Сообщение от Леона пришло в начале третьего ночи, и Саманта, нехотя открыв глаза, откинула одеяло и потянулась за телефоном. Прохладный комнатный воздух вел себя очень подло, пробираясь к уже нагретому месту на кровати и заставляя девушку ежиться, кутаясь в одеяло снова.
Прищурившись от свечения экрана, Сэм зевнула.
«Парк Конроуз, 15-00. Прихвати мою сэлфи-палку» . Второе сообщение пришло сразу же после того, как Сэм дочитала первое: одинокое «Пожалуйста» заставило рассмеяться, как только девушка представила Леонхарда, в спешке дописывающего «волшебное слово».
– Все равно ненавижу тебя, – пробормотала Сэм, заталкивая телефон под подушку и медленно проваливаясь обратно в сон. – Мог бы и до утра подождать.
Они с Леоном были знакомы не так давно, правда никто точно не мог вспомнить, как и когда это произошло. Совершенно разные, совершенно непохожие друг на друга – но что-то их держало рядом, не давая выпасть из поля зрения. Пути расходились, потом сходились снова, Сэм и Леон могли не общаться месяцами, а потом собираться то там, то здесь каждый вечер. И даже если оказывались в совершенно разных городах (когда Сэм уезжала погостить к матери), присутствие в ее жизни Леона все равно ощущалось: короткие сообщения посреди ночи, заставлявшие тихо смеяться, длинные телефонные разговоры о всякой ерунде, а однажды Саманта даже отправила ему письмо в Галифакс. Но Коэн утверждал, что оно не дошло.
Леон был настолько противоположным ей, что переворачивал ее жизнь с ног на голову в тот момент, когда только мельком появлялся на горизонте. Вечно неунывающий, он каким-то чудом умудрялся вытянуть из Саманты весь тот скопившийся за время его отсутствия негатив, заставляя девушку улыбаться снова и снова – так же широко и открыто, как улыбался он сам. Джереми никогда не одобрял их дружбы, но чаще предпочитал молчать и не вмешиваться – к тому же, из-за его постоянных отсутствий практически не имел возможности следить за сестрой. И хорошо.

Вторник – прекрасный день, он успел завоевать сердце Саманты отсутствием занятий в университете и практики в центре экспертиз. Кто же не мечтает о свободном дне в самом начале недели? Но выходной заставил утро растянуться так надолго, что Сэм начала нервно бродить по пустому дому в поисках развлечений: все домашние дела выполнены, рефераты даже на следующую неделю написаны, звонки совершены – отец опять задерживался на службе. Не найдя ничего лучше, чем второй круг уборки в собственной комнате, девушка потеряла счет времени, а когда опомнилась, оставалось каких-то полчаса до встречи с Леоном – их хватило лишь на то, чтобы натянуть на себя первую попавшуюся в шкафу одежду, привести в порядок лицо и выскочить из дома. А потом вернуться за конечно же забытой палкой для сэлфи, и в результате Сэм нехило опаздывала. Но Леон ведь добрый, он должен простить, верно?
Парк Конроуз, по сравнению с некоторыми другими парками Галифакса, можно назвать даже маленьким. Там два теннисных корта, и постоянно сборища спортсменов-одиночек и спортивных команд – когда утренняя лень одолевала с меньшей силой, чем обычно, Саманта ходила туда бегать.
Но Леон – вовсе не из тех, кто любит бег и пешие прогулки в парке. «Так какого ж черта?» – подумалось Саманте, но через пару шагов все прояснилось само собой. «Пятый ежегодный фестиваль тату-салонов Новой Шотландии» – вывеска с огромными черными буквами была растянута между деревьями на противоположных сторонах пешеходной дорожки.
– Да вы шутите, – вырвалось у девушки, но чем дальше она шла вглубь парка, тем сильнее убеждалась в том, что это вовсе не шутка. Вокруг толпились люди – самые разные, самые странные на свете, каких ей еще видеть не приходилось. Высокие, низкие, бородатые, волосатые, бледные или полностью покрытые татуировками – словом, любые. Растяжки на деревьях встречались тут и там, на всех красовались названия тату-салонов. Сэм поймала себя на мысли, что не знает ни одного из них, а название места, в котором работал Леонхард, пока не встретилось.
