[icon]http://sg.uploads.ru/aAiNB.png[/icon][nick]Eustass Dann[/nick][status]31 год, безработный (бывш.секретарь в мэрии); способность — гидрокинез.[/status]

При других обстоятельствах встреча Юстаса и Линдси могла бы произвести впечатление странного и нелогичного события; шансы на другой исход — исход, в котором не удается спасти ни в чем невиновного человека от неминуемой, казалось бы, гибели — были минимальны. Юстас вполне мог не успеть — фигурально выражаясь, разумеется; выгадать время, узнать об опасности вовремя практически невозможно, особенно когда ноги сами несут в сторону маяка Самбро, а мысли вертятся вокруг ностальгии по местам, где прошла его юность.
Однако волей обстоятельств все случилось так, как случилось и Юстас без тени сомнения мог заявить: нынешнее положение дел его более чем устраивает.
На его памяти было много знакомств и все они происходили порой без его на то желания. Были люди, искавшие встречи и находившие ее; другим была важна его поддержка, твердое плечо, на которое можно опереться в минуту нужды; третьи сторонились его, не желая пересекаться лично, но поддерживали с Юстасом контакты с помощью самых разных способов: электронная почта, смс, были даже бумажные письма. Данн был консервативно настроенным молодым человеком, но даже он считал, что конверты, марки и размашистый почерк должны остаться в прошлом. 
И вот теперь, бредя по рыхлым сугробам и вдыхая ноздрями сырой мартовский воздух, Юстас на удивление был чист. В том смысле, что размышления о неординарности их с Линдси встречи отступали на второй план. На первый же вышло ощущение, непривычное для человека его рода занятий и уж тем более — его прошлого.
Данн чувствовал себя свободным человеком.
Он спас одну жизнь тогда как в его намерения входило украсть другую и причинить тем самым боль оставшимся другим. Но Юстас не руководствовался ничем, кроме своего кодекса чести и общепринятых норм морали, когда спасал Линдси Коэна из рук убийц. Ему повезло — чудом вырвавшись, он успел достигнуть той точки, где его и заметил Данн. Слыша призыв о помощи, он устремился к нуждавшемуся в ней и чуть позже, увидев и оценив масштаб грозившей другому человеку опасности, Юстас поддался интуитивному порыву, послушал инстинкты — и выморозил несостоявшимся убийцам глаза.
Взгляд Линдси в тот момент он запомнит недолго.
— Привет и тебе, Линдси, — уголки губ дрогнули, выдавая затаенную радость. Данн не привык еще радоваться так открыто и искренне как делал это до своего заключения. Годы в тюрьме подточили его умение демонстрировать свое нутро. Но глядя на улыбку Линдси — бескорыстную и не выражавшую ничего, кроме спокойного счастья, Данн сам начинал неосознанно под него подстраиваться.
Юстас протянул руку и взял Линдси за запястье. Подошел ближе, всматриваясь в черты его лица.
— Надеюсь, у тебя все в порядке. Признаться честно я волновался за твое состояние. Тебе, как и этим парням, здорово от меня досталось.
Юстас имел в виду порезы на запястьях Линдси. Они появились вследствие того, что Данну было трудновато прицелиться и попасть во второго убийцу. Коэн инстинктивно ухватился за его руки, тщась разжать захват, который душил его. Юстас же видел неизбежность смертельного исхода если не поторопиться и пошел на шаг, заставивший его испытывать беспокойство.
— Чувствую себя виноватым, — признался он, проведя вдоль линии вен подушечкой большого пальца.
Он надеялся на всепрощающую силу веры, к которой был причастен Линдси.
Юстас поднял голову, бросил взгляд на верхушку маяка, а затем — на его основание. По лицу скользнула тень злобы — прежде всего, на самого себя.
— Посмотри на маяк, — сказал Юстас, взяв Линдси за руку и подойдя поближе. — Говорят, здесь происходило много историй, истинный смысл которых скрыт от нас. Завуалирован. Я хочу сказать, что люди, встретившиеся здесь, по слухам, больше никогда не расставались.
Он с минуту помолчал, улыбнувшись внутри своим мыслям. Посмотрел на Линдси, ища в чертах его лица другое. Но если у Леонхарда и было что-то общее со старшим братом, то отыскать это за одну-две встречи было проблематично. Тем более, что Данн не видел Леона уже добрых семь лет.
Он сжал запястье Линдси.
— Тебя что-то беспокоит. По глазам вижу. Ты можешь быть со мной совершенно откровенным, Линдси. Что-то случилось? Или чему-то еще предстоит случиться?

