно смотрит на Мод. Даже несмотря на то, что он уже далеко не один раз убеждался в факте выхода Билли два дня назад, ее слова производят на Уилла нереальный по своей силе эффект: они так складно ложатся на уже сложившуюся в его голове картину, что Ясперса натурально берет оторопь. Он внимательно смотрит в глаза Мод, а потом, смутившись возникшего невесть откуда румянца, стушевывается еще сильнее и отводит взгляд. Его щеки горят, и он быстро отворачивается, легко касаясь пальцами скул.
– У меня все нормально, – тихо бросает он через плечо, стараясь не показывать своего волнения; получается, естественно, совсем плохо. – Мы можем… Поговорить здесь.
Он быстро садится на диван, не дожидаясь, пока Мод найдет себе место; Уилл опускает голову и мажет взглядом по собственным рукам. Царапины практически зажили, остались только тонкие коричневатые струпья. Почему Мод спрашивает о его ранах? Может быть, Билли был у Хоган, и там его оцарапал ее кот?
– Мои слова могут показаться тебе странными, – после долгой паузы Ясперс все-таки открывает рот и поднимает голову, стараясь не встречаться с Мод взглядом: не мигая смотрит на ее шею. – Но я думал, что мы все выяснили. Твой уход был очень красноречивым. Я все понял без слов.
Румянец усиливается, но Уилл старается не обращать на это внимания, иначе лицо начнет гореть еще сильнее.
– Я думал, ты найдешь себе другого специалиста, – он замирает, внезапно вспоминая о том, что, если Билли и виделся с Мод в тот раз, то он, вероятно, уговорил ее вернуться к терапии, а не просто… Уилл боится представлять себе, что он мог с ней сделать, поэтому здесь его мысль останавливается; щеки полыхают огнем. Он замолкает, опуская голову. Неловкая пауза повисает на довольно долгое время — по крайней мере, Уильяму кажется, что прошла уже целая вечность. Голова гудит. Он рассматривает свои вспотевшие вмиг ладони и молчит, не в силах больше что-то сказать.
Ему нужно, чтобы она ушла. И больше не возвращалась. Даже в том случае, если Билли придет уговаривать ее снова. Ему нужно придумать что-то, что может ее оттолкнуть. Сказать, что он убивает и насилует девушек? Выйдет Билли и подтвердит свои слова делом. Рассказать о том, что его могут лишить лицензии? Кажется, Хоган это мало волнует — она далеко не дура и прекрасно понимает, чем могут закончиться отношения такого плана. Тем более, Уилл подозревает, что Билли действительно умеет убеждать.
Ясперс разглядывает свои ладони, скользит взглядом по так называемой «линии жизни». Указательным пальцем другой руки ведет по ней, чувствуя мякишем рельеф, и замирает на распутье — месте, где эта линия раздваивается. Он нервно сглатывает, поднимая глаза на Мод, и сжимает ладонь в кулак.

Отредактировано William Jaspers (16.07.2015 15:34:01)

