Откуда-то, должно быть, из глубин подземелий,
ему послышался тихий смешок.
В звуке не было жизни –
шелест, шорох, трепетанье воздуха.
Так могла бы смеяться вечность,
в которой не осталось места человеку,
если он не жертва и не скользкая тварь.

Очень многие из тех, кого обходит участь «офисного планктона», не могут похвастаться адекватным режимом дня. Именно поэтому после того, как минутная и часовая стрелки перевалят за девять второй раз за сутки, у Шани начинается активная фаза: надо вот в магазин сходить: «почему до единственного круглосуточного так неудобно идти, блин?» - и пожрать приготовить, и с заказами немного разобраться, и фильмец какой-нибудь легкий под настроение глянуть. В общем, миллиард самых разнообразных дел.
Только сегодня все почему-то не складывается: и привычный ужин — листья салата, креветки, авокадо, сложносочиненный соус — оказывается приправлен невинно пролитой кровью, и компьютер прогревается слишком сильно, а лезть чистить кулер сейчас откровенно лень, и вообще. Шаните неинтересно, девушка апатично передвигается от одного предмета мебели к другому, протирая пыль с таким видом, как будто она вон та унылая корова на выпасе, которая с меланхоличным выражением морды жует траву. Травы вот только не хватает.
Это называется скукой, а скука, как известно, один из самых главных врагов человеческих — именно она толкает на многие безумные поступки. Девушка в какой-то момент замирает, задумавшись, но вскоре возвращается в нормальный действующий режим. У Шани есть немного вина, сигареты и...
Внезапный топот по потолку заставляет Кортасар вжать голову в плечи. «Что это за culo?», что за задница, серьёзно? В смысле, выше неё только долбанный чердак, и кто там может ходить — мимолетный взгляд на часы — без двадцати полночь?
Какой мудак до этого додумался?
Шани выключает тихо играющую музыку и замирает, прислушиваясь. Она вся собралась, приняла самую нервозную позу из возможных, даже руки гусиной кожей покрылись — от нервного напряжения. Слышатся только невнятные шорохи, лёгкие потрескивания и изредка какой-то стук; в общем, полный набор саундтрека из фильма ужасов. И Шаните страшно интересно.
Поэтому девушка одевается — джинсы, футболка, кардиган, любимые кеды, берет пачку сигарет, допивает остатки вина, плеснув чуть-чуть на скатерть, «А хрен с ней, потом вытру», и... Окей, да. Она серьёзно собирается туда наведаться.
Но Шанита пока ещё не лишилась остатков разума, поэтому роется в ящиках, находит мощный фонарь (чем она только не занималась от скуки, по канализации вот тоже лазила, да, фонарь там ну очень нужен) и армейский нож. Она старается не задумываться о том, где, как и в какой ситуации его получила, слишком уж мутная история у них там вышла, но презент остался.
— Что ж мне не сидится на месте-то? — и с этими словами Шани проворачивает ключ в замочной скважине; до упора, и опять замок заедает, да чтоб его.
...Давайте поможем Шаните найти мозги?
Игнорируя лифт, девушка бежит вниз по лестнице: ей пришла гениальная идея посмотреть с улицы, не мелькнет ли какой-нибудь свет в чердачных окнах. Если там ходит какой-то человек, он же не может ходить в кромешной темноте? В конце концов, гребанные супергерои не существуют в реальной жизни, правда, мелькает мысль на тему того, что она сама, в общем-то, куда-то из этой же серии каких-то непонятный генетических мутантов, но она-то другое дело!
«Самоуверенная идиотка я, кажется», — Кортасар пожимает плечами, впрочем. Чиркает колесиком зажигалки, закуривает вторую сигарету, наблюдая за завитками дыма, поднимающимися к небу — когда-то Шанита начала курить исключительно для того, чтобы делать это пафосно, красиво и на публику, но это стало привычкой и хорошим способом справиться со стрессом, как и у многих других.

Шанита обходит дом, наблюдая за активностью в чердачных окнах — активность продолжает оставаться нулевой. Это начинает ощутимо напрягать, поэтому, проходя в очередной раз мимо своего подъезда, она замечает девушку, уже собирающуюся зайти внутрь... И решает, что компания — это офигительная идея! В конце концов, если эта дамочка здесь шляется после полуночи, наверное, ей хватит безумства.
— Постойте, прекрасная! — во всю глотку кричит Шани, срываясь на последних буквах и позорно складываясь от кашля: потому что думать надо. Хоть изредка.