Отредактировано Leonhard Cohen (29.04.2015 01:04:01)

[icon]http://sg.uploads.ru/aAiNB.png[/icon][nick]Eustass Dann[/nick][status]31 год, безработный (бывш.секретарь в мэрии; способность — гидрокинез.[/status]

Благодарность от Линдси согревала не хуже кожаных перчаток, лежавших в кармане Юстаса и дожидавшихся своего часа; он снял их на то время, пока не окончится эта встреча (назвать короткий разговор возле маяка — места спасения одной жизни взамен двух других, свиданием не поворачивался ни язык, ни совесть). В целях предосторожности — прежде всего, чтобы не поранить случайным всплеском своей способности стоящего рядом человека, их следовало бы оставить на себе. Но по отношению к случившимся не так давно событиям, а тем более по отношению к Линдси это казалось нечестным и поэтому их пришлось снять.
В конце-концов честность и открытость в нынешних обстоятельствах — лучшая политика.
Юстас коротко кивнул, чуть сжал пальцы по-прежнему сжимавшие запястье и наличествующие на нем шрамы. В это было практически невозможно поверить, но они не казались Данну чем-то неправильным и заслуживающим порицания. Легкие зазубрины на коже и на ощупь, и на взгляд были приятными. Вряд ли Линдси разделяет подобную точку зрения; Юстасу на несколько кратких мгновений стало интересно — а что по поводу шрамов думает бог? Сверхъестественное создание, по разумению самого Юстаса, которое создало все на этой планете, включая ее саму — что оно говорило об этом? Губы тронула усмешка, а его самого посетило гостем легкое чувство вины.
— Не за что выражать мне благодарность, Линдси. Поверь моим словам, совершенно не за что. Мое появление было случайностью, счастливой случайностью. Как и твоя вероятная смерть — к счастью, ее удалось избежать. Я нисколько не принижаю качество своей... заслуги, подвига... В равной степени моему поступку можно дать множество разных имен и названий. — Юстас поднял свободную ладонь и махнул ей перед лицом Линдси, пресекая возражения, готовые вот-вот сорваться с его языка. — Нет, Линдси, не торопись. Я всего лишь хочу сказать, что следует выносить мне благодарность дважды. Можешь считать, что к твоему спасению приложил руку тот, в кого ты больше всего веришь.
"Или верил", — мелькнула в голове почти предательская мысль. Юстас сделал выдох, отпуская руку Линдси. Он подошел к маяку, коснулся холодной ладонью его стен и применил способность. По только начинающей оттаивать поверхности поползли причудливые ледяные узоры. Изморозь покрывала маяк начиная с самого основания и продолжала расти до тех пор, пока не достигла середины башни.
Юстас обернулся и жестом попросил Линдси подойти поближе.
Эта демонстрация своей способности казалась совершенно бессмысленным делом, но Данну хотелось, чтобы впечатление от нее перекрыло недавнюю трагедию, которая чуть было не произошла в семье Коэнов. Пусть Линдси запомнит Данна, маяк и это дурачество, чем будет замаливать грехи в церкви, благодаря за свое спасение бога.
Известие о встрече братьев в доме Линдси в который раз за встречу вбило в его душу клин между желанием отпустить прошлое и намерением отдать темную дань всем причастным к его заключению. Юстас думал, что такой субстанции, которую древние философы называли душой у него больше нет. Семь лет лишения свободы и нормальных человеческих отношений почти не оставляли Данну шанса влиться в общество, но Линдси мог дать ему этот шанс.
Данн задумчиво изучил свои ботинки. Видно было, что он не испытывает восторга по поводу предстоящей встречи. Но интонации Линдси и собственная интуиция давали остальным братьям второй шанс.
— Я обдумал твое предложение, — сообщил он, чувствуя растущее между ними напряжение. Юстас жестом предложил уйти от маяка и первым сделал несколько шагов. Сунув руки в карманы плаща, он говорил с Линдси спокойным уверенным голосом и временами бросал на него внимательные взгляды, пытаясь понять, не обижает ли того своими словами. Почему-то Коэн казался в эту минуту не хрупким, но нестабильным. — И решил, что эта встреча вполне вписывается в рамки моего пребывания в Галифаксе. Признаться, я не рассчитывал задерживаться в городе надолго. У меня было запланировано... одно дело. Но я с радостью отпраздную твое спасение с членами твоей семьи. Если ты скажешь мне адрес, я готов взять такси и отвезти нас туда.