Чем больше Хоган говорит, тем сильнее у Ясперса холодеет затылок. Он чувствует, как жар сменяется болезненным холодом — его практически знобит. Уильям сжимает вторую руку в кулак и, медленно поднимая голову, внимательно смотрит на Мод.
– Пары случаев? – на его лице нет удивления, разве что обреченность, возникшая от внезапного подтверждения одной из теорий. Уильям, конечно, оптимистом никогда не был, да и проблемы Билли всегда оценивал адекватно — даже несмотря на то, что он о своей «лучшей» половине знал ничтожно мало — но сейчас он до последнего надеялся, что его опасения не оправдаются. Он не разочаровался, а только убедился в том, что Билли — это настоящее зло, которое действительно подлежит полной, абсолютной утилизации. Без пощады. Без амнистии. Без каких-либо колебаний. Иначе эта тварь так и продолжит отравлять жизнь Ясперсу, раз за разом создавая новые проблемы. Знать бы еще, как избавиться об этого паразита, постепенно затягивающего Уильяма на моральное дно, но об этом он подумает позже. Ведь проблема первостепенной важности сидит сбоку от Уилла и явно не желает просто так расставаться с психотерапевтом, с помощью которого Хоган заметно продвинулась в решении своей психологической проблемы.
Правда, Уильям всегда был эгоистом — пожалуй, даже несколько специфическая забота Билли о своем «владельце» в сравнении выглядела куда лучше — и в этот раз его благополучие стояло на первом месте. Одно дело помогать пациенту без ущерба собственного, а совсем другое — подвергать себя опасности в угоду работе.
Ясперс молча смотрит на Мод в упор: когда жар спал, а место волнения заняла твердая уверенность в своих силах, Уильям стал выглядеть менее подавленным. Однако, даже несмотря на совершенно прямой, тяжелый взгляд, сравнивать его с яростью, полыхающей на дне зрачков Билли, просто невозможно.
– Пожалуй, пора рассказать тебе правду, Мод, – Уилл сомневается, что Билли не изъявит желания выползти наружу и быстро исправить ту ошибку, которую, по его мнению, в данный момент совершает Ясперс. Но Уильям не такой уж и слабак, особенно если дело касается разума: когда он уверен в своих силах, надобность в Билли автоматически отпадает — пока он недостаточно окреп, чтобы выползать без причины. Билли никогда не выходит просто так. Даже та злополучная ночь и все, что происходило тогда, уже логически обосновано Уильямом: повисающее между Ясперсом и Хоган напряжение определенно действует и на него самого,  сильнее всего — через прикосновения.
– Боюсь, то, что я собираюсь тебе сказать, может шокировать, – Уильям замирает, внимательно следя за выражением лица Хоган; она кривит губы и закатывает глаза, а вся ее поза словно говорит «чувак, завязывай». – И я надеюсь, что ты отреагируешь на это адекватно. Без резких движений. Без шума и истерики.
Он ловит ее не слишком заинтересованный, но определенно выжидающий взгляд: Уиллу кажется, что Мод ждет от него очередной трепетной чуши по поводу того, как ему жаль, и, вероятно уже готовится стряхивать лапшу с ушей.
– Тот, кто был с тобой той ночью у меня дома и, вероятно, в ночь на четырнадцатое февраля — это не я, – он выдерживает недолгую паузу, а потом, выпрямляясь, продолжает. – А мое альтер-эго. У меня раздвоение личности.
Уильям напрягается, но не слышит протеста со стороны Билли. Он ведь не сказал ей, что убивает и насилует девушек, а, значит, единственное, что может сделать Мод — это позвонить в психушку. Но кто поверит ей, пациентке с галлюцинациями и посттравматическим синдромом? Что она может противопоставить многолетнему опыту работы в психиатрической практике? Лишь доводы? Уильям сильно сомневается в том, что Хоган в данный момент записывает их разговор на диктофон, а значит никаких улик у нее нет.
Ясперс смотрит Мод в глаза, ожидая ее реакции. И ему определенно не нравится, как затягивается это ожидание.

Отредактировано William Jaspers (16.07.2015 23:03:18)

Мод смеется. Улыбается, смеется, словно то, что сказал Уилл — невероятной свежести острота, которую он придумал на ходу, дабы сразить милую даму уровнем своего интеллекта. Уильям следит за движениями Мод, но его лицо абсолютно не меняется. Кажется, Хоган достаточно хорошо узнала Билли, чтобы в конце концов до нее действительно дошло. Далеко не сразу, но это случится.
Мод, после потрясающего рассказа о своей якобы альтер-личности Виолетте, от которого Ясперсу стало бы смешно, если бы не было так грустно, начинает постепенно меняться в лице. Уилл замечает это изменение и ему кажется, что еще немного — и он увидит, как сверкают пятки Хоган. Какое же он испытает облегчение после этого! Можно будет спокойно заняться выживанием Билли из своей головы, а не переживать каждый раз о том, что, как только на горизонте появляется Мод Хоган и очень ненавязчиво касается его плеча своей ладонью, это провоцирует смену.
Но чуда не происходит. Хоган садится обратно в кресло и говорит такие вещи, от которых Уильяму хочется повторить ее недавний жест — заржать, словно конь, и очень саркастично пошутить. Сапожник без сапог. Да, очень смешно.
– Я успешный психотерапевт с богатым опытом за плечами. Диссоциация у меня с десяти лет. Не надо говорить мне о том, что я должен делать. Я справлюсь с этим сам, – он не повышает голос, но от этого слова приобретают еще больший вес.
Ясперс смотрит на Мод с вызовом, практически зло, но вовремя одергивает себя и, отведя взгляд в стторону, шумно выдыхает.
– Пока на меня не воздействуют факторы, вызывающие стресс, я могу его контролировать, – бросает Уилл, расслабляя ладони.
– Зря ты это, Вилли. Об этом и так знает дохуя людей, – голос Билли звучит нарочито дружелюбно, и Ясперс прекрасно понимает, что скрывается за этим мнимым спокойствием.
– Ты… Первый человек, которому я рассказал об этом, — игнорируя Голос, говорит Уилл, зажмурившись; он не смотрит на Мод, пытаясь сосредоточиться на своих внутренних ощущениях.
– Что, про Агату ей не расскажешь? Слушай, давай договоримся — ты не говоришь о том, что я опасен, а я постараюсь не выходить из тела… Неделю. Как тебе такая сделка, обмудок? — на последнем слове Билли повышает голос, а потом, кажется, начинает злиться.
Уилл пальцами вгрызается в свое колено и стискивает зубы, стараясь сфокусировать взгляд и сосредоточиться на противоположном от Мод кресле; ему не хочется, чтобы она видела его лицо. Также Уилл очень надеется на то, что она закроет рот хотя бы на какое-то время.
– Расслабь очко, идиот. Она не кидается на тебя с ножом, не орет, не тычет обоссаным тестом на беременность. Мне беспонту выходить, – словно обиженно говорит Билли, а потом, кажется, окончательно отходит в темноту. Если бы Уилл действительно был идиотом, он бы обязательно поверил и расслабился, но, к сожалению Билли, Ясперс не тупой. И бесу в этот раз пришлось отойти на второй план; Уильям прекрасно осознает, что так будет далеко не всегда.
Уильям поворачивает голову к Мод.
– В тот раз, когда ты осталась у меня, на него, видимо, воздействовала… Ты… И… – Уилл стушевывается, все еще не расслабившись до конца. Он проигнорировал вопрос Хоган о том, помнит он что-то из той ночи или нет, потому что… Билли поделился с ним этими воспоминаниями. И от разворачивающихся перед взглядом картин Уиллу было очень не по себе.
– В общем, катализатором выхода Билли в прошлый раз была ты. Не знаю, что именно так сработало… Скорее всего, тот факт, что я к тебе прикоснулся. В любом случае, Мод, прости, но нам лучше больше не видеться. Никогда.
Он закрывает лицо руками, быстро проводит ладонями вверх-вниз, а потом поднимает глаза на Хоган.
– Пожалуйста, не надо сообщать никуда о моем случае. Я справлюсь сам, – Уильям серьезно смотрит на Мод, а его кисти почему-то подрагивают.

