Доказательством не зря прожитого дня на этой грешной явился возникший в дверях тату-салона  колоритный мужик. То есть, сам по себе он вряд ли был уникальным: имел положенный человеку стандартный набор конечностей, короткие волосы, внушительные скулы и шмот у него тоже был ничего. По самым скромным оценкам его внешности, это мог быть либо случайно забредший в город мужик со средним достатком и чертовски тяжелой работой, либо человек с твердым складом характера, четко видящий свою цель и идущий в ее направлении.
Одно из двух. Или из трех вариантов, который может быть чем-то средним.
Мужик в любом случае был занимательным.
Леонхард отвлекся от эскиза, которым занимался вот уже с полчаса. Подняв голову от столешницы, он увидал перед собой чистый холст, и лицо его просветлело. И без того обычно улыбчивый, сейчас Коэн больше всего смахивал на поехавшего умом: уголки губ приподнялись так высоко, что, казалось, могли уехать за линию скул. Рад он был этому мужику. Нутром Леон чуял: тут можно кое-что сделать.
Побросав маркеры и карандаши, половина из которых, прокатившись по столешнице, попадала на пол, он стремительно преодолел разделявшее их расстояние и по-приятельски хлопнул мужика по плечу. Энергично пожал руку.
— Здрасьте-здрасьте, господин Мордасти! Не сказать, что вы неожиданный гость, но... ладно, чего это я. Вру. Вру, конечно. Встретить вас — для такого как я это большая удача. Честное слово, вот совсем не вру в этот раз. Папаша, — обратившись именно так, Леон ненавязчиво подчеркивал: он согласен на подобное обращение. Сынком его могли называть только родители, да пьяные старики, которым он ради бравады отсыпал сотню долларов мелочью во времена учебы в колледже. Но отец умер, а мать обращалась исключительно по имени.
Мужику повезло — обращение оказалось вакантным.
— Что у вас? — Вернувшись к столу, Леон поспешил привести его в более-менее приличный вид. Несмотря на его усилия кое-где виднелись сменные блоки для механических карандашей, щепотки стирального порошка, корицы и лепестки роз. — Задам традиционный вопрос, чтобы не отходить далеко от темы — иначе не удержусь и буду выпытывать, где вы берете такой классный шмот — так вот, спрашиваю: что-то конкретное хотите или отдадитесь в мои руки?

Мужик выглядел молодым по крайней мере душой. Коэн чувствовал в нем своего точно так же, как когда впервые увидел Сета. Только тут уже наметанным за годы взглядом человека, который в людях разбирается не хуже, чем в сортах картошки, он видел, что едва ли здесь возможен вариант отношений другого сорта, нежели приятельско-панибратское прихлопывание по плечу., да кружка пива в ближайшем баре. И не сказать, чтобы перспектива простого знакомства без обязательств Леоном воспринималось  негативно.
Да что там в душе таить, даже думать о наличии подобной перспективы оказалось приятно. 
Возвращаться в грешный мир и судорожно вспоминать, на чем же собственно, остановился разговор, по счастью не пришлось — мужик держал на себе внимание не хуже многотонного якоря, брошенного в бушующие воды мирового океана. Расплывшись в предвкушающей ухмылке, Коэн привстал и вытянул шею: жуть как интересно было посмотреть, что нынче предпочитает колоть себе подобный контингент.
Едва ли это будет что-то традиционное, вроде перевернутого католического креста, дикого животного или надписи в интимной зоне. От мужика за пол-квартала веяло флюидами нехерового креатива и харизмы такого сорта, когда непонятно — то ли ты возбужден, то ли тебя слегка тоншит; причем понять, чего было больше, пока не представлялось возможным: они били в ноздри приблизительно в равных долях.
Получив в руки листок с желаемой татуировкой, Леон не смог удержаться от восхищенного свиста. Громкого такого, когда для увеличения уровня громкости два пальца в рот суют. Свое восхищение задумкой Леон сдобрил доброй порцией мата и широкой улыбкой.
— Это охуенно, мужик. — Со стороны Леон себя не видел. И хорошо, что так, не то заржал бы кобылой. Иногда его самого воротило то счастливое выражение, бытовавшее на его лице в момент, когда по темечку и рукам вот-вот ебнет вдохновение. Подняв взгляд на клиента, Леон повторил: — Охуенно. Я прям весь чесаться сейчас начну от нетерпения. Звездец, а! Вот это звездец! Работа будет стоить, — многозначительно сообщил он. — Будет стоить. Но не будь я собой, если ты не выйдешь отсюда без нее. Погоди минуту, мне надо кое-что подготовить!
Он вскочил со стула и сорвался в кабинет, где клиенту предстояло провести явно не один час, параллельно стараясь нигде не упасть, ничего не задеть боком и ничем не выдать своего счастья.
Ебать какой классный заказ!
Ебать, он классный!
Подготовив необходимые инструменты, Леон высунул голову.
— Шрамы, говоришь? Значит, ты делаешь это произведение искусства с целью их скрыть? — Любопытство — для клиента, немного разочарования для себя. Шрамы, как и борода, украшают не каждого мужика, но вот этому они шарма точно добавляют. Ни к чему было бы от нее избавляться, да вот только одна беда — для их демонстрации необходимо раздеться.
Так, нет, не сейчас.
Мотнув головой, Леон приглашающе махнул рукой. Мол, заходи, приятель.
В кабинете он показал на кресло, а сам зашел за ширму, отделявшую рабочее пространство от стола с подсветкой, и приступил к перерисовке эскиза в полный размер. На поверхности стола уже лежал лист, который Леон называл про себя "разметочный". Простой такой лист с одной клейкой стороной.