Отредактировано Shanita Cortazar (13.07.2015 12:54:37)

Кашель прекращается довольно резко: в конце концов, эта идиотка просто сорвала голос, не более того. Поэтому она распрямляется и старается улыбнуться как можно дружелюбнее. Дружелюбнее. В полночь. Ага. Ладно, будем плясать от того, что есть, как бы дико это не выглядело и не звучало.
— Да, помочь. — Шани замолкает и мнется, не представляя, как начинают подобные диалоги. Впрочем, пренебречь, вальсируем, начнем со стандартного: Шанита протягивает открытую пачку сигарет и легким кивком головы указывает на неё, подтверждая этим жестом свои слова, — Будете?
Небо неожиданно усыпано звёздами — неожиданно для Кортасар, довольно редко обращающей внимание на предметы окружающей обстановки и тем более на природу. Задрав голову наверх (и понимая, как глупо это выглядит), девушка внезапно так осознает, что вообще-то неплохо бы пояснить, что она за хрен с горы такой и почему её не надо бояться.
— Я Ваша соседка по подъезду, только я на верхнем этаже на самом. Вы не пугайтесь, я не буйная, просто... Тут одна идея есть, а в одиночку пиздец страхово, — Шани пожимает плечами, возвращая голову в её нормальное, адекватное положение, так сказать, естественное, и смотрит на стоящую рядом девушку долгим взглядом - и жалостливым, и проникновенным, и уговаривающим, — Шанита. Шанита Кортазар, можно просто Шани. Можно зайти ко мне, и я по-человечески объясню всё, только не отказывайтесь, упустите классную идею, вкусную еду и выдержанное вино.
Она чуть ли не канючит, как малое дитя. Так-то тридцатник через три года стукнет, вообще-то, и пора бы вести себя посолиднее, остепениться, обзавестись кучкой ипотек и кредитов (а сейчас у неё одна-единственная кредитка, как это ни странно), но, во-первых, она в принципе не особо тянет, во-вторых, с хвостиком, да без макияжа, да в кедах и джинсах — подросток такой. Тупенький немножко. С виду. На самом деле, конечно, Шани не настолько идиотка, но... вино. Чердак. И в одиночку реально очень стремно, потому что... ну черт его знает, что там за существо бродит.

Несмотря на состояние легкого подпития (а что тут скажешь, крепленое вино есть крепленое вино) и некоторое обманчивое ощущение свободы, Шани всё равно продолжает мысленно анализировать действия и слова... допустим, новой знакомой. Так, по привычке, отслеживает реакции, не слишком, впрочем, запоминая.
— На ты так на ты, да хоть на "прости господи", Эмили, — скорее всего, фантазия бы позволила Шаните придумать очередное сокращение имени - она вообще обожает все... сокращать и укорачивать, но, кажется, какое-нибудь легкомысленное Эмс или чуть более тяжеловесное Эм не очень-то подошли Хольм, поэтому Эмили так Эмили, какие вопросы. — Сигарету всё-таки возьми, ты же тянулась.
«А ещё мои слова будут выглядеть не так дебильно, если моего лица не будет видно за дымом, да», — и Кортасар пафосно закуривает, пользуясь старенькой, но надежной Zippo (парни, пожизненная гарантия - это очень круто!), и затягивается, и выдыхает дым, подражая Марле из «Бойцовского клуба». Ей идёт. «А ещё я могла бы представиться полным именем, и тогда было бы совсем весело, наверное: "Здравствуй, неизвестная девушка, я Шанита Яго Кортасар Рамирес, пойдем на чердак вместе, там какая-то непонятная хрень происходит"?»
— Чердак, — поясняет, наконец, Шани, так и не придумав, как это объяснить чуть более адекватно, — А там можно и на крышу выбраться, кстати говоря. Собственно, зачем и почему чердак мне будет гораздо проще объяснить в квартире, серьёзно. Я не держу в квартире маньяков, их содержать затратно и нерационально. А хобби такое - вполне может быть, яхонтовая, вполне может быть.
Кортасар в последнее время очень быстро курит. Слишком быстро для человека, у которого все хорошо — сильно затягивается, местами даже не вдыхая, а глотая дым — очень горький, что, впрочем, скрашивается сладким фильтром Captain Black'а.
Отдавать предпочтение пафосной марке - в этом вся Шани, да.
— Я жду твоего вердикта, — Кортасар начинает уже переминаться с ноги на ногу — ей холодно и неймется, хочется уже поскорее начать устраивать дестрой и безумие. Такая ведь ночь, такая ночь! Самая подходящая. По крайней мере, ей так кажется.

