Питер Дженскинс был самым обычным старшеклассником: немного вспыльчивый парень, слегка неустойчивый эмоционально, склонный к необдуманным поступкам и словам, одним словом, ничего особенного. Ну, кроме того факта, что, повздорив с родителями на тему своей отличной от гетеросексуальной ориентации, он сбежал из дома и не выходил на связь уже сутки, вот это даже для подростка было странным. Обеспокоенные родители не только позвонили в полицию, но и предприняли отчаянные меры, наняв частного детектива. Пока дядя пробивал всех друзей и знакомых Питера, Оливия вызвалась прогуляться в местную Мекку всех представителей сексуальных меньшинств.
Зайти она решила для начала днём, затеряться в толпе посетителей веселым вечером как-то не входило в планы, да и шумно там было в это время. Так что, вооружившись отксеренной фотографией Дженкинса, девушка отправилась а «Menz & Mollyz», надеясь, что кто-то из работников что-то знает.
В такой час заведение было пустым и в голову Олли даже закралось подозрение, что они закрыты до вечера, но времени не было. Нервно оправив вязанную шапку и почему-то запахнув ворот курточки, юная искательница правды решительно двинулась к барной стойке.
«Улыбайся, располагай к себе людей, будь милой и вежливой….» - как мантру твердила она про себя, приближаясь все ближе и ближе к единственному работнику.
Им оказался молодой парень, быть может даже ровесник Питера, который наверняка подрабатывал тут в свободное от занятий время. И в этом не было ничего плохого, кроме непосредственной близости алкоголя, для которого незнакомец был явно ещё слишком молод.
- Извините… - голос предательски дрогнул и упал до писка придавленной мыши. Честертон мысленно себя отругала и поспешила исправить первое впечатление. Она откашлялась и попробовала ещё раз. – Извините, с кем я могу поговорить касательно одного из посетителей?
Вот почему-то в кино все это выглядело удивительно просто, но на деле у Олли поджилки затряслись. Ей катастрофически не хватало магической силы полицейского значка или хотя бы удостоверения детектива, как у дяди.
«Возьми себя в руки, Олли, он не кусается. А если попытается, то я его…» - мысленно похрабрившись и представив героическую битку с кусающимся подростком, Честертон несколько расслабилась и даже заулыбалась не так криво, как раньше.