– Девушка-а, – высокий бородатый мужчина заметил, как Сэм оглядывается по сторонам, – вам помочь?
При виде здоровяка невольно задергался глаз. Саманта представила его валящим деревья в лесу, а потом рубящим дрова, а потом… Нет, не важно, что там потом, но единственное, чего ей сразу захотелось – убраться отсюда, да подальше.
– Н-нет, спасибо, – выдавила она.
Развернувшись в противоположную сторону, Сэм уже было занесла ногу для того, чтобы пойти обратно домой, как знакомый голос, наконец, окликнул ее, но она не успела ответить или даже повернуться – сильные руки сгребли ее сзади в охапку, из которой она поспешила вывернуться.
– Леон! Чтоб тебе провалиться! – Сэм негодовала, мысленно припоминая Леону и не самую теплую погодку сегодняшнего дня, и сообщения посреди ночи, и дурацкую палку, которую пришлось тащить с собой, но… Но она все равно была рада его видеть. Чертовски рада. В секунду преодолев разделявшие их полшага, Саманта повисла у Леона на шее, приподнимаясь на цыпочки, чтобы достать до его щеки и коснуться ее легким поцелуем.

Отредактировано Samantha Shaw (12.07.2015 14:36:56)

Держаться за Леона было жутко неудобно. Хоть Саманта и была не очень низкой, Леон по сравнению с ней — тот еще каланча, но девушка приняла стоическое решение, что лучше уж держаться и терпеть неудобства, чем не держаться вовсе. Может, в городе она и позволила бы себе просто идти рядом, но на подобном мероприятии рука Коэна, под которую она его взяла, была сродни спасательному кругу. Или сродни бутылке с успокоительным, кому что.
Шаг влево, шаг вправо, и ты можешь с легкостью потеряться в бурном потоке разношерстных людей. Они все куда-то спешили, курсировали от одного места к другому, кричали и гоготали, да так, что порой закладывало уши. Саманта вздрогнула, вспомнив бородатого мужика-дровосека, и посильнее обхватила руку Леона.
— Где тебя носило, а? — Сэм решила оставить вопросы юноши на потом, и вместо ответов решительно пихнула того в бок. – Опять пропал на несколько месяцев! А я, может, волнуюсь.
Ей очень сильно хотелось обидеться на Леона, хотя, на самом деле, немножко обижаться она начала еще давно, и с каждым днем его отсутствия чувство обиды прибавляло обороты и росло где-то в груди. И очень редко, крайне, чрезвычайно редко в жизни Саманте попадались такие люди, при взгляде на которых все обиды проходили словно сами собой, как будто и не было ничего: ни отсутствия, ни коротких сообщении, ни гнетущей горечи внутри. Леон был как раз таким человеком.
— Мама все еще тусит в Орландо, ей там нравится, да и погода не сравнится со здешней. Отец вечно на сменах, братца опять нет дома, бойфренда тоже нет, детишек — тем более. А то ты не знаешь! И в целом я живу только университетом и работой, и каждый день это повторяется по кругу снова и снова, снова и снова, и… Это ужасно, Леон.
Саманта вдруг замерла, заставив остановиться и придерживаемого за руку парня. Озарения о никчемности жизни приходят обычно в не самые подходящие моменты, такие мысли непростительно накидываются на тебя тогда, когда ты должен быть веселым, беззаботным и улыбчивым. И было бы здорово и чудесно прямо в эту же минуту бросить все, выбежать из палаточного павильона, полного людей, и закрыться дома в обнимку с пледом и чашкой какао, но… Какого черта?
— Знаешь, Леон, — продолжала Саманта, обойдя парня по кругу и останавливаясь к нему лицом, — нам нужно что-нибудь придумать. Что-то новое, чего и в мыслях раньше не было. Может, махнем в Штаты к моей матушке? Или украдем какую-нибудь яхту и уплывем далеко в океан, а потом нас будут спасать на вертолете? Или покрасим стены в твоем тату-салоне в красный?