— Твоя воля, — Шани пожимает плечами, пряча куда-то в один из многочисленных карманов пачку и зажигалку. Её дело предложить - дело Эмили отказаться, что она, в общем, и проделывает с успехом. Хольм Шаните скорее нравится, чем нет — правда, есть тут какое-то подозрение на влияние алкоголя, но разве ж это так важно.
Важно — это то, что Эмили очень внезапно согласна. «Нихрена себе у меня сила убеждения, однако». Шанита аж подвисает в пространстве на минуту, совершенно обалдев от того, что у неё реально получилось заполучить себе в спутники на чердак девушку, которую она знает вот сейчас уже ровно как семь минут. Вот это действительно... неожиданно.
— Ты людей кормишь по работе? А где? — живо заинтересовывается Шани, пока они идут к подъезду; действительно, самый актуальный вопрос сейчас, отличная идея, выяснить, где работает Эмили. — Вообще, зайти ко мне всё равно придётся - инструменты там. Поэтому расскажу все же не совсем по пути, ты уж извини.
К верхнему этажу Шани уже доползает, матеря на чем свет стоит неработающие лифты, свою любовь к верхотуре, длинные лестничные пролеты и нечто на чердаке заодно. Потому что курить надо меньше и спортом заниматься. А она все ещё корова неповоротливая, иначе и не скажешь, корова - она всегда корова, даже когда под девицу 27 лет от роду косит.
Кортасар гостеприимно распахивает дверь перед Эмили, проматерив минуты три до этого заедающий замок, на этот раз она выступает в роли швейцара. Дверь просто прикрыть, обогнуть Хольм, забежать куда-то в свою комнату, проорав из неё:
— Кухня прямо по коридору и направо, если что, я сейчас приду, — и сразу же с диким грохотом что-то падает на пол. — Всё в порядке!
Просто Шанита очень-очень аккуратная. Подумаешь, перебудила вообще всех соседей, кого можно и кого нельзя. Зато довольна собой и инструменты находит довольно быстро, и даже сумку под них находит — простую, цвета хаки, из какого-то чуть ли не прорезиненного материала. Теперь Шани остается найти только фонарь, был у неё такой мощный, очень классный, прямо самое оно под такие прогулки, да где же он, где, ай, твою же мать! Конечно, Шаните обязательно надо было удариться пальцем об ножку стола, очень, блин, твердую ножку стола. Взвыла Шани, наверное, весьма душевно, но кто же знает, как тут выть надо правильно.
Наконец, Шанита полностью экипируется и приходит на кухню к Эмили, еще на подходе начиная вещать.
— Ты вот уже слышала странные звуки над головой? Вот примерно поэтому я хочу на чердак. Там творится какая-то непонятная дрянь, и я хочу о ней узнать чуть подробнее, да, ночью, да, я адекватная, всё нормально. Просто лучше один раз показать и дать услышать, чем пытаться объяснить - вот, понимаешь, у меня над головой кто-то шуршит, ходит и прочее. А снаружи в чердачных окнах даже блика или отсвета не видно, так что фонарика нет, скорее всего, — всю эту тираду Шани произносит на одном дыхании, разыскивая у себя в холодильнике яблоко.
Яблоко - это же самое нужное, кто б спорил.

Вообще, любое место, где Шани умудряется находиться больше двух дней кряду, всегда обрастает какой-то дрянью. А тут аж целых два месяца, неудивительно, что квартира приобрела весьма своеобразный колорит. Кортасар свое жилище очень любит и ценит, мой дом - моя крепость, а заодно любовь на все времена (даже если она проведет тут всего ещё пару месяцев - всё равно на все времена).
Но всё-таки интерьер - сильно на любителя. Например, на кухне мебель спокойных теплых тонов сочетается с кучей ярких хаотических акцентов - там стоит статуэтка Ганеши, а вот здесь подставка для благовоний и тут же эти ароматические палочки в вазочке-подделке под древние времена Египта, целый набор джезв разных форм и размеров, и современная бытовая техника в сочетании с очаровательными лоскутными прихватками и пестрой скатертью.
Шани гордилась тем, что у неё уютно. А ещё тем, что она очень гармонирует с пространством. Именно поэтому Кортасар просто обожает гостей. Именно поэтому она еле сдерживает рвущийся с языка вопрос «Тебе нравится?», стараясь по внешнему виду Эмили отгадать её состояние. И Шани радует то, что соседка не нервничает и вообще выглядит... довольной? Или, скорее, умиротворенной.
Шанита с её порывистыми движениями является своеобразным эпицентром маленького урагана в одной отдельно взятой небольшой кухоньке: лезет в кухонный шкафчик за бокалами, бутылка стоит открытая ещё с момента, как она ускакала на улицу покурить и посмотреть в чердачные окна, в общем, все радости жизни на лицо. И все это с яблоком в одном руке, которым девица очень аппетитно хрустит временами.
— Яблоко, кофе или вино? И даже еда есть, я же говорила, я просто не могу идти к этой «очень жирной кошке» голодной, — Шани не может удержаться и не передразнить слегка, но делает это беззлобно и по-своему очаровательно, мол, я твою кошку, конечно, оценила, только вот она, кажется, не очень. И очень быстро оказывается у холодильника, добывая оттуда пиалу с чем-то вкусно пахнущим и выставляя это самое вкусно пахнущее на стол. — Пахлава, например.
Это одна из немногих сладостей, которые Шанита вообще умеет готовить. Как-то у неё не складывается с выпечкой, в общем и целом, хоть что-то иногда (очень редко) - и получается. «Хм, Эмили сказала, что работает в кондитерской за углом. Может, пристать к ней научить меня печь?» — думает Шани, и почти сразу решает озвучить эту, без сомнения, очень умную мысль.
— Слушай, а научи меня печь, а? — детская, блин, непосредственность и непрошибаемая уверенность в собственном обаянии. Куда уж тут денешься, право слово. Шанита делает страшные глаза, — Ессссли, конечно, на чердаке не прячется ужассссное существо, которое решит нас.. съесть, например.
И Кортасар лукаво улыбается.
Она чувствует, что здесь, в Галифаксе, ей легче жить и дышать. Да, временами Шани по-прежнему хмурая и критичная, юморок у нее все ещё отчетливо попахивает мертвечиной, но тут, несмотря на приезд Тико, уже не приходится думать о прошлом. И нудная офисная работа, какой была прежняя, так не сковывает.
Хочется найти по-настоящему творческую. Потому что Кортасар, как ни старайся, все же не может быть полноценным сухарем. К сожалению или счастью.

