Майкл вынырнул из сна также быстро, как и впал в него накануне. И, чтоб его, ничегошеньки не помнил о событиях, в связи с которыми он оказался в этой квартире. Со стула напротив на него пялилась девчонка, ну точно как посетительница зоопарка на мартышку, и все её мысли крутились вокруг Микки и его дара... как-то палевно.
Он сел на диване, потёр ладонями глаза. Было зябко. Завидев чашку с тёмной жидкостью в руках Молли, Майкл ловко перехватил её, бросил быстрое:
– Спасибочки, – и сделал несколько больших глотков. Кофе был так себе, но на безрыбье...
Майкл не торопился оправдывать ожидания девушки. Похлопав себя по карманам, извлёк блокнот и карандаш, задумчиво полистал последние заметки. Вчера он был в "Моллиз". Это всё, о чём поведал ему дневник.
– Чёрт... – шепнул парень, почёсывая небритую щёку.
В многоквартирных домах всегда много думали. Видимо, жизнь в муравейниках располагала к этому. Какая-то баба сокрушалась, что интересующий её мужик не считает чёрных сексуально-привлекательными. Нет, серьёзно надо думать об этом в такую рань (или "познь"?) и мешать Майклу вспоминать, какого чёрта он тут делает?
"Моллиз"...
– Твою мать, наркота! – воскликнул Микки, закрывая лицо руками. – Ты знаешь признаки наркотической зависимости? – протараторил он, устремляя распахнутый взгляд на Молли.
Молли... не умеет держать язык за зубами, херово прокрасила башку Энди и владеет магнетизмом. Первый и последний факт стоили того, чтобы записать их. Далее, Энди. Чувак с предвидением и херово прокрашенной башкой. Живёт где-то рядом с несовершеннолетним любовником, который тоже что-то умеет. Микки не смог вспомнить, что. У Энди отец... который причастен к этой дряни, "соли". От "соли" стало дурно только ему, Майклу. Почему?..
Всё это, включая последний вопрос, Майкл схематично зафиксировал на чистой странице блокнота и спрятал его за пазуху.

– Абстинентный синдром... – повторил Майкл. – А что это значит?
Он снова извлёк блокнот и принялся записывать. Такое забывать теперь уж точно нельзя. Это сейчас ему, вроде бы, норм, но неизвестно, что будет под вечер или завтра. А ещё было бы неплохо, чтобы кто-то последил за ним на предмет депрессии. Ему казалось, что такое со стороны как-то заметнее. По крайней мере в его случае.
– Я сожрал какую-то "соль". Так она называется. До меня её попробовали ещё двое, но им было никак. А меня просто унесло, – Хилл озадачено пожал плечами и взъерошил и без того торчащие во все стороны выбеленные волосы. – Вот только не так я представлял обещанный кайф. Совсем не так.
– О. Деловые отношения, – парень улыбнулся. – Это по мне. Я, знаешь ли, много чего умею. Только вот твой кофе не так хорош, чтобы покрыть стоимость какой-либо моей услуги, – Микки хохотнул, выдержал паузу и признался. – Ладно, предположим, что я знаю, что ты имеешь в виду. И песня, которую ты вспомнила, всё-таки из Улицы Сезам. Какой твой любимый персонаж? Мне Гровер нравится. Он умный, благородный, спокойный. Я бы хотел такого старшего брата. Но судьба подарила мне дегенерата Стэнли. Хоть бы он разбился на своём красном пикапе, что ли...
Хилл вздохнул, переводя взгляд на стену.
– А этот Энди очень замкнутый. И закомплексованый. Зря ты ему волосы осветлила. Он теперь только ещё больше нервничает.