Рядом с креслом стояла фотография, на которой были запечатлены Леон и погибший Линдси. Двухгодичной давности была фотка, выражение лица у Линдси на ней гаже не придумаешь, но вполне узнаваемое. В минутном порыве сентиментальности Леон поставил ее здесь после того как наколол себе имя погибшего брата. Потом убрать забыл.
— Меня кстати Леоном зовут, — пришлось повышать голос, чего он не любил, но желание потрепаться с мужиком было сильное. Леон методично переносил на лист эскиз, в деятельном порыве работая быстрее обычного. Качество при этом не страдало, Коэн был внимателен к деталям. — Хотелось бы узнать, где ты раздобыл эскиз подобной красотищи, да ведь назовешь любопытным и в жбан дашь! Или не дашь? Чую я, опасный ты парень.

К работе Леонхард относился куда ответственнее, нежели к другим аспектам своей жизни. Безусловно, их он планировал тоже: ну, там, что съест на завтрак, обед и ужин, в какую киношку стоит смотаться в выходные, кому и с чем помочь — безвозмездно или за хороший процент, который зачастую конвертировался в литры алкоголя и несколько часов в приятной компании. Он редко задумывался о чем-либо по-настоящему. Серьезно. Со знанием дела. Как привыкли поступать — и поступают те, кого Леон знал под личинами своего старшего брата или Юстаса.
А вот он не сподобился поступать согласно их заветам. Зачем, если и без лишнего напряга жизнь доставляет к твоим дверям комплектно соль, лайм и текилу?
Свой творческий ресурс Коэн легко применял в работе, удивительно точно совпавшей по времени с потребностью самовыражаться. После смерти отца прошло всего ничего — неделя, кажется? А он встретил на своем жизненном пути мужественную личность, заросшее лицо и деловое предложение. Согласился подработать. Потом и вовсе стал проводить в тату-салоне времени больше, чем у себя дома. Проще говоря — втянулся. К тому же, работа стабильно обеспечивала Леонхарда новыми знакомствами и любопытными разговорами.
Но сегодняшний клиент морально уничтожил всех предшественников и задал высокую планку последователям: настолько сложного заказа Коэн в своей карьере еще не делал.
Он сосредоточенно возился над разметочным листом, от усердия чуть высунув язык изо рта. Сощурившись, пробегал внимательным взглядом уже нарисованные части эскиза, проверяя рисунок на присутствие кривых линий и прочих неточностей. Леон склонился над столом, временами ловя себя на мысли, что даже боится сделать лишний вдох.
— О, шрамы — это круто! Скорее, как факт, безобидный факт, а вот процесс их получения — дело не всегда приятное. Я только читал о мужиках со шрамами. Они их получали в тяжелых боях. Работали телохранителями, охранниками в музеях, служили на горячих точках... — говоря, Коэн не останавливался. Не отрываясь от эскиза ни на секунду, он приступил к отрисовке окончательного варианта. Более четкие линии, расстановка акцентов. — Вы вот служили? У меня никто в семье не служил, хотя нас трое братьев. Было, — быстро поправился он. — Линдси скопытился у маяка Самбро. А до того священником был, а эти парни как известно, хреновые вояки... Ну, все готово!
Взяв со стола разметочный лист, Леон вышел из своего угла, подошел к Куперу и продемонстрировал ему результат своих трудов. Эскиз татуировки получился чуть меньше, чем на фотографии, но детали на рисунке соответствовали своим тезкам. На секунду Коэн отвлекся, развернув фотографию. Свет лампы перестал бить в нее так ярко и теперь лица Леонхарда и Линдси Коэнов проступали отчетливо.
— Ну как? Я все сделал. Старался как слон! Впрочем, что я знаю о слонах, гм... Джим. — Взгляд леонхардовых глаз бесстыже прошелся по торсу клиента, а он сам не сдержался от восхищенного свиста. — Хренассе у вас кубики. Но не простые. В смысле, вы фигуристый, но не так, как те, кто приходил сюда до вас. Вы другой. Явно не в качалку ходите. Все устраивает? Могу приступать? Отлично!
Леон широко улыбнулся. Подцепив ногтем большого пальца зазор между клейкой поверхностью разметочного листа и прозрачной пленкой, он двумя пальцами отделил пленку и максимально аккуратно разместил эскиз на Джиме. Перед этим он, очевидно не удержавшись, ощупал его плечо.
— А сейчас я попрошу вас не шевелиться. Иначе я буду стрелять. — Коэн взял в руку пистолет с чернилами и направил его на клиента, имитируя задержание подозреваемого. — И-извините, это какое-то ребячество. Но ничего не могу с собой поделать. Вы как, боли боитесь? Не боитесь, иначе б не пришли. Хе-хе, интересно, каково это — оказаться в дурке и грустить... необычный опыт, прямо скажем. Кхм. А вы не в курсе, он еще рисует? А то за его эскизы, чую, пол-города драться будет. А меня побьют коллеги, потому что увел у них выгодного клиента.
Работа по нанесению татуировки предстояла долгая, не на один час. Идеальная возможность поболтать с приятным человеком.
— Мы со старшим братом работаем мозгами. — В голосе послышались нотки гордости. — Марш криминалист в Торонто, а я вот тут, руками еще работаю. Хм-хм, наш брат художник... ну, знаете ли, я года три назад по специальности работал. Бакалавриат художником по 3д-моделям, а потом... о-о-о-о, вы очень удивитесь, какой финт ушами я сделал. — Леон закончил рисовать предплечье и перешел на грудь. — Пошел на магистра по компьютерной безопасности. Выучился, отработал несколько лет и... только никому не говорите, окей? — Леон сощурил глаза и выдержал драматическую паузу. — И за преступниками вот теперь гоняюсь.