Идеи генерировались так быстро, что Саманта удивилась — вот бы голова могла работать в таком же темпе, скажем, во время зачетов и экзаменов в университете, цены бы такой голове не было. Девушка посмотрела по сторонам: людей, кажется, становилось все больше и больше с каждой минутой. Некоторые из них останавливались и салютовали Леону, но подходить и прерывать их беседу не спешили. На миг Сэм поймала себя на мысли о том, что если в кратчайшие сроки они не придумают себе достойное развлечение, то день может закончиться очередным распитием чего-нибудь горячительного и не очень, как обычно заканчивались те дни, когда на горизонте появлялся Леон. Но «как обычно» сегодня казалось Саманте самым отвратительным сочетанием на свете.
— И скажи мне уже наконец, кто этот бородатый мужик позади нас, который похож то ли на викинга, то ли на скандинавского дровосека? Мне кажется, он нас преследует.

От палатки позади них, как, впрочем, спереди и сбоку, пахло шашлыками. Этот запах совершенно никак не ассоциировался с канадской весной, время барбекю — позднее лето, но Леон, кажется, любил ломать стереотипы, рамки, переворачивать все с ног на голову и устраивать так, как хотелось именно ему. От Леона пахло спиртным и веяло уютом — едва-едва уловимо, мимолетно, но даже это заставляло Сэм улыбаться.
Ее не могло не радовать, что хотя бы в плане работы Леон был стабилен. Если есть заказы, значит, есть и хоть какая-то прибыль. Да и потом, здорово, что Леон не сидит на месте. Почему-то Саманта была уверена, что без движения он сошел бы с ума.
— Татуировки! — воскликнула Сэм, облокачиваясь на барную стойку. — У нас в последнее время очень много татуированных тел. Не уверена, правда, что ты будешь рад такое слышать, но что есть, то есть. Даже не совсем у нас, а в целом по участкам, и… Слушай, сделай мне татуировку?
Порой Сэм хотелось оторвать себе язык за внезапно слетающие с него фразы. Хотя, надо признать, бывали случаи, когда сказанное приходилось в тему.
— Кофе, пожалуйста! — она широко улыбнулась бармену за стойкой, который налил что-то вкусно пахнущее Леону, но тут же нахмурилась. Несколько наскоро выпитых кружек кофе с утра уже начинали отбивать болезненную дробь в висках, поэтому Сэм пришлось резко прервать бармена, уже метнувшегося к кофемашине: — Простите, пожалуйста! Лучше чай. Просто черный чай.
Сэм отошла к ближайшему столику, подхватила клетчатый плед со спинки стула и накинула на плечи. Чай, с заботливо брошенной туда долькой лимона, уже дожидался ее на стойке. Еще одна улыбка милому вихрастому бармену, и Сэм упала на ближайший к ней стул, вытянула ноги и закрыла глаза, позволяя себе на мгновение расслабиться. Но обжигающий стаканчик в пальцах вернул ее к действительности гораздо быстрее, чем ей того хотелось, и, громко ойкнув, Сэм поставила стаканчик на стол. Запрокинув голову, нашла взглядом Леона, не спешащего отлипать от стойки.
— Ох, Леон, — начала она после небольшой паузы. — Я знаю тебя пусть не так уж давно, но достаточно, чтобы понимать, когда ты честен со мной, когда ты несешь чушь, а, главное, когда ты не договариваешь. Вот сейчас ты точно что-то не договариваешь мне, и, пожалуйста, не пытайся увильнуть от ответа . Только попробуй — придется прижать тебя к стойке и выпытать все силой.
Все еще под не очень вменяемым углом Сэм скользила взглядом по фигуре Леона. На самом деле, она почему-то не особо надеялась на то, что сегодня он пустит ее в свою лохматую голову и поделится хоть чем-нибудь, но попытку сделать стоило.