У Микки не бывало похмелья, но он оценил предложение Молли воспользоваться халявным интернетом. Набивая в браузерной строке поиска "абстинентный синдром", парень сказал:
– Я б не стал заниматься грабежом в таких масштабах. Опасно это. Нас быстро поймают. Однажды меня уже ловили. Честно, мне не понравилось в участке. Полицейские какие-то злые и думают только о кофе, фастфуде и отпуске. Их трудно забалтывать. Не моя... клиентура.
Хилл помолчал несколько минут, читая первую попавшуюся статью о сути синдрома.
– Ха. Депрессию от ломки лечат антидепрессантами. Но антидепрессанты это та же наркота! Смешно.
Хотя нет, смешно ему в тот момент не было, но трястись от страха Майкл не собирался. Накатит ломка, поди справится как-нибудь... Микки поднялся на ноги, потянулся, разминая затекшие за время сна мышцы. Заметив, как стул шевельнулся, воскликнул:
– Ух-ты! Живьём это реально круто. Ты прям совсем Магнето? Тоже можешь стадионы отправлять в полёт? – он хохотнул, следуя за Молли в сторону кухни. – Я слышу чужие мысли, в режиме реального времени. Просто слышу. Когда нажрался "соли", вдруг стал что-то видеть. Кажется, это были воспоминания. Собственно, я так и узнал, что белобрысая башка Энди твоих рук дело. А ты спокойно реагируешь на меня. Не то, что он. – Майкл плюхнулся на табуретку. – Это классно. Вообще я раньше никому не говорил о том, что умею нечто неординарное. Кроме мамы. Но когда я сказал ей (в детстве ещё), она повела меня в церковь, изгонять дьявола. Прикинь? Я в течение полугода каждое воскресенье торчал в церкви, читал молитвы и обливался святой водой! Пока не смекнул, что демона из меня всё равно не изгонят и пора заканчивать балаган. – Хилл махнул рукой. – Тебе, видать, повезло больше?

Отредактировано Michael Hill (17.05.2015 21:49:44)

Хотелось верить Молли и её богатому жизненному опыту по части быстроты привыкания ко всяким веществам. Очень хотелось. Что ни говори, жизнь Майкла и без зависимостей была не сахар. Ни постоянного источника дохода, ни перспектив, даже своего угла нет. Микки не любил думать о том, что будет через год, пять, десять, но и не мог толком сконцентрироваться на такого рода размышлениях, чужие мысли сбивали, перетягивали внимание.
Вооружившись ложкой, Майкл сказал:
– Спасибки, – и принялся за еду.
Конечно, он понимал Молли. Если бы Микки сейчас лишился телепатии, следом бы приобрёл паранойю. Люди гадкие, лживые, льстивые, ненастоящие. Большинство носит маски, Майкл привык знать наверняка, кто говорит правду, а кто пытается произвести впечатление. Как жить в обществе без этого знания для него было загадкой.
– Фоновый шум, именно, – прожевав очередную ложку хлопьев, кивнул Майкл. – Ха, я пиздец мучился раньше. Ну, когда только начинал всё это слышать. Голова болела нонстоп. Учиться было невозможно. А учителя и предки, конечно, всё списывали на лень, советовали больше дышать свежим воздухом – это в пригороде-то. Заниматься спортом... да уж... как будто наматывая круги по стадиону, можно убежать от чужих страданий, сомнений, страхов и лжи.
Микки как-то резко посерьёзнел.
– Очень много лжи... если б все слышали мысли друг друга и не могли ничего скрыть, жизнь была бы проще и лучше, мне кажется.

Микки нахмурился собственным безрадостным высказываниям. Вдруг это та самая пост-наркотическая депрессия, о которой говорила Молли и пишут в сети? Ну уж нет, нафиг её.
– Ну… – протянул Хилл, поднимая брови, – дистанцироваться я учусь. А так, наверное, уже давно чокнулся. Я, например, даже не помню, когда и зачем сделал все эти татушки. – Он посмотрел на левую кисть, забитую изображением составляющих её костей. – И вообще много чего забываю, слишком много информации крутится в голове в течение дня. Она запоминается урывками. Я могу сегодня помнить доказательство теоремы Ферма и при этом забыть дату собственного рождения. Или даже имя. Но последнее случается редко, я научился… м-м-м… как бы ставить якоря на определённых вещах. Сложно объяснить. А что за знакомец?
Майкл решил пока умолчать о том, что однажды уже встретил человека, рядом с которым переставал слышать окружающих. И, кстати, его тоже звал Вэл… не самое популярное имя, тем более в рамках такой деревни, как Галифакс. Случайности не случайны, как говаривала черепаха из мультика про сражающуюся панду.
– К экспериментам всегда готов. Как скаут, – парень хмыкнул и отправил в рот последнюю ложку хлопьев.