Шанита довольно улыбается: ещё бы, возможность похвастаться собственным вкусом во всём выпадает весьма редко, а тут прямо какое-то нереальное комбо — квартирой, едой и даже вкусом в алкоголе! Это же вообще с ума сойти как круто, и Шани чуть ли не довольно урчит, пока разливает вино по бокалам — сука, на самом деле, последние два бокала, и эти раскокают - будем по-мещански из  стаканов для сока хлестать (можно даже граненых).
«Ну вот, испортила Эмили настроение, блин», — огорчается Шани, понимая, что её вопрос оказался лишним. Но пренебречь, вальсируем, исправить все можно легко и просто, в конце концов, в такую ночь, ТАКУЮ ночь ничего не будет невозможным. А какую, собственно, что аж "ТАКУЮ" можно оставить за кадром.
— Жаль, что не умеешь, конечно, но вообще, например, посидеть рядом и просто понаблюдать с моей стороны — это же не ты будешь учить, верно? Мне даже объяснять не надо, я способная, — Шанита скалит зубы в улыбке, вспоминая, как наблюдала за грандма во время готовки: именно так, в принципе, Кортасар и научилась питаться сама. И даже некоторые лекарственные отвары варить, но вот там натурально спрашивать приходилось, потому что "что за хуйня вон в том холщовом мешочке у стеночки" угадать сама не могла в принципе. — Дурацкий вопрос... Чтоб было, зачем же ещё? В смысле, ну... Десерты — это вкусно, например. А в жизни слишком мало вещей, приносящих радость, и научиться делать ещё одну — вполне себе неплохая ачивка.
Шани разводит бурную деятельность, увидев, что бокал Эмили уже опустел (свой она допила во время увлекательного разглагольствования на тему своих способностей): убирает оба в раковину, подхватывает на плечо сумку, всучивает Эмили в руки фонарь... В общем, к приключению готовы, it's adventure time и все в таком же духе.
Ну ой.
— А если оно нас сожрет, нам будет уже абсолютно нас-рать на выпечку и прочие прелести жизни, — радостно отвечает Кортасар, пожимая плечами; тянет Эмили за собой, выталкивает её на лестничную площадку, закрывает дверь на два оборота ключа и быстрым шагом чешет по лестнице вверх, периодически слегка кося любопытным глазом на соседку. Эмили вроде как нормально себя чувствует, и это вполне радует.
Дверь на чердак, естественно, оказывается заперта. Ну кто б сомневался.
Только кто ж знал, что у Шани на такой случай найдутся отмычки?
— Просто не спрашивай, — закатывает глаза она, подсаживаясь к замку. Отмычки были куплены во имя ностальгических историй о своем суровом незаконном детстве: куплены, между прочим, за бешеные деньги. Пользоваться ими адекватно Шани не умеет, зато открыть такой простенький замок вполне способна.
Придумали тоже, навесной ставить. Да его тем же разводным ключом сбить можно! Или с болторезом прийти.
Но это слишком шумно, поэтому - отмычки.

Замок поддается минут через двадцать мрачного шепота о такой-то матери, собственном идиотизме и долбанных осторожных жильцах. Шани взвешивает на ладони уже почти бесполезный кусок металла, поднимается на ноги, ухмыляется и открывает дверь в темноту.
— Ну что, двинули?