Саманта выпрямилась и шумно выдохнула. Боль в висках продолжала нарастать с каждой минутой, и у нее была лишь призрачная надежда на несколько глотков крепкого чая, которые она успела сделать, прежде чем подняться с уютного и удобного стула. Пара шагов в сторону Леона, и секунду спустя Саманта уже упиралась руками в стойку по обе стороны от него, пытаясь напустить на себя как можно более грозный вид. Почему-то ей казалось, что выглядела она более чем комично. Но ничего, пусть хоть Леон повеселится.
— Признавайся, Коэн, что это за пропасть такая, и зачем ты вообще туда катишься.
Взять с собой предлагать не стала. Хотя идея скатиться с кем-нибудь в чью-нибудь пропасть этим пасмурным апрельским днем была очень и очень увлекательна.

Есть люди, которые от волнения начинают много говорить. Нести всякую чушь, сбиваясь с одного на другое и уводя от предмета разговора как можно дальше. А есть те, кто срывается на тишину, как только в голову забредет беспокойная мысль. Саманта, глядя Леону прямо в глаза, отчетливо понимала, что он как раз из последних. Он замолкает и начинает думать, прокручивать варианты, выбирая подходящий для оглашения. Лучше бы, конечно, сморозил очередную глупость — наверное, ей было бы спокойнее.
Чаще всего, глядя на Коэна, ей хотелось вздохнуть и покачать головой, как качают ею мамы нашкодивших детей. Он вызывал настолько смешанные и противоречивые чувства, что порой Саманта сама останавливалась и начинала перебирать все ощущения, раскладывать их по полочкам и выдвигать на передний план самое верное. Но сейчас все внутри было в таком хаосе, что сколько ни разбирайся — только хуже сделаешь, запутаешься еще сильнее.
Сэм оттолкнулась руками от барной стойки. Снующий по другую сторону парнишка на мгновение напомнил ей брата — такой же активный и лохматый. Пытаясь согнать с губ кривую улыбку, Саманта шагнула к столикам и, методично собрав несколько пледов со спинок стульев, подошла к рассевшемуся на траве Леону.
— Не замерзнешь? — волновалась по-настоящему.
Устроив рядом с Коэном плотную лежанку из пледов, Сэм завалилась ему под бок — на спину, прямо в пальто, вытягивась на пледах во весь рост, откидывая сумку на траву и заботясь о внешнем виде сейчас меньше всего на свете. Кому какое дело до ее внешнего вида?
Бесцеремонно устроив голову у Леона на коленях, она наконец-то посмотрела на кусочек неба, просвечивающий через прозрачный квадрат в тенте над ними. Будь на улице немного теплее и без начинающих наливаться темным облаков, цены бы не было такому дню.
— Леон, я... Не хочу лезть тебе в душу и пытаться что-то силой оттуда достать. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я за тебя переживаю. И что ты всегда можешь со мной поделиться, хоть чем-нибудь. Я далеко не всесильная, но кое-что могу.
На миг ей показалось, что она хотела бы сказать совсем не это. Что, может, стоило промолчать вовсе или выдумать какую-нибудь дурацкую шуточку. Тяжело вздыхая, Сэм потянулась к сумке.
— Я забыла кое о чем, — пробормотала она, доставая со дна давным-давно оставленную у нее Леоном селфи-палку. — Приготовься, сейчас вылетит птичка.
Легонько толкнув Леона в бок, Саманта подняла телефон наверх. В прошлый раз они фото сделать не успели, но сейчас все было в их пользу.
Но ей не переставало казаться, что все было неестественным. Чужеродным, лишним, не к месту. Улыбка на губах, фотографии на траве, слова, срывающеся с языка. Если бы она могла вернуться во времени в утро, построила бы день совсем иначе.
Закрывая глаза, Саманта думала о небе. Чем-то недовольное, оно выражало себя свинцовыми тучами, свежим ветром, а через пару минут — первыми каплями дождя, барабанящими о тент над головой.
— Давай уйдем отсюда?
Не желая открывать глаза, Саманта наблюдала темноту. В темноте хорошо: кроме монстров, никаких проблем там больше нет.

Отредактировано Samantha Shaw (10.09.2015 10:38:28)