Хилл прислушался к физическим ощущениям. Вроде ему было нормально, хотя он бы не отказался ещё поспать и ещё поесть. А ещё от душа и смены одежды. Ему не нравилось ходить в одном и том же несколько дней подряд, не зависимо от чистоты вещей. Прям-таки до невроза не нравилось.
– Да ты Супер-Молли, – одобрительно сказал Майкл, покидая табурет. – Что за нападение?
Если музыкант, то по-любас этот Вэл – "тот самый" Валентин Раух. Микки был бы рад пересечься с ним снова, уж больно интересный субъект, но как-то не было повода. И не было уверенности, что Вэл его просто не пошлёт, даже если Майкл напишет короткое "привет, как дела" ему в фейсбук. Хилл искренне понадеялся, что с Вэлом всё в порядке и что патруль, который проскакивал в мыслях Молли, всего лишь перестраховочная мера, а не жизненная необходимость. Всё-таки Раух был хорошим человеком. Майкл был в этом уверен даже без знания его мыслей. А хороших людей надо беречь.
– А в чём суть эксперимента? – уточнил Микки, напоследок взглянув на своё лохматое отражение в зеркале на стене, и вышел из квартиры следом за её хозяйкой.

– Оу, – только и выдал Майкл в ответ на рассказ о нападении. Навряд ли такой чел, как Раух, был к этому привычен. Всё-таки творческая интеллигенция и живёт в спокойном районе в окружении видеокамер, да частных охранных предприятий. Сам-то Майкл, попадись кому, не стал бы особо переживать. Бывало уже, бывало и били, бывало и что похуже. Но Микки вообще не отличался тонкостью душевной организации, не было у него времени и возможности её отрастить. Детство в пригороде не располагало. Жизнь на улицах Галифакса и подавно. А про Валентина он такого сказать не мог. Может эта его способность блокирования чужих способностей как раз выработалась как защита нежного психологического нутра, кто знает. От этой мысли Майкл скабрезно хихикнул.

– Я должен тебе кое в чём признаться, – сказал Хилл, когда они с Молли уже стояли на крыльце нужного дома и Майкл прожал дверной звонок. – Я его знаю. Мы даже как-то вместе провели ночь. Чудесную рождественскую ночь. – Микки растянул губы в хитрой самодовольной улыбке. Пусть Молли сама додумывает, как именно они ночь провели. В меру своей испорченности, так сказать.
Дверь открылась; Майкл, поймав тяжёлый взгляд хозяина дома, сделал шаг назад и протянул показавшемуся на пороге Вэлу утянутую тогда, в декабре, резинку для волос, которую с тех пор носил на запястье, как ценный артефакт.
– Привеееет. Я тут подумал, что надо бы тебе её вернуть.
Хилл похлопал ресницами. Он мог бы спросить "помнишь меня?", но по недовольной физиономии Рауха и так было ясно, что помнит. Странно, что на Молли тот смотрел точно таким же недовольным взглядом.
– Мы тебя разбудили?