Отредактировано William Jaspers (17.07.2015 02:47:25)

Когда Хоган берется за куртку, Уилл как будто не верит своему счастью — он чуть вскидывает брови и его губ касается легка улыбка. Сработало. У него действительно получилось оттолкнуть ее. Правда, Мод перед этим изрядно позабавила Ясперса предложением помощи — он не успел рассмотреть такое поведение как вариант ее реакции на новость о раздвоении — и Уилл даже на секунду решил, что Хоган действительно верит в то, что сможет ему помочь. Правда, после того, как она расслабленно опустила руки, словно передумав уходить, Уильям убедился в этом. В том, что она предлагает реальную помощь, а не сказала это просто из вежливости.
– В каком это смысле? – спрашивает Уилл, удивленно смотря на Мод, а потом, резко понимая природу ее вопроса, хмурится. – Ты думаешь, что он придет к тебе… Снова…
Вопросительная интонация пропадает, и Уильям немного стушевывается, обескураженно глядя на Хоган. Пожалуй, теория о том, что Билли целенаправленно довел Ясперса до уязвимого состояния, чтобы выйти на контакт с Мод, вполне оправдана и имеет место быть. И как бы Уиллу не было противно осознание того, что Голос вынуждает его идти у него на поводу, Уильям все равно предпочтет спокойно спать по ночам, нежели приобретать стойкую бессонницу на фоне постоянного стресса. Ему не хочется каждый раз думать о том, что Билли легко может выйти, взять машину, приехать к Хоган и в очередной раз сделать с ней то, что посчитает нужным. А если Мод уйдет сейчас, уже в который раз, вероятность того, что Билли выйдет ради ее возвращения не только не уменьшится, а, возможно, просто перестанет быть вероятностью. Уильям не может предугадать реакцию Билли. И у него действительно нет никого, с кем он бы мог поделиться своими опасениями и переживаниями, обсудить этот вопрос, попросить помощи. Возможно, нет ничего плохого в том, что он рассказал ей о своем недуге — сейчас ему хотя бы не придется врать.
– Послушай, – говорит Уилл, немного сомневаясь в адекватности того, что он собирается сказать, но все равно продолжает. – Я не могу гарантировать того, что эта ситуация не повторится. Да, я контролирую его, но, как ты уже знаешь, далеко не всегда. Мне тяжело говорить об этом с кем-то. Ты понимаешь это как никто другой.
Он замолкает, пытаясь собраться с мыслями, но они ворохом летают по его голове, не давая ухватиться за них и выцепить хотя бы одну. Уильяму не знакомы такие понятия, как растерянность или замешательство — он умеет легко сосредотачиваться на том, что ему говорят, на ощущениях, которые он испытывает. Но когда речь касается его недуга, когда ему необходимо говорить о себе — он впадает в ступор. Особенно перед тем человеком, который не лезет к нему в голову, а просто предлагает помощь. Уилл не хочет, чтобы Хоган воспринимала его как больного, а желание не видеть ее больше никогда в своей жизни как-то слишком быстро уходит на второй план.
Ясперс замирает. Кажется, он даже перестает дышать. Смотрит на Хоган, не мигая, а поток мыслей в голове постепенно выстраивается в стройный ряд, приобретая вид логически обоснованной последовательности.
Уильям медленно приходит к осознанию того, что Хоган ему… реально нравится. Как пациентка, как человек, как женщина. Отсюда такое поведение Билли. Отсюда же — волнение в ее присутствии и нестерпимое желание помочь, которое в данный момент заталкивает эгоизм куда-то вглубь, поближе к спрятавшемуся Голосу. Пожалуй, признавать, что тебя к кому-то тянет — совершенно несравнимое ни с чем ощущение. Настоящее прозрение. Словно выныриваешь из глубины, где приходилось очень долго задерживать дыхание. Сейчас Уильям дышит полной грудью и чувствует облегчение.
– Я приму твою помощь, Мод, – внезапно он разрывает тишину; голос дрожит, но звучит убедительно. – И продолжу помогать тебе.
От собственных слов у Ясперса перехватывает дыхание; он прикладывает ладонь ко лбу и чувствует натуральный холод. Ему кажется, что этот разговор высасывает из него нереальное количество энергии — теперь он прекрасно понимает, как чувствуют себя его пациенты, выворачивая свою душу наизнанку. А он ведь только начал это делать.