Отредактировано Leonhard Cohen (29.04.2015 01:04:25)

[icon]http://sg.uploads.ru/a3rjn.png[/icon][nick]Marshall Cohen[/nick][status]42 года, криминалист; способность — киберпатия.[/status]

Маршалл знал, что с большой долей вероятности Линдси не вернется в свою квартиру до вечера. Это давало большое пространство для маневра: братья Коэны хотели с маленькой помпой отпраздновать чудесное спасение, но приготовления к событию должны были состояться при одном маленьком, но крайне важном условии — виновник торжества не должен лицезреть приготовления. Его скромная роль заключалась в появлении на пороге своей же квартиры и испытание им последующего закономерного удивления, когда  рука коснется кнопки переключателя и коридор заполнится мягким теплым светом от электрической лампы с экономным энергопотреблением.
Идею вломиться к среднему брату в дом предложил разумеется Леонхард. Точнее сказать, именно так понял его намерение Маршалл, когда услышал сначала заливистый лающий смех, а затем слова: "давай ввалимся к нему в квартиру, разнесем уют его обиталища по кирпичикам, разбросав по полу ледышки и куски мороженой курицы, а потом спрячемся за диваном и выпрыгнем с воплем "СЮРПРИЗ! ПОЗДРАВЛЯЮ, ТЫ ВЫЖИЛ!" и с громким гиканием убежим!"
В идеях младшего во всех отношениях брата всегда можно было найти хотя бы толику рациональности, зерно смысла. Он никогда ничего не предлагал без умысла, без конечной идеи. Маршалл со скрипом, но принял идею. Он выделил в ней главный вектор, собственно, его и принялся лоббировать, пока они добирались до квартиры Линдси на такси. По замыслу старшего Коэна, они не будут намеренно громить его жилище, не будут никоим образом нарушать его и без того хрупкое спокойствие. Вместо криков и веселья Маршалл предложил скромный ужин.
— Сил готовить полноценный обед на троих у меня нет, поэтому какие-то блюда мы закажем в службе доставки. — Размышлял он вслух, наблюдая за хитрым блеском в глазах младшего брата. Он развалился на заднем сидении, закинул ногу на ногу и сложил руки на груди, иронично приподняв правую бровь и уголок губ. — Предлагаю итальянскую кухню. Пицца, лазанья, салат и вино. Случайно не помнишь, Линдси предпочитает красное полусухое или красное полусладкое?
Ответ заставил его выразительно приподнять бровь в знак удивления.
— Удивительно слышать от тебя о храмах. Ты их посещал?
Квартира Линдси встретила братьев предсказуемым запустением. Владелец отсутствовал. Маршалл прикрыл за Леоном дверь, положил ключи на тарелку возле зеркала и на ощупь прошел на кухню. Когда включился верхний свет, он вздрогнул и укоризненно посмотрел на Леона.
Холодильник был подобен обстановке квартиры — практически полностью пустой. По его содержимому о владельце можно было сказать только то, что он был человеком по-спартански воспитанным. Верхние полки занимали пять банок с консервами, нижний отсек был забит овощами. В отделении для яиц лежало шесть штук, ниже полкой стоял стакан молока.
— Не густо, — сообщил Маршалл, задумчиво изучая полки. — Похоже, продуктов хватит только на салат.
Леон поддержал неодобрение рационом питания Линдси.
— Последний раз его телефон подавал признак активности у маяка Самбро, — Маршалл взял ингредиенты для салата и, подумав, стакан молока. Поставил все на стол, отметив, что овощи уже были тщательно обмыты. — Это было с час назад.
Он услышал как открылась дверь. Судя по звуку шагов, людей было двое.
— И я рад тебя видеть, Линдси, — Маршалл пожал руку брату и кивнул Леону. — В самом деле, Леон, слезай со стола. Лин, тебе налить чего-нибудь? — Получив отказ, он кивнул, но следующие слова заставили его собраться. — Я собирался приготовить салат, но раз ты просишь и говоришь о том, что это важно...
Маршалл обратил внимание на руки Линдси. Цепкий взгляд обнаружил легкие шрамы, но заострять на этом внимание не было смысла — вероятно, именно об этом брат хотел поговорить. Когда он просил братьев сесть, Маршалла посетило ощущение недоговоренности и тревоги, идущее от Линдси. Что именно он хочет сообщить?
Братья подчинились просьбе. Маршалл откинулся на спинку кресла — единственная роскошь в квартире, приложив указательный палец к губам и внимательно слушая. Собственно, намерение Линдси связать свою жизнь со спасителем не было чем-то сверхоригинальным.
Леон отпустил шутку, Маршалл покачал головой. Не время шутить.
— Введи же его, Лин. Мы с Леоном жаждем с ним познакомиться.
Увидеть воочию предмет своей главной головной боли последнего десятилетия отнюдь не входило в его планы на сегодня. Взгляд Маршалла стал жестче, губы превратились в тонкий росчерк на бледном лице.
— Я бы сказал, что очень рад знакомству с вами, Юстас, — медленно, чеканя каждое слово произнес он. — Но мама учила меня, что врать нехорошо. Это он твой спаситель? Что ж... влиять на твой выбор я никогда не хотел и не мог — ты всегда сам выбирал свою судьбу. Признаться, ты меня удивил. Прости, мне нужно свыкнуться с этой мыслью. Я вернусь к приготовлению салата, но буду на связи.
Маршалл поднялся с места, прошел к раковине, взял нож и спокойно стал нарезать овощи.
— Кстати говоря, я рад, что вы нормально добрались, Юстас. Самолеты из Торонто нынче стали летать крайне нерегулярно. Пара рейсов и вовсе разбилась. Когда вас выпустили?

Отредактировано Leonhard Cohen (29.04.2015 00:13:29)

[icon]http://sg.uploads.ru/aAiNB.png[/icon][nick]Eustass Dann[/nick][status]31 год, безработный (бывш.секретарь в мэрии); способность — гидрокинез.[/status]

Его появление в квартире Линдси восторгов предсказуемо не вызвало; иного исхода и быть не могло. Коэны и Данн последний раз виделись больше семи лет назад и при расставании каждая сторона надеялась на окончательное завершение эпопеи под названием "приключения Юстаса Данна в Галифаксе и  Торонто". В самом деле, выражаясь языком людей, сидящих напротив него и Линдси, он в свое время "хорошенько так набедокурил" и сам заслужил хтонических чудовищ, которые низвергла на него полиция двух городов при посильном участии Маршалла, — он как раз и выступил с уликами, неопровержимо доказывающими вину Данна — и Леонхарда — его свидетельские показания и посильная помощь, оказанная следствию, снимали с него все прошлые провинности. Мелкие наказания в виде административного ареста на несколько суток также его благополучно миновали.
Эти люди имели удовольствие страдать по мелочам и наслаждаться жизнь в течение семи лет, в то время как Юстас считал часы до подачи прошения об условно-досрочном освобождении. Ждал его почти как верующий — манны небесной; в религию Данн не мог бы пойти ни при каких обстоятельствах, в связи с некоторыми не очень приятными воспоминаниями родом из детства, но уверовать в себя — вполне, почему бы и нет? В результате его веры, усилий и настойчивости, большинство бед, с которыми сталкивались арестанты в первые годы своего заключения, миновали и оставшийся срок Данн проводил в комфортабельной камере-двойке с любимыми книгами под кроватью.
Леонхард и Маршалл даже слали ему на рождество открытки.
Выйдя на свободу, Юстас не стал откладывать месть в долгий ящик и купил билет на самолет в Галифакс. Его блюдо будет подано максимально холодным, точно в срок и он даже не потребует чаевых. Не в его правилах было причинять людям зло, намеренно провоцируя их на поступки, о которых они сами впоследствии будут жалеть, но обстоятельства имеют обыкновение меняться и это как раз был его случай. Правда, выждать день-два все же пришлось: на то, чтобы узнать о судьбах Коэнов побольше, требовалось время. Тюремный мир Канады поставлял сведения несравнимо быстрее ее знаменитой почтовой службы.
Юстас еще издалека почувствовал напряжение и неловкость. Кивнув Линдси, он неторопливо снял ботинки и плащ, повесил его на крючок и посмотрел в зеркало. На него смотрел в некоторой степени уставший от долгого умственного труда человек. В принципе, внутренний возраст Данна и внешний, дарованный природой и скорректированный условиями жизни в заключении, давали ему в общей сложности общий знаменатель. Выглядел он на все тридцать.
— Хорошо, уже иду. — Он вошел в комнату и в тот момент пассаж о нем и Коэнах и всплыл в его сознании. Леон был шокирован больше всех. Оторопь на его лице смешалась со страхом, читающимся в глазах. Маршалл как и всегда был поразительно сдержан. Высказав свое мнение он под благовидным предлогом вернулся в свой личный упорядоченный мир, где кроме его мнения не существует практически ничего. Леон же к своей чести — или в силу своей нерешительности из-за страха остался сидеть и даже протянул Данну руку.
— Попрошу впредь не называть меня Юстинианом, — Юстас улыбнулся и на вид вполне искренне. Руку он пожал, понадеявшись, что на этом представление будет закончено. Бросив взгляд на стоявшего рядом Коэна, он отпустил руку Леона и положил свою на плечо Линдси. — Все в полном порядке. Я не держу на вас зла. В моем ближайшем будущем стоит только защита моих интересов. И Линдси. Линдси, я не ослышался? Ты в самом деле имеешь намерение связать свою жизнь с моей?

Отредактировано Leonhard Cohen (29.04.2015 01:04:49)

[icon]http://sg.uploads.ru/a3rjn.png[/icon][nick]Marshall Cohen[/nick][status]42 года, криминалист; способность — киберпатия.[/status]

Намерение Линдси связать свою жизнь с другим человеком само по себе необычным не было. Свое законное право на старт личной жизни и ведение совместного хозяйства он мог реализовать в любое время дня и ночи по достижении им совершеннолетия. Свобода права на выбор предоставляла ему отличную возможность не испытывать моральных терзаний по отношению к обществу, которое позволило выбирать партнера любого пола в качестве спутника жизни. И во многих других отношениях тоже можно было выбирать, но гораздо важнее абстрактных возможностей Маршалла волновала перспектива следующие несколько лет провести в постоянном беспокойстве за младших членов своей семьи.
Все-таки быть старшим — то еще наказание. Помимо необходимости демонстрировать примерное поведение и не сквернословить в обстоятельствах, которые то вполне позволяют, Маршалл должен был по мере сил следить за судьбами своих братьев. В их семье вот уже два поколения были чисты от проблем с законом (кроме разве что штрафов за неправильно припаркованный автомобиль; эта история до сих пор оставалась одной из излюбленных семейных баек, которую рассказывала за праздничным ужином мама), и эту своеобразную традицию хотелось бы продолжить. Правда ни один из братьев по странному стечению обстоятельств семейством так и не обзавелся, что давало Леонхарду лишний повод подтрунивать над старшим братом — сорок два года, вкупе с отсутствием потомства, чем не "старая дева"?
Маршалл знал, что при определенных обстоятельствах Линдси способен потерять контроль над собой и позволить эмоциям управлять своей способностью.  Искушения в большинстве случаев удавалось избежать — средний брат был награжден природой достаточно сильной волей, но последний случай, когда он вышел из себя, произошел достаточно давно. И при этом присутствовал только Маршалл. Да и обстоятельства определенно были более располагающими к продуктивному диалогу.
Поэтому он и избрал стратегию превентивной обороны. Избежать воздействия способности можно было достаточно простым способом — надо было всего лишь отвернуться.
Маршалл методично нарезал овощи и складывал их в глубокую тарелку. Временами брал и делал некрупные глотки из стакана с молоком. Краем уха он слушал разговор оставшихся сидеть и стоять людей, и то, что он слышал, ему не особенно нравилось.
"Зищита своих интересов. И Линдси", — повторил про себя Маршалл, сгружая в тарелку нарезанные огурцы. Юстас сам по себе был заслуживающим доверия человеком, честным в большинстве отношений. Но за ним тянулся длинный след его прошлого, становившийся с каждым шагом все длиннее и все более тяжелым. Данну Маршалл не доверял как минимум по двум причинам: уже названной и по причине подозрений. Коэны семь лет назад серьезно насолили Юстасу, оборвав путь его мщения на середине и лишив его возможности жить свободным человеком. С тех пор между ними был вбит такой глубокий клин, что вероятнее всего он достигал нижних слоев Земли.
— Рад, что чувство юмора тебе не изменяет, Линдси, — Маршалл обернулся и послал брату улыбку. Он закончил приготовление салата и теперь методично его перемешивал. — Мы с Леонхардом планировали заказать на дом некоторые блюда итальянской кухни и бутылку вина, если позволишь. Из-за... непредвиденного обстоятельства, — Юстас обменялся с ним взглядом, лучшее определение которому было "поговорим позже, иначе будет хуже". Маршалл поставил тарелку с салатом на стол и пригасил садиться.  — Ужин получится большим. Леон, позвони им и закажи то, что мы обсуждали по дороге. Садитесь, Линдси, Юстас.
Обстановка на кухне начинала потихоньку восстанавливаться. Леон говорил по телефону, делая заказ, Маршалл с братом и Данном сели за стол и принялись поглощать легкую закуску. Салат был сбрызнут оливковым маслом и лимонным соком, что придавало ему особый вкус.
— Юстас, позволю себе спросить о ваших планах на ближайшее время. Полагаю, вы с Линдси еще не обсуждали... как бы ее назвать более точно. Свою личную жизнь. Вижу, для вас обоих это стало сюрпризом. Думаю, если вы не передумаете в ближайшее время, то мы сможем представить вас нашей матери. Отец увы скончался.
Спустя сорок минут им доставили остальные блюда. Лазанья, пицца с грибами и мясом, итальянский салат из макарон, оливок, колбасы и сыра. Вино принес Леонхард. Разговор прошел в целом мирно и под конец между братьями не чувствовалось того холода, который был вначале встречи.
Маршалл заказал им с Леонхардом такси. Попрощавшись и обменявшись номерами телефонов с Юстасом, они уехали. Но перед этим Маршалл подозвал Линдси к себе и прошептал ему на ухо: "дай слово, что будешь осторожен. Звони, если понадобится моя помощь или совет".