Молли пожала плечами.
— Галифакс — вообще большая деревня, — сказала она. — Но стоило все-таки предупредить заранее. Ну, знаешь, могли бы по дороге байки потравить об общем знакомом.
Она хмыкнула и прислушалась к оущениям. Вот замок на двери, да и петли ощущаются. Все еще ощущаются. Все еще... А, вот уже нет. Молли с некоторой нервозностью повела плечами и, вскинув подбородок, широко улыбнулась, как какая-нибудь девочка-скаут, собравшаяся толкать печенье и обойти всех в лагере по продажам в Америке.
Дверь открылась и тут же закрылась. Молли вздрогнула от неожиданности.
— Это он меня так рад видеть или тебя? — спросила Молли, повернувшись с удивлением во взгляде к Майклу. — Ты что, мужику после свиданочки не перезвонил? — она поддела его плечом. — Не надо так. Для приличия надо хотя бы звонить и говорить, что "дело не в тебе, дело во мне" и всякое тако... Привет, Вэл.
Разговаривать через порог ей не нравилось никогда. Да и все ее существо, когда переставали чувствоваться магнитные поля, начинало нервно нашептывать о том, что надо валить. Инстинкт какой-то, не суть важно. К этому она и в прошлый визит не прислушивалась. Не стоило изменять этому и сейчас.
— Я его не подбирала, — ответила Молли. — Это мой сосед подобрал в гей-баре и притащил ко мне. Наверное, думал, что его бойфренд распсихуется, если притащит домой. Майки, не помнишь, о чем он вообще думал? — она быстро глянула на своего спутника и снова перевела взгляд на Вэла. — Может, ты нас пропустишь все же? Я помню, что ты не образец гостеприимства, но все же как-то не комильфо стоять вот так на пороге, не находишь?
Снаружи прохладно, в конце концов. Типичная Канада, где даже летом какое-то не лето.
"А еще мы голодные", — мысленно добавила Молли, которой точно не хватило тарелки с хлопьями с утра. Да и никому бы не хватило, о чем разговор?

Майкл вошёл в дом, обернулся на Молли и ответил на её мысленный вопрос, вздыхая:
– С ним всё в порядке. Ну, точнее, наоборот не в порядке и он реагирует на это «не в порядке», как умеет. Нечему удивляться, на самом деле.
Способность Микки, безусловно, давала ему фору в понимании психологии людей. И в тот момент ему показалось, что всю жизнь он копил опыт именно для этого момента, встречи с человеком, перед которым телепатия окажется бессильной, но которому нужна помощь. Даже если человек сам уверен в обратном. Майкл считал своим долгом эту помощь навязать, ведь Вэл в своё время не оставил его мёрзнуть на улице. А Майкл умел быть благодарным.
– Вот только долго в таком режиме ему не протянуть, – добавил он, закусывая пирсинг в губе. – Нервные срывы страшная штука. Так что… да, давай-ка ты по бутербродам. Каждый должен заниматься своим делом, да?
Улыбнувшись напоследок, Микки проскользил в сторону кабинета.
– Тук-тук, – сказал он, показавшись в дверном проёме. – Твой новый трек? Впечатляет… ты извини, если я сказал лишку. Но страх это совсем не то, чего стоит стыдиться. Мне так кажется. Тем более, у тебя есть реальный повод. Молли рассказала про нападение. Когда меня поймали в первый раз, на краже, – Микки смущённо хмыкнул. – Я очканул не по-детски. Много времени прошло с той поры. – Он вздохнул, покачался на пятках и вошёл в комнату. – Ещё я знаю, что нападение совпало по времени с тем, что… ты узнал о своей способности. И вообще о существовании таковых. Молли просто поставила перед фактом, ведь так? Танк, а не девушка… – Микки хмыкнул. – Её бы так девственности лишали, как она вываливает инфу. Ну да ладно… а резинка… я взял её, как якорь. У меня очень плохо с памятью. Из-за телепатии… я забываю и запоминаю рандомные вещи, каждый день узнаю тонны новой информации, далеко не всегда полезной. Думаю, ты представляешь о какой ахинее могут думать обыватели двадцать четыре на семь. А тебя мне хотелось запомнить, и какая-то мелкая вещь, которая может быть всегда на виду, всегда при мне, в этом хорошее подспорье.
Хилл помолчал, подёргал резинку на запястье, сел по-турецки на пол, как в Рождество, когда он и Вэл смотрели «Один дома». Стал смотреть на волны эквалайзера на ближайшем мониторе. И вдруг сказал, по-прежнему серьёзным голосом:
– Тебе нужна помощь, Валентин. Я не могу знать наверняка, но догадываюсь, что ты любую психологическую помощь рассматриваешь, как… ну… забаву для школьниц, может быть. Которым не терпится обсудить с подругами задницу капитана школьной команды по хоккею. Но… в Америке устраивают клубы анонимных алкоголиков и раковых больных не забавы ради. В одиночку тяжело, я знаю. Я сам всю жизнь один. Когда телепатия только проявилась, я боялся свихнуться. А самый близкий человек, единственный, кому я доверился, просто посчитал, что я, может быть, проклят. И отвёл в церковь. Ха. Где мне, разумеется, помочь не смогли… я знаю мысли людей, Вэл. Знаю все их страхи и сомнения. Знаю не только своё, но и их одиночество. Знаю, как одно грубое слово или один безразличный взгляд толкают человека, который держался на краю в течение нескольких лет, на суицид. Не думаю, что ты из таких, но твои нервы… – Микки всплеснул руками. – Того и гляди, будет взрыв. Удивлюсь, если другие этого не видят. Та же Молли. Хотя нет… Молли меня как раз не удивляет. Она вообще на какой-то своей волне. Смешная девчушка.