Уиллу хочется разом убрать все сомнения относительно того, что он делает. Ему не нравится ни перспектива мучить себя угрызениями совести из-за того, что Мод подвергает себя опасности вследствие его неосторожности (рассказать о том, что у тебя раздвоение, даже не задумавшись о последствиях — это крайне опрометчивый шаг), ни вероятность больше никогда не видеть Хоган и ее большие сияющие глаза. Все, чего сейчас желает Ясперс — это отбросить назойливые мысли, наводняющие его голову. Ему просто хочется отдохнуть от всего, что происходит в его жизни, просто остановиться и замереть на короткий период времени, чтобы ничто не выбивало его из колеи. Он мог бы это сделать, Уилл и так постоянно пытается абстрагироваться от окружающей действительности, отдалиться от мира. Зона его комфорта с каждым годом сужается, но это никак не помогает обрести покой: когда главная проблема всей твоей жизни заключается в твоей голове, от нее невозможно спрятаться. Уйти вглубь себя — самый худший из возможных способов решить проблему с собственным разумом. Обычно это только усугубляет процесс. Но, даже зная об этом, подсознательно Ясперс стремится создать вокруг себя непроницаемый, плотный кокон, через который не будет проникать ничего, что сможет вывести его из равновесия — если то, что происходит у него в голове, вообще можно охарактеризовать этим словом. Скорее относительное равновесие — относительно того хаоса, который творится в его сознании большую часть времени.
Сквозь легкое помутнение он слышит гулкий удар; стакан приземляется на столик прямо перед его носом, и Уильям выходит из оцепенения, на мгновение испугавшись, что потерял над собой контроль. В нос ударяет приятный морской запах, и Уиллу кажется, что с краном в его кухне что-то не то — видимо, так пахнет вода.
– Спасибо, – Уильям пытается улыбнуться Мод, но получается не слишком убедительно; берет стакан в руки и медленно выпивает воду, действительно смакуя каждый глоток. Несмотря на то, что слова Хоган звучали несколько наивно и поначалу казались слегка глуповатыми, Уильям действительно почувствовал облегчение и какую-то ясность. Ему казалось, что все происходящее — естественный ход событий, совершенно не являющийся чем-то из ряда вон выходящим. Ситуация больше не казалась настолько абсурдной, а мысли снова пришли в некий порядок, перестав двигаться хаотично.
– Нам надо установить правила, – произносит Уилл после долгой паузы; его голос звучит уверенно и ему действительно все равно, слышит его Билли или нет. – Ты не должна прикасаться ко мне. Видеться мы будем не три раза в неделю, а два. Но, если вдруг мне понадобится… Твоя поддержка или тебе — моя, то можно чаще. Время посещений лучше перенести на утро или день, если тебе позволит график. Если нет — оставим прежнее.
Он задумывается, глядя Мод в глаза, а потом, почувствовав неловкость — перед глазами невольно всплыли образы, которые ему показывал Билли — отводит взгляд в сторону и краснеет.
– Я прошу тебя, – Уилл не чувствует присутствия Билли в своей голове, но даже если бы тот вышел «на связь», Ясперса не смутил бы этот факт. – Не зли его. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
Уильям краснеет еще гуще, пряча взгляд. Смотрит на свои тапки. Кажется, он скоро выучит узор ткани наизусть.