Отредактировано Michael Hill (26.05.2015 09:14:32)

Майкл улыбнулся.
– Как скажешь, так и буду называть, не вопрос. А болтун... ну... есть такое. Мне хочется быть честным с людьми, понимаешь? Я слишком много о них знаю. А они обо мне – нет. И это меня парит. Сильно. С тобой я бы мог молчать и ничего о себе не рассказывать. Ты-то для меня закрыт и я тебе как будто бы ничего не должен, в информационном плане. Но, видимо, болтаю уже по привычке.
Хилл усмехнулся, махнул рукой, убрал несуществующую пылинку с острого колена.
– Сложно сказать, когда я притворяюсь. Я сам не знаю, какой я. Людям нравится обояшка Микки, который несёт всякую ерунду, задаёт глупые вопросы и заглядывает в рот, ловя каждое слово. Я даю им его. Тебе я такой сейчас ни к чему. Поэтому... ты видишь то, что видишь. Я зеркалю твоё состояние, чтобы тебе было комфортно. Но я не могу сказать наверняка, какой Майкл мне ближе. Тот жеманный педик или этот... хах, не знаю, как назвать. Пусть будет, как ты сказал – "почти нормальный". Если я и такой тебе не нравлюсь, могу изобразить что-нибудь ещё. Заботу, например. Нежность, страсть. Да что угодно. Что скажешь. Только не проси "быть собой", ладно? – Микки снова улыбнулся. – Это будет не честно, принимая во внимание то, что я сказал чуть раньше.
Микки поднялся на ноги, потянулся, прошёлся к окну, сквозь которое виднелись сугробы на заднем дворе. Опёрся руками о подоконник и продолжил:
– Не вру. Я очень рад, что познакомился с Молли и впервые за всё это время смог кому-то рассказать, что вот, я такой, с определёнными способностями. И рад, что могу сейчас открыто говорить об этом с тобой. Быть телепатом... хм. Утомительно. Иногда больно. Иногда страшно. Страшно в том числе потерять себя, что я, впрочем, делаю успешно. Ну и сойти с ума однажды. Я вчера сдуру принял какую-то херь под названием "соль". Внезапно стал не только слышать мысли окружающих, но и буквально видеть фрагменты из их прошлого. А после, когда меня отпустило, я на какое-то время лишился возможности понимать, что из того, что я услышал, человек действительно сказал, а что – только подумал. И это тоже было очень страшно. Если я спалюсь и меня однажды поймают "на опыты", это будет самый ужасный финал моей жизни. Хотя все другие тоже... скажем прямо, пиздецовые. Блин, – он обернулся. – Я, вроде, хотел поговорить о тебе и твоих проблемах, а не грузиться своими. Это всё ты виноват, Вэл. Находясь рядом с тобой, я даже Моллины мысли не слышу, а она всего-то в паре метров от нас. И начинаю сосредотачиваться на своих мыслях, а они... оказывается сплошь печальные.
Майкл потупил взгляд, сцепил руки перед собой в замок и криво усмехнулся.
– Наверное мне тоже нужна помощь. Но за гулом чужих голосов я не мог этого понять. Ладно, – Микки натянул улыбку, прервав самого себя, и посмотрел на Валентина. – Вернёмся к нашим баранам. Знаешь такую пословицу? Французская. Итак. Первое, что тебе нужно – это выспаться, так? Так. Я же вижу, не слепой. А не спишь ты... дай угадаю. Потому что боишься. – Микки оттолкнулся от подоконника и подошёл к Вэлу. – Как ты смотришь на то, что я какое-то время тебя покараулю? Кто бы не подошёл к дому, я буду знать об этом заранее. Пока буду находиться на определённом расстоянии от тебя, разумеется. Мне кажется, в связи с твоим текущим состоянием, эта зона... в которой я перестаю слышать чужие мысли, как будто разрослась. Хм. Видать, она напрямую зависит от какой-нибудь банальщины, вроде уровня адреналина. Интересно, правда?

Молли чувствовала себя свободно на любой кухне. Кроме своей. На своей потому что обычно мало что находилось, несмотря на черную дыру в ее желудке. Занимаясь бутербродами и кофе, Молли чувствовала себя совершенно довольной жизнью. Песенка из "Улицы Сезам" сменилась в голове на заставку мультсериала о маленьких кислотно-ярких пони. Кажется, она ее под нос даже напевала.
Накусочничаться, пока резала, Молли успела достаточно. Какое-то определенное время она не засекала, ни к чему. Только кивала в такт песенке в голове головой же и привычно опускала по воздуху нож на хлеб и индейку. Своя стихия — отчасти нарочное оттягивание необходимости на какое-то время оставаться без возможности чувствовать все магнитные поля в своем окружении.
Под конец она с телефона даже тихо музыку включила, чтобы не оставаться в практически полной тишине, зная, что дом не пуст.
Взглянув на блюдо с горкой бутербродов и уже готовый кофе, Молли шумно выдохнула. Пора. Надеяться оставалось только на то, что у Майкла хватило скиллов на то, чтобы привести Вэла в человеческое — хотя бы относительно самого Вэла — настроение. Или его подобие. То есть, смягчить желание послать на хер всех и вся.
Молли устроила блюдо с бутербродами на разделочной доске, кое-как уместила и кружки, не найдя на первый же взгляд какого-нибудь подноса. И направилась вглубь дома. Заблудиться не заблудилась, шла, прислушиваясь к голосам.
— Я бы постучалась, но у меня руки заняты, — сказала она, сунувшись в кабинет. — Вы как тут?
Молли улыбнулась как можно мягче, глянув сначала на Вэла, затем на Майкла. Мол, все? Не огрызается? Голову не откусит? Хотя, нет, не откусит, конечно — не самка богомола ведь. Тогда — не вцепится ли просто в рожу? Перестраховка — прежде всего. Смешно, да. Но теоретически.

Микки тоже сделал губами grumpy cat и сказал:
– Умная баба твоя маман, значит, – и улыбнулся. – Ты забываешь одну мелочь. Раз у твоей мамы есть способность и, более того, есть способная дочь, это дело автоматом станет, если уже не стало, для неё особо важным. И личным.
Вот вообще не сечёт Молли в людях. У помойного ведра и то больше понимания человеческой психологии, чем у этой лупоглазой крошки. Майкл покачал головой и зажевал бутерброд.
– Дело совсем не в том, у кого какие психологические проблемы, Мо. А в том, что у нас нет никакой подготовки, ни психологической, к слову, ни физической. Кидать таких, как мы, в самый эпицентр какого-то феерического дермища – это заведомо фейл. Да и… у тебя же самой нет конкретного плана. «Мутанты всего Галифакса объединяйтесь» – это не план. И подставлять Вэла, чтобы выйти на логово латиноса – тоже. Он не пушечное мясо, а твоя способность двигать стулья со стальными ножками не сможет обеспечить ему безопасность. Хочешь кого-то подставить, иди возьми рандомного мудака с улицы. Поверь, мудаков в городе дохренища.
Майклу не нравилось портить кому-либо настроение, но кто-то должен был отрезвить Молли. Вэл наверняка уже пытался, но одно дело, когда слышишь что-то от одного конкретного человека. Всё меняется, когда таких людей становится несколько.
А вот про сверхинтеллект Хилл не знал, что и ответить. Кто знает, какие вообще способности существуют. До недавнего времени Майкл даже не был знаком с